Жена скупого рыцаря - Оксана Обухова

Крадущимся, кошачьим шагом Ювелир пошел вперед. Подойдя к раскрытым воротам сеновала, каким-то звериным чутьем убийца понял — они здесь».

Когда усталый Лев, пыхтя от натуги, начал убирать лестницу, я растерялась.

— Что ты делаешь? Зачем? — вскрикнула и замолкла, удивленная очевидной мыслью, почему-то не пришедшей в голову раньше.

Лев остался внизу, чтобы убрать, спрятать лестницу. Нет лестницы у люка, на чердаке не может быть людей. Если бы мы просто отпихнули ее от края и оставили лежать под лазом, Борис отправился бы наверх с проверкой.

— Лева! — крикнула я в темноту. — Тебе надо уходить. Теперь Борис нас не найдет!

— Тише, Сима, — отозвался Лев. — Нельзя кричать. Он может прийти пешком, услышать разговор. — Тяжело дыша, Лев таскал лестницу по сараю и искал для четырехметровой деревяшки надежное укрытие.

Наконец он положил ее у стены, укрыл клоками сена и остался доволен.

Пока Лев отдыхал, я собиралась с мыслями и изобретала убедительные аргументы для настойчивой просьбы — уходи, Лева! Иди к людям, иди за помощью, иди к границе «мертвой зоны»…

Свесившись из люка, я пять минут поливала Леву убедительной речью, но мой сосед упрямо молчал и шуршал чем-то из темноты.

— Сима, где бутылка с водкой? — наконец проговорил он.

— Осталась на обочине, — ответила я. — А зачем она тебе?

— Отобью горлышко, будет оружие, — сказал Лев, и секунду спустя я услышала скрип раздвигаемых досок — мой защитник отправился за «Спецназом».

Вернулся он довольно быстро. В углу разбил бутылку о камень и начал двигать неповоротливую, скрипучую телегу. Разболтанные колеса дергали ее из стороны в сторону, для транспортировки тела Зайцевой телега явно не годилась.

— Тише! — попросила я.

Лев подошел к чердачному лазу, задрал ко мне лицо и дал задание:

— Сима, ляг у окна и смотри на дорогу. Не жди машину. Он может прийти пешком. Если увидишь какое-то движение, тихонько стукни в пол два раза. Поняла?

— Ага. А ты что будешь делать?

— Я отодвину телегу от стены и спрячусь за нее. Если он подойдет близко, попробую сбить с ног… Дальше будет видно. Иди к окну.

— Останусь жива — пойду за фатой, — почему-то пообещала я. Наверное, решила, что Льва мои слова приободрят.

Край неба начал голубеть. Прижав к груди колени, я сидела у чердачного окна, мерзла в грязном сыром костюме и смотрела, как медленно от земли поднимается туман. Он окутывал поля, прятал за собой зубья леса и укрывал деревню, как одеяло белой ваты.

По всем моим понятиям, убийца должен был уйти. Оставить нас в покое. Может быть, в отчаянии, из вредности, переколотить в Галкином доме окна… но уйти.

Я так на это надеялась, что почти подпустила его к воротам. Из тумана вынырнула серая тень, метнулась к сараю и замерла.

Отлепив от колен онемевшие до бесчувствия руки, я тихонько два раза стукнула в пол. Мне казалось, сердце мое стучит громче.

В углу из сена оглушительно сопела Зайцева.

Я не видела, как Борис вошел в сарай, не могла видеть, что делается внутри, я только слышала, как несколько раз чавкнула грязь под чьими-то ботинками. Скорее всего, это Борис, обходя сарай, попадал ногами в лужу посреди сеновала.

Я затаилась тихой мышью, утонула в собственном страхе и боялась дышать.

Звук шагов сконцентрировался под лазом и смолк.

Отрывок из записок наемного убийцы.

«Ювелир не верил в загробную жизнь, не был мистиком и интуитивные озарения принимал как конечный результат мыслительной деятельности. Ничего волшебного и необъяснимого с ним не происходило. Если не вспоминать предсказание старой цыганки. Но это все бредни. Нельзя строить жизнь по линиям руки.

Ювелир стоял у стены рядом с дверью и с усмешкой ловил ноздрями запахи сеновала. Едва уловимо, прозрачно, в воздухе витал аромат французских духов. Он был ему знаком с Лазурного берега. Сегодня, переодеваясь за печкой, Галина мазнула себя духами. Для него. Как оказалось, действительно и единственно — для него.

Держа пистолет обеими руками, слегка согнув колени, киллер метнулся в дверной проем и прижался к стене, давая глазам возможность привыкнуть к смене освещения.

Не считая нескольких буртов слежавшегося сена и телеги, сарай был пуст. В центре слабо посверкивала огромная лужа, следы скрывала темнота, но запах духов стал уловимее и гуще.

Они здесь. И скорее всего — спрятались наверху.

Но как? Высота потолка не менее трех метров, должна быть лестница… если только ее не отпихнули от лаза и не утопили в луже…

Ювелир подошел к пропилу в потолке, пошарил под водой ногами. Пусто. Значит, ее кто-то унес и спрятал…

Мысль не успела до конца оформиться. С диким ревом из-за стоявшей на двух колесах телеги возник Учитель. И, закрываясь деревом, как щитом, пошел на него.

Киллер тут же послал ему навстречу две «маслины». Но случилось невероятное. Тупой бандит умело «качал маятник»! И не просто качал, а успевал менять траекторию движения вместе с телегой!

Ювелир знал эту технику. И знал, что опытный, тренированный боец, «качая маятник», уходит от пули в упор. Но вместе с тяжелой, неповоротливой телегой?

Это выглядело невероятно, устрашающе. И киллер, не пытаясь угадать, где в следующий момент окажется Учитель, начал палить, посылая пули веером. И каждый раз туда, где противника уже не было. Вся обойма без остатка ушла в «молоко».

Когда телега врезалась Ювелиру в ноги, он упал на спину, и бесполезный, разряженный «ТТ» улетел под сено в угол.

Не повторяя прошлых ошибок, киллер откатился в сторону, подальше от деревянных колес телеги, и вскочил на ноги, не обращая внимания на жуткую боль в отбитых лодыжках. Он знал, что этот дикий слон затопчет его насмерть, останься Ювелир лежать на полу.

Мгновение, и щелкнувший выскочившим лезвием нож зажат в руке. Острием к запястью.

— Ну что, Учитель, потанцуем? — сипя сухим, горячим горлом, спросил убийца.

Их разделяла телега. Учитель достал из заднего кармана джинсов отбитое горлышко литровой бутылки и встал в позу.

Неловко встал, как показалось Ювелиру.

Но здоровый бугай полон сюрпризов, и на зажатость, неуверенность его позы убийца не повелся. Стал осторожен. Хватило трех проколов.

Шлепая ногами по луже, чавкая грязью, мужчины закружили в смертельном танце…»

Когда снизу, из сарая, раздался натужный рев разъяренного Льва, меня буквально подбросило над полом и опустило у люка головой вниз.

До сих пор не могу понять и повторить подобного скачка. Летела на звук любимого голоса, как муха… Ну, в общем, качественно пролетела.

Почти в кромешной темноте свистели пули. Бедный Лев, борясь с разболтанными колесами телеги, пер тараном. И, странное дело, именно эти хаотичные и непредсказуемые рывки телеги в разные стороны спасали ему жизнь. Убийца бил неприцельно. Старался угадать, куда вильнет телега вместе с Левой, и каждый раз промахивался.

И Лев успел. Успел добраться до Бориса и ударить его в ноги. Наш враг упал, но тут же откатился в сторону и вскочил. Одним движением он выхватил из куртки нож с блестящим длинным лезвием и предложил боксеру станцевать.

Смотреть на их странный танец в темноте мне было жутко. Посверкивало лезвие в руке убийцы, стекло, зажатое в ладони Левы, выглядело призрачным и ломким. Неубедительность оружия моего защитника заставила меня искать свое.

Но что… что может стать оружием для женщины? Клок сена? Спящая подруга? Метнуть вниз Зайцеву на голову врага? Она Бориску вмиг своим весом придавит.

Что делать? А надо что-то делать, пока не стало слишком поздно…

Собственно, почему бы и не сено? Когда унавоженный чернозем слепил мне веки, я подумала, что ослепла навсегда. Пожалуй, стоит метнуть во врага снаряд сенной трухи. Пробежав на карачках до стога с Зайцевой, я схватила охапку рыхлого сена и транспортировала его к лазу.

Мужчины продолжали кружить вокруг телеги. Ни один не решался напасть первым. Нож в руках Бориса устрашающе порхал — убийца перекидывал его слева направо, делал обманные движения и выпады, описывал восьмерки.

Лева был выше и на вид сильнее. Но осколок бутылки не мог сравниться с отточенной сталью в опытной руке.

Передо мной стояла важная задача — швырнуть сено прицельно, не попав в Леву, но ослепив врага с первой попытки. Желательно. Второй попытки может не представиться. Борис уйдет от центра в угол или к воротам…

Есть! Голова неприятеля появилась под пропилом, я сгребла руками всю крошащуюся, ломкую труху и сбросила ее вниз.