Таинственная история Билли Миллигана - Дэниел Киз

И лишил ее права вставать на пятно.

3

Кевин находился один в квартире, когда зазвонил звонок. Он открыл дверь и увидел красивую молодую женщину, которая улыбалась ему.

– Я позвонила Барри Харту, – сказала Марлен, – и он дал мне твой адрес. Мне понравилась наша беседа на той вечеринке, и мне захотелось посмотреть, как ты живешь.

Кевин представления не имел, о чем она говорит, но жестом пригласил ее войти.

– У меня было плохое настроение, – сказал он, – пока я не открыл эту дверь.

Марлен провела с ним весь вечер, рассматривая его картины и говоря о людях, которых они знали. Она была рада, что сама сделала первый шаг и пришла к нему. Она почувствовала, что еще более сблизилась с ним. Когда девушка поднялась, чтобы уйти, Кевин спросил, придет ли она еще. Марлен ответила, что придет, если он хочет этого.

16 ноября 1973 года, в день официального освобождения из-под надзора Комиссии по делам несовершеннолетних штата Огайо, Кевин сидел в соседнем баре и вспоминал слова Горди Кейна, сказанные им в тот день, когда он покидал лагерь в Зейнсвилле. «Если тебе когда-нибудь понадобятся связи по наркотикам, – сказал тогда Кейн, – найди меня».

Вот они и понадобились.

Поздно вечером Кевин выехал в городок Рейнолдсбург в восточной части Коламбуса, по адресу, который дал ему Кейн. Это оказалось дорогое ранчо, занимающее угловой участок. Горди Кейн и его мать были рады его визиту. Джулия Кейн сказала своим эротически-грудным голосом, что он тут желанный гость в любое время.

Пока Джулия занималась приготовлением чая, Кевин спросил Горди, не сможет ли тот одолжить ему денег, чтобы сделать закупку и начать торговать. Сейчас он на мели, но обязательно отдаст. Кейн провел его в соседний дом, где он познакомился с человеком, который продал ему «травки» на триста пятьдесят долларов.

– За это возьмешь не меньше тысячи, – сказал Кейн. – Деньги отдашь, когда продашь весь товар.

Гуки Кейна дрожали, он выглядел разбитым.

– Какие наркотики ты употребляешь? – спросил Кевин.

– Морфин, когда могу достать.

К концу недели Кевин продал марихуану некоторым друзьям Харта из Ланкастера с прибылью в семь-сотдолларов. Кевин вернулся в квартиру, выкурил косяк и позвонил Марлен.

Та приехала расстроенная – она узнала от Барри, что Кевин торгует наркотиками.

– Я знаю, что делаю, – заявил он.

Поцеловав Марлен, Кевин выключил свет и увлек ее на матрас. Но как только их тела соприкоснулись, Адалана захотела, чтобы Кевин сошел с пятна. Она сама хотела объятий и нежности.

Адалана понимала, что одно из правил Артура – сохранение целибата. Она слышала, как он говорил мужчинам, что единственное нарушение правила сделает их «нежелательными». Но Артуру, как истинному английскому джентльмену, и в голову не пришло говорить о сексе с Адаланой. Она никогда не соглашалась с его пуританскими правилами, а Артур об этом и не подозревал.

Когда Аплен проснулся на следующее утро, он представления не имел, что случилось вечером. В ящике стола он увидел деньги. Это обеспокоило его, но он не мог поговорить с Томми, Рейдженом, Артуром или с кем-то другим, кто бы мог объяснить ему.

Днем заскочили несколько друзей Барри Харта за наркотиками, но Аллен не понимал, о чем они говорят. Некоторые просто требовали у него наркотик, суя деньги ему прямо в лицо, и Аллен заподозрил, что кто-то из семьи приторговывает.

В следующий раз, когда он был у Харта, кто-то из его гостей показал ему «смит-вессон» калибра 0,38. Аллену вдруг захотелось приобрести пистолет, и он предложил парню пятьдесят долларов. Тот согласился, даже добавил несколько патронов.

Аллен снес пистолет в машину и сунул его под сиденье…

Рейджен протянул руку вниз и взял пистолет – это он хотел, чтобы Аллен купил его. Не самое любимое оружие, он предпочел бы 9-миллиметровый пистолет. Но все равно неплохо увеличить свою коллекцию.

Аллен решил выехать из убогой квартиры. Просматривая объявления о сдаче квартир в «Ланкастер игл газетт», он увидел знакомый номер телефона.

Он поискал в своей записной книжке и нашел имя: Джордж Келлнер, адвокат, который помог ему вместо тюрьмы попасть в Зейнсвилль. Аллен попросил Дороти позвонить Келлнеру по поводу сдачи квартиры ее сыну. Адвокат согласился сдать квартиру за восемьдесят долларов в месяц.

Квартира на Рузвельт-авеню, 803 1/2, чистая, с одной спальней, была на третьем этаже. Дом расположен позади другого дома, выходящего на улицу. Через неделю Аллен переехал и устроился очень удобно. И никаких дел с наркотиками, решил он. Надо держаться подальше от этих людей.

Он удивился, когда однажды в квартиру вошла Марлен, которую он не видел с первой вечеринки у Барри Харта. Судя по всему, она чувствовала себя как дома. Он представления не имел, кто бы мог назначить ей свидание, – она была не в его вкусе, и он не хотел иметь с ней ничего общего.

Она приходила после работы, готовила ему обед, проводила у него часть вечера, а потом шла домой, к родителям. Практически она жила у Аплена, и это очень усложняло ему жизнь.

Всякий раз, когда она начинала проявлять чувства, Аллен уходил с пятна. Он не знал, кто занимал его место потом, и ему было наплевать на это.

Марлен очень понравилась квартира. Сначала периодические перемены в Билли, его ругань и взрывы гнева шокировали ее, но она привыкла к его изменчивому настроению: то он нежный и любящий, а в следующую минуту сердится, бегает по квартире, а потом забавный, умный, четко выражающий свои мысли.

Иногда без всякой причины он становился застенчивым и печальным, как маленький мальчик, который не знает, на какую ногу надеть ботинок. Марлен чувствовала, что Билли нуждается в ком-то, кто будет заботиться о нем. Это все наркотики были виноваты и люди, среди которых он вращался. Если она сможет убедить его в том, что друзья Барри Харта просто используют его, может быть, он поймет, что они ему совсем не нужны.

Временами его поведение пугало ее. Билли беспокоился о том, что появятся другие люди и у него будут неприятности, если они увидят ее в квартире. Он намекал, что это «семья», и она стала считать, что он – важная шишка и принадлежит к мафии. Когда он сказал, что надо придумать какой-то сигнал, Марлен уверилась в том, что это действительно мафия. Каждый раз, когда она была в квартире, Билли выставлял в окне картину. Он объяснил: это сигнал для «других», что она в квартире и что они не должны здесь появляться.

Когда Билли занимался с ней любовью, часто это начиналось руганью и грубостью, затем ругань и грубость переходили в нежные ласки, мягкость и доброту. Однако что-то беспокоило Марлен в том, как он это делает. Хотя он был сильный мужчина, ее не оставляло ощущение, что он имитирует страсть, что на самом деле он никогда не достигает оргазма. Она не была уверена в этом, но знала, что любит Билли, и решила, что требуется лишь время и понимание.

Однажды вечером Адалана исчезла с пятна, и на ее месте оказался Дэвид, испуганный, весь в слезах.

– Я никогда не видела, как мужчина плачет, – прошептала Марлен. – В чем дело?

Дэвид свернулся комочком, как ребенок. Слезы текли ручьем. Она была тронута, увидев его таким ранимым. Она обняла его и прижала к себе.

– Ты должен мне сказать, Билли. Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, в чем дело.

Не зная, что он должен сказать ей, Дэвид сошел с пятна. Томми оказался в объятиях красивой женщины. Он отпрянул.

– Если ты будешь вести себя подобным образом, я ведь могу и уйти, – сердито сказала она, считая, что он пытается выставить ее дурочкой.

Томми смотрел, как она направляется в ванную комнату.

– Черт возьми! – прошептал он, оглядываясь в панике. – Ведь Артур убьет меня!

Он спрыгнул с кровати, быстро натянул джинсы и стал ходить по комнате взад-вперед, пытаясь осознать ситуацию.

– Какого черта! Кто она такая?

Он увидел ее сумку на стуле в гостиной. На водительском удостоверении стояло имя Марлен. Томми быстро сунул удостоверение обратно в сумку.

– Артур! – прошептал он. – Если ты слышишь меня, я не имею к этому никакого отношения. Я не трогал ее. Поверь мне. Это не я нарушил правило.

Он подошел к мольберту, взял кисть и продолжил работу над начатым пейзажем. Артур будет знать, что он занимается тем, чем и должен заниматься, – совершенствовать свой талант.

– Думаю, тебя больше интересует твоя картина, чем я.

Томми оглянулся и увидел, что Марлен уже одета, причесывает волосы. Не ответив ей, он продолжал рисовать.

– Картины, картины, ты только и думаешь, что о своих проклятых картинах. Поговори со мной, Билли!

Помня о правиле Артура – быть вежливым с женщинами, Томми отложил кисть в сторону и сел в кресло напротив нее. Ничего не скажешь, красивая. Хотя сейчас она полностью одета, Томми мысленно видел ее стройную фигуру, каждый изгиб, каждую впадинку. Ему еще не приходилось рисовать обнаженную натуру. Он бы с удовольствием нарисовал ее, но знал, что не нарисует. Это Аллен рисует людей.