Отдел возмездия (СИ) - Тыналин Алим

— Товарищ милиционер, он вовсе не виноват, — горячо сказала Лена, подойдя к нам. — Мы сидели на скамейке возле райкома и ничего не делали. Он даже не видел, куда побежал тот человек. Отпустите его, пожалуйста.

— Вы это о чем, гражданочка? — спросил милиционер. — Мы задержали этого человека за нарушение общественного порядка. Сейчас составим протокол и отпустим.

— Все в порядке, Лена, — сказал я девушке и незаметно подмигнул. — Скоро я вернусь к тебе.

Лена растерянно замерла, а мы пошли дальше. Неподалеку около постового я увидел Емелю, целеустремленно шедшего через вестибюль. Ну вот, только этого очкарика не хватало сейчас. Неужели он пожалуется насчет Махрового? Емеля тоже заметил нас, удивленно поправил пенсне, но промолчал. Он поглядел на Лену, не отрывающую от нас глаз и пошел дальше. Ну хорошо, хоть этот не путался под ногами.

Вскоре мы вышли из Дома офицеров и подошли к черной «Победе» с надписью «Милиция» на борту и громкоговорителем на крыше. Меня усадили на заднее сиденье, а рядом расположился Дмитрий Яковлевич.

Оба милиционера уселись спереди. Судя по всему, они не увидели во мне особо злостного правонарушителя и хотели составить протокол об административном нарушении. Хорошие ребята, но я вынужден вас огорчить. Я оказался очень злостным нарушителем.

Едва водитель завел машину и отъехал от здания, я сказал:

— А теперь езжайте к реактору.

Милиционер рядом с водителем удивленно обернулся.

— Что вы такое говорите, гражданин? Это еще зачем?

Я вытащил наган и прижал брамит к его лбу.

— Потому что так надо. Так, руки на приборную панель, чтобы я их видел. Пистолеты положили вот сюда, между сиденьями. И без фокусов.

Милиционеры повиновались, причем водитель начал было замедлять ход. Дмитрий Яковлевич смотрел на меня в ужасе. Он явно очень жалел, что ввязался в эту авантюру. Я поглядел на него и решил пока ничего не говорить, чтобы он не услышал лишнего.

— Эй, лейтенант, ты не тормози, — сказал я водителю, забрав их пистолеты. — Езжай быстрее. А чтобы вы не наделали глупостей, я скажу вам, что являюсь сотрудником МГБ и прибыл сюда со специальным заданием. Остальное я объясню вам позже.

Мы проехали по улицам городка, на которых попадались редкие прохожие. Машин было еще меньше, в основном, это были грузовики, наполненные строительными материалами и мчавшиеся в одном с нами направлении. Мы проехали некоторое время, выехали из города и впереди показались строительные сооружения для обслуживания комбината.

Миновав их, машина повернула и помчалась по другой дороге. Впереди виднелось продолговатое здание атомного реактора с вытянутыми вверх темными окнами, метров десять в вышину. Рядом высился шпиль башни, а еще дальше здания лабораторий. Рядом росли деревья, ветки еще без листьев, мертвые и только наливающиеся соком. Отсюда до ближайшего жилья было идти пару километров и я высадил Дмитрия Яковлевича, пригрозив ему на прощание:

— Больше не ябедничай!

Мы поехали дальше к реактору и я вернул милиционерам пистолеты, сказав:

— К сожалению, у меня сейчас нет при себе удостоверения и вам придется поверить мне на слово, ребята. Вы можете попробовать оказать мне сопротивление и погибнуть геройской смертью, а можете помочь мне в борьбе с нашим общим врагом.

Милиционеры внимательно слушали меня.

— Вон там, на месте складирования радиоактивных отходов, должен орудовать диверсант, — сказал я. — Он направлен сюда империалистическими державами, чтобы навредить нашей атомной программе. Да, сегодня вы слышали сообщение Ворошилова о том, что СССР разработал и успешно испытал собственную ядерную бомбу, но если сейчас диверсанту получится нанести ущерб нашему комбинату, все эти заявления окажутся громким пшиком. Вы понимаете, таким образом, о какой опасности идет речь? Он планирует взорвать ядерные отходы, а затем прекратить подачу воды к реактору. Это вызовет катастрофу ужасающей силы. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

Последнюю фразу я сказал, вспомнив трагедию Чернобыля.

— Все это понятно, — сказал один из милиционеров, выслушав меня. — Вот только кто может доказать, что ты и в самом деле из МГБ?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сейчас это сделать некому, — пожал я плечами. — Так что решать вам самим. Но, наверное, настоящий диверсант не стал бы отдавать вам оружие, а просто пристрелил бы вас, а тела сбросил на обочину дороги. Как считаете?

Милиционеры переглянулись и я увидел, что они мне поверили.

— Ладно, — сказал тот, что сидел на пассажирском сиденье. — Будем считать, что мы тебе поверили. Какой у нас план?

— Ну и отлично, — сказал я. — Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Миша.

Милиционера на пассажирском сиденье звали Алексей, а водителя Слава.

— Диверсант должен ошиваться где-то возле баков хранения отходов, — сказал я, пожав им руки. — Вы видели их?

— Видели, — ответил Алексей. — Это такие заглубленные бетонные сооружения с ячейками для емкостей из нержавеющей стали. Объемом около двухсот кубов каждая.

— Так вот, ему достаточно залить туда раствор плутония, чтобы произошло окисление и отходы перегрелись, — сказал я. — Так что он там наверняка орудует баками и грузовиком. Как только увидите человека, пытающегося что-то залить в баки, стреляйт на поражение. Не вступайте с ним в переговоры, не пытайтесь его арестовать, он вооружен и очень опасен.

Мы к тому времени проехали здание реактора и промчались по грунтовой дороге еще дальше. Ярко светило солнце и снег вокруг на местности почти растаял, земля показалась огромными черными пятнами. Вдали виднелось озеро Кызылташ, а рядом речка Теча.

А еще неподалеку от речки мы увидели несколько грузовиков и людей, копошащихся рядом. Они уже сумели открыть тяжеленные крышки двух баков для хранения отходов и возились с другими. Это сколько же радиации они умудрились получить?

В любую минуту люди Койота могли залить химикаты в баки с отходами и спровоцировать взрыв. А потом нападут на реактор. По моим прикидкам их было человек десять, значит, можно попытаться справиться.

— Подъезжай ближе, — приказал я Славе, а сам достал «Маузер». Сейчас наган с брамитом неподходящее оружие, разве что в качестве запасного. — Но не слишком, остановись возле обочины и повернись боком. Они сейчас начнут нас обстреливать.

Мы не доехали около пятидесяти метров, когда люди Койота бросили заниматься отходами и начали стрелять по нам. Я услышал пистолетные выстрелы, а еще одиночные автоматные очереди. Стекло в машине треснуло и разбилось, пули застучали по корпусу. Мы выбрались из машины и милиционеры отстреливались, пока я спустился, пригнувшись под откос дороги и начал обходить диверсантов с фланга. Иногда я поглядывал в сторону, где находились грузовики врага, но видел только крыши кузовов, поскольку нас разделяло возвышение дороги.

Обойдя их по большой дуге, я побежал, пригнувшись, и уже хотел напасть с тыла, когда грохнул выстрел и рядом со мной просвистела пуля. Я бросился за ствол дерева, стоявшего рядом и поглядел из-за него, кто это там такой бдительный.

Ну конечно, теперь я сразу увидел Койота, целящегося в меня из пистолета. Он стоял возле грузовика и прятался за его капотом, но я сразу узнал его насупленную физиономию и складки на лбу. Вот теперь он и в самом деле походил полностью на свое изображение, которое мне показывал Зверь.

Грохнул еще один выстрел и пуля вонзилась в ствол, за которым я сидел. Я сделал ложный выход вправо, но тут же метнулся обратно. Снова грохнул выстрел и пуля прожужжала рядом с моей головой. Меткий, собака! Пожалуй, я больше не буду так рисковать.

— Может, ты сдашься, товарищ Собакевич? — спросил я, сидя за деревом. — А то время против тебя работает, скоро здесь будут подкрепления.

— Нет, против тебя, щенок, — ответил Койот. Голос у него оказался звонкий и раскатистый, будто металлический. — Сейчас мы прикончим твоих милиционеров, а потом возьмемся за тебя. И пока приедут твои подкрепления, мы уже взорвем реактор.