В тени большого взрыва 1977 (СИ) - Арх Максим

Первый вошёл Екшин. Затем уже известный мне посол СССР в ФРГ, которого я видел в гостинице, после него неизвестный мне мужчина в тёмно-синем пальто, ну а последней зашла она и я сразу же понял, что это и есть Марта.

Все между собой поздоровались и представились, так и стоя у дверей.

В связи с тем, что на сегодня всё, что я запланировал записать с ребятами, мы сделали, поблагодарил их и сказал, чтобы они ехали в гостиницу и отдыхали.

Девчонки не перечили, однако, вероятно, поняли, что происходит какая-то фигня, поэтому посчитали своим долгом, проходя мимо Марты, презрительно фыркнуть в её сторону. Также вместе с ними я отправил и Севу, не без основательно посчитав, что для дела будет лучше, если я поговорю с претенденткой на роль певицы без свидетелей — тет-а-тет.

Мои детишки, попрощавшись, ушли в автобус, который должен будет отвезти их в апартаменты, а я выжидательно посмотрел на вновь прибывших.

Министерский стеснённо стоял, переминаясь с ноги на ногу, вероятно не зная, как начать, поэтому начал я.

— Спик инглишь? — обратился пионер к немецкой красавице.

— Yes, оf course, — ответило чудо, глядя на меня испуганными глазами.

Екшин наконец очнулся и, потянув «одеяло на себя», пригласил всех присесть на большие кожаные диваны чёрного цвета, стоящие друг напротив друга. Мы присели и потекла беседа, в которой мидовец в основном стал разговаривать с папой певицы. Они обменялись несколькими фразами, покивали, а затем секретарь, взяв слово, рассказал, что конкретно он хочет и желает получить. Если же говорить более предметно, то папа желал, чтобы я прослушал его дочь и вынес свой вердикт — может она петь или нет. Если же нет, то и разговора нет. А вот если может, то мне нужно было подобрать ей подходящий репертуар, записать ноты, слова и, если нужно, саму песню, благо аппаратура тут имелась. Естественно, в конце своей речи он добавил, что будет моим должником, а также упомянул о солидном вознаграждении за каждую композицию, что я сделаю для его дочурки.

Я же стоял и разглядывал эту самую дочурку, которая в свою очередь не отрывала взгляда от меня.

Высокая, длинноногая, с милым чуть накрашенным личиком. Всё это можно было описать одной фразой — элегантная красивая девушка с длинными ногами и длинными светлыми волосами. Одета она была в синий брючный костюм и красивую меховую шубку, говорящую о том, что Марта совершенно не рядовой гражданин страны, ибо вряд ли рядовой гражданин мог себе позволить шубку из сотен убитых норок.

— Саша, ты слышал, что сказал гер Вебер? Ты сможешь это устроить? — поинтересовался посол.

— Возможно, — протянул Саша.

— Что значит «возможно»? У тебя есть подходящие песни? — захотел конкретики Екшин, переведя взгляд с секретаря на меня.

— Сейчас рано говорить, — неопределённо произнёс я, пожав плечами. — Мне нужно послушать Марту.

— Да-да, конечно, — кивнул секретарь поднимаясь. — Не буду мешать, — и посмотрев на меня. — В какое время мне следует вернутся за дочерью?

Посол тоже поднялся.

— Думаю часов через пять. Я уверен за такой срок мы сможем что-то подобрать для репертуара певицы.

— Отлично. Буду в шесть часов вечера, — сказал тот, улыбнулся. Пожелал дочке и нам всем удачи и, кивнув, ушёл, забрав с собой посла.

— Ух, — прошептал Екшин и, повернувшись к Марте, улыбнулся.

— Итак, начнём знакомство заново, — взял слово я, подошёл к будущей певице почти вплотную и, протянув руку, произнёс: — Меня зовут Александр. Можно Саша.

— Марта, — пролепетала та, замерев, но ладошку всё же протянула.

— Очень приятно, — аккуратно сжал я её ладонь, задумался, промелькнула мысль: «Да какого чёрта». Взял, да и поцеловал её.

Этот невинный поступок послужи фактически детонатором. Девушка вся покраснела, открыла и закрыла рот, растерянно покрутила головой, прижала руки к груди и… и, с обожанием глядя на меня, начала петь мне хвалебные оды…

…И как мы ей нравимся… И как она нас любит… И что у неё есть все пластинки, и она с подружками фанатка и меня и всей нашей группы, и она очень хочет познакомится с Юлей, которая так хорошо поёт, и она очень хочет познакомится с Катей, которая так хорошо поёт, и которая так хорошо сыграла Свету Конорову… И всё-всё-при всё ей нравится и вообще она наш самый преданный поклонник или даже поклонница.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда я сумел прервать восхваления, поинтересовался, почему же она не поговорила об этом с моими фуриями, когда они были тут?

Оказалась, что она до последнего момента не верила в происходящее, когда нас увидела, опешила и не смогла произнести ни слова.

— Я не могла вымолвить ни слова, когда увидела вас всех вместе!

— Гм. Что ж. Бывает, — констатировал пионер, отойдя от чрезмерно прижавшейся ко мне Марты. — Снимай, в общем, убитых зверьков, клади вон туда свою сумочку и подходи к микрофону. Сейчас мы будем тебя слушать.

Девчонка мгновенно выполнила приказ и, скинув почивших в бозе грызунов, ломанулась к стойке.

— Васин, — прошептал Екшин по-русски, — аккуратней с ней. Ты видел какая аристократка. С такими не справиться.

— Не кипишуйте раньше времени. Оставите меня с ней наедине и всё будет чикибамбирони.

— Как наедине? Не положено…

— Ну как Вы не понимаете… Мне же нужно не только её послушать, но и наладить тёплые, доверительные взаимоотношения. Она же не профессиональная актриса или певица. Она стесняется. Будет чувствовать себя не уверенно и ничего из вашей затеи не выйдет.

— Не из вашей, а из нашей. Ты в это дело согласился войти, так что ответственность и на тебе лежит.

Я не стал отвечать, лишь махнув рукой.

— Я всё сказал.

— Но нельзя тебя оставлять наедине с гражданами других государств. У меня приказ.

— Так… вам надо, чтобы она пела или нет? — решил прекращать бесплодную дискуссию я. — Если надо, то… делайте как я говорю. А если нет, то поехали в гостиницу. Надо? Тогда, э-э… во… придумал… тогда сходите лучше за пивом… — чуть подумал и добавил: — или даже лучше за вином.

Через пять минут пререканий я дал клятву, что, если тут сейчас не будет пива и вина, я пошлю всё нахрен!

Тот пробурчал, но затем согласился с моей логикой и ушёл в магазин.

— Что ж, Марта. Мы с тобой остались, что называется, наедине, и, хотя это ненадолго, мы спокойно можем приступать. Итак, давай начнём с того, что я послушаю, как ты поёшь какую-нибудь песенку.

— Какую, Алекс?

— Да любую. Пой, что хочешь. А я тебе на рояле подыграю.

— Хорошо, — кивнула она и, поинтересовавшись знаю ли я репертуар «Битлз», запела одну из их композиций.

Репетиция началась…

В общем-то, нужно сказать, пела она не очень-то и плохо. Во всяком случае, я ожидал худшего. Естественно, она не была профессионалом в этом деле: часто выпадала из мелодии, резала окончания фраз, иногда не вовремя вступала, плавала по тексту, но тем не менее я был рад, что это не совсем потерянный случай. Тут можно было кое-что сделать, если, разумеется, захотеть…

Вначале, ещё до её прихода, я хотел развить идею постпанка, готик рока ну или чего-то подобного. Но сейчас, глядя на девушку, понял, что это будет чрезмерно сложно сделать вот так — нахрапом. И хотя голос у неё был, всё равно, до концерта ей было бы, конечно, не плохо выучить тексты, но нормально спеть их будет крайне затруднительно.

Всё время пока девушка пела, она смотрела на меня во все глаза, своим обворожительным взглядом, как будто бы поедая меня своими прекрасными большими очами. Нет, конечно же, я понимал, что в её глазах я суперзвезда, но тем не менее, сосредоточиться было очень сложно.

Но я старался… Старался одновременно и играть, и слушать, и думать, пытаясь найти правильное решение. А сделать это, прослушав одну и туже песню, пусть даже дважды было крайне трудно.

Решили поменять репертуар, и она спела другую песню всё той же группы…

А затем ещё одну и ещё…

Но и этого было мало. Да. Я уже уловил манеру её исполнения, но всё равно — нужно было послушать ещё. И уже только затем, попробовать разные варианты песен из будущего, дабы понять куда нам двигаться.