Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

— Иди-ка сюда, маленький раб.

Это обращение каждый раз коробило сердце Элиара, но, увы, он ничего не мог возразить — сын вождя и вправду был отдан в рабство чужеземцу собственным отцом.

— Чего застыл, не слышишь мой приказ? Хоть Учитель и выделяет тебя, это не значит, что тебе не нужно отдавать дань уважения старшим.

Элиар нехотя подошёл. Первому ученику надлежало повиноваться, пока Учителя не было рядом. Такова строгая храмовая иерархия. В отсутствие Великого Иерофанта Яниэр и вовсе оставался во главе храма, и неподчинение ему в эти периоды было чревато наказанием даже для наставников.

Выходец из Ангу сидел на берегу под зонтом и ел холодный десерт из замороженного красного вина со спелой клубникой, специями и мятой. Легкая освежающая кислинка нравилась Первому ученику, приятно контрастируя с пресным вкусом родной северной кухни. Жарким летом в Ром-Белиате не было ничего лучше этой дурманно пахнущей сладости. К тому же, северянин плохо переносил вино, а в таком виде был способен употреблять его.

— Только посмотри на себя, — презрительно процедил сквозь зубы Первый ученик, — тебя не отличить от этих грубых детей рыбаков. Неотесанный воспитанник столь низкого происхождения — позор для нашего Учителя.

Элиар вздрогнул, услышав это непривычное «нашего» вместо «моего». Как будто его вдруг признали своим, приняли в прежде закрытое тайное братство. Холодный винный десерт развязал язык обычно неразговорчивого Яниэра, и невольная оговорка выдала, что отныне он воспринимает чужака за равного, принимает его за соученика. Это откровение вызвало в кочевнике смешанные чувства внутреннего протеста и болезненной гордости.

— Ты выглядишь как воин, а не как жрец. Твоей дикарской физиономии недостает украшений.

Элиар хмыкнул. В суровых южных племенах украшательство себя считалось недостойным мужчины, и поначалу разряженные и надушенные аристократы Ром-Белиата вызывали у юноши удивление и стойкие ассоциации со слабым полом.

Однако здесь, в Запретном городе, жрецы считались высшей кастой, а воины только служили им и защищали их власть. По внешнему виду, по статусным украшениям всегда можно было определить позицию жреца в храмовой иерархии, а потому каждой мелочи уделялось огромное внимание.

Элиару подобная чрезмерная забота о внешности была чужда, хоть он и не мог не признать красоту и изысканность некоторых жрецов. Тот же Учитель всегда завораживал его своим безупречным видом.

Чуть раскрасневшись от винного десерта, Яниэр встал и протянул руку к мрачному лицу кочевника. На бледных губах северянина блуждала смутная улыбка, подобная той, с которой он не так давно перевернул лодку с Красным Волком на борту.

— Не вздумай дернуться, — ласково предупредил Первый ученик, — иначе случайно поранишь себя.

В следующий миг Элиар почувствовал, как острый крючок входит в мочку уха и, неловко разрывая ее зазубренным кончиком, накрепко застревает внутри. Дешевая рыболовная снасть осталась болтаться подобно причудливой формы серьге, которую не вытащить, не повредив ухо еще больше.

Яниэр засмеялся, довольный новой интересной придумкой.

— Так гораздо лучше, — похвалил он и добавил с усмешкой: — Побежишь жаловаться Учителю, маленький глупый раб? Ну, попробуй. Так вышло, что мы с тобой оба ученики Великого Иерофанта. Но мы не равны. Запомни это.

Было мерзко. Было больно и унизительно, но — далеко не так больно и унизительно, как мог бы сделать Учитель. Элиар почувствовал, как кровь из варварски разорванной плоти сочится по шее… как окрашивает всё вокруг в свой темный цвет.

Небесно-голубые глаза Яниэра расширяются, он вдруг перестаёт смеяться. Реальность становится мутной, податливой, как липкая красная глина, из комьев которой можно лепить всё что угодно.

— Элиар, — Первый ученик неожиданно обращается к нему по имени. Надо же, запомнил всё-таки. — Успокойся немедленно. Элиар!

Алые, острые как лезвия нити силы хищно расползаются от него во все стороны, и он не знает, что это такое, что со всем этим делать. Волнующе и неожиданно страшно, как будто случайно сунул руку в коробку со змеями и выпустил их на свободу. Реальность кровоточит, превратившись в смазанный рисунок, в дурной сон. Глаза затуманиваются. Он пытается сморгнуть, отогнать эту кровавую пелену, но всё вокруг заливает тяжелый, муторный красный цвет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пойдём, я научу тебя плавать, как велел Учитель. — От звуков этого спокойного голоса Элиар очнулся и перевёл бессмысленный взгляд на Первого ученика. Отложив десерт, собственной персоной тот спускался к причалу в своих безупречных одеждах и жестом звал за собой, будто позабыв о разногласиях и взаимной неприязни. — Ты способный мальчик, схватываешь всё на лету. Учитель будет доволен.

Учитель будет доволен. От этих слов красная пелена гнева опала мгновенно, словно ветер сдул шапку пены с высокой приливной волны. Он не мог подвести Учителя, — всё прочее имело не такое уж большое значение. Элиар шумно выдохнул, успокаиваясь, и последовал за северянином к прохладной голубой воде…

— Ты готов, волчонок? — нетерпеливо спросил Великий Иерофант, роняя на него жемчужный взгляд.

Ленивым движением Учитель стягивает накидку и оказывается в сорочке из серебристо-алого шелка, длинные рукава которой украшены тончайшей филигранью и стянуты шнуровкой от локтя до кисти. Мягкая ткань обволакивает тело, реагируя на каждый жест и даже вздох.

— Да, мессир, — немедленно входя в высшую боевую концентрацию, отозвался Элиар и отсалютовал традиционным орденским приветствием.

Глава 24

Феникс убивает красотой. Часть 2

Глава 24. Феникс убивает красотой. Часть 2

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон малых холодов

Воздух по-прежнему холоден

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

Стихией Великого Иерофанта являлось красное пламя, неугасимый огонь, священная первостихия солнца.

Это был общеизвестный факт — и в то же время грандиозный обман.

За пределами храма Закатного Солнца мало кто знал, что на самом деле мессир Элирий Лестер Лар был дуалистом — тем редким случаем, когда в подчинении у жреца находились сразу две стихии, и обеими он владел в совершенстве. Помимо своего коронного укрощения огня, Учитель широко использовал практику иллюзий. Сотворение их не требовало больших затрат энергии цвета, только полной концентрации. Учитель часто говорил, что обманный дар небес не меньше дара феникса: сами небожители любят порождать иллюзии, такова их естественная потребность самовыражения.

Мессир Игнаций Лермон Арк, глава храма Полуденного Солнца, был повелителем золотого пламени, и несколько личных учеников Золотой Саламандры также могли призывать огонь цвета меда; но красное пламя подчинялось только Учителю. Красное пламя, намного более разрушительное, считалось самым редким даром небожителей, в прежние времена доступным только великим жрецам храма Тысячи Солнц. Из всех стихий красный огонь признавался высшей, дыханием солнца, незыблемой основой мироздания. Едва родившись, он разлился в мире и, заполняя пустые пространства, дал начало сотворению всего сущего. После падения Священного острова именно схождение с небес красного пламени свидетельствовало о новой надежде для народа Совершенных.

Говорят, в лучшие дни Лианора чародеи храма Тысячи Солнц могли призывать оба этих вида огня и в духовном воплощении принимали облик драконов, подобно высшим богам. Ни Учитель, ни Игнаций, хоть и были Первородными, не достигли такого уровня мастерства, уступая прославленным предкам.

Всякий, кому в былые времена доводилось выступать против Учителя в бою, ожидал атаки красного огня и строил свою оборону на этом предположении. Нередко такая ошибка оказывалась роковой, ведь излюбленной стихией наставника были иллюзии, к которым относилось всё, связанное с тонким миром. Красный Феникс превосходно владел техниками ментального поражения, гипнотического воздействия, подавления воли, насылания снов, галлюцинаций, забвения и прочими методами взятия контроля над человеческим духом. Мессир Элирий Лестер Лар предпочитал уничтожать причину, а не бороться со следствиями, и равных в этом не имел.