Люби меня, девочка - Анастасия Пырченкова

мы не оказались в уборной, которую я только что покинула. Как назло пустой. Ко всему прочему щелкнул замок, отрезая нас от любопытных глаз.

— И что дальше, Костя? Зачем ты меня сюда притащил? — поинтересовалась негромко, спиной отступая вглубь довольно просторного помещения, отделанного в золотистых тонах и в том же стиле, что и весь ресторан — барокко.

По правую руку от меня расположилась стойка с двумя раковинами, по левую — туалетные кабинки. За спиной — зеркало во всю стену. Именно к нему я шагала, пока Костя медленно, но верно сокращал между нами дистанцию.

— Ты ведь понимаешь, что Дамир будет меня искать? И найдет.

Кого убеждала в последнем — тот еще вопрос.

Наверное, мне просто хотелось верить, что не настолько Дамир кобель и сволочь, и что действительно вспомнит обо мне в скором времени.

Глупая надежда.

Неоправданная.

Как и адекватность бывшего.

— Ты права. Будет и найдет, — усмехнулся он, продолжая наступать. — Но как думаешь, что он сделает, застав тебя с другим и громко стонущей от удовольствия?

В груди похолодело.

Потому что я прекрасно поняла, к чему Костя клонил.

— Ты не посмеешь, — прошептала, не сумев скрыть ужас от предстоящей перспективы. — Я буду кричать.

— Конечно, будешь. Даже не сомневаюсь.

Гулко сглотнула и бросилась в сторону ближайшей кабинки. Но пальцы едва мазнули по деревянному полотну, а чужие руки перехватили за талию и оттолкнули к зеркалу. Костя подался вперед, и я вынужденно прижалась спиной к отражающей поверхности.

— Не надо, — попросила едва слышно.

Бесполезно.

Костя будто этого и ждал.

Когда я сломаюсь.

И не то, чтобы я действительно сдалась…

Но мы это уже проходили, и ни разу мне еще не хватило сил ему противостоять. Собственное бессилие привычно пропитало все мое естество, заставив мысленно передернуться от предстоящей перспективы. А то, что Костя исполнит задуманное, сомнений не осталось. Уж слишком решительно его пальцы заскользили по ноге, задирая подол платья все выше. А мои попытки пресечь намечающееся безумие он будто вовсе не замечал.

— Какая же ты все-таки сука, — выговаривал. — Я же все для тебя. На все готов был. И это не к нему, ко мне ты должна была прийти за помощью. Я должен был стать твоим героем. Вернуть тебе место в универе, работу и оплатить кредит. А ты…

Замерла не шевелясь, переваривая откровения, из которых следовало, что все произошедшие со мной неприятности дело рук стоящего передо мной здесь и сейчас. Иначе откуда ему знать такие подробности всех моих неприятностей? И получалось, зря я обвиняла Дамира. Не он это. Но он тот, кто помог, хотя и не обязан был. И который ничего не попросил взамен. Сделал, потому что мог. А я… страшно вспомнить, как себя вела, и что ему наговорила на волне злости и обиды.

— Ты… — только и смогла выдохнуть, будучи все еще в шоке.

— Нет, Ира. Не я. Ты. Ты продалась ему, как последняя шлюха, — выплюнул Костя гневно. — А раз так…

— Нет!

И это последнее, что я сумела сказать. И сделать, попытавшись оттолкнуть его от себя. Губы оказались смяты жадным поцелуем, лишая возможности дышать. Будто съесть меня решил, оставив на моем подбородке полно своих слюней. Так отвратительно и мерзко, что аж затошнило. В легких тоже запекло от недостатка кислорода.

Ненавижу.

Как же я его ненавижу.

Чужие руки тем временем принялись лапать мои бедра. И я ничего, абсолютно ничего, не могла с этим поделать! Все мои попытки причинить ответную боль и освободиться терпели крах и лишь больше распаляли чужое возбуждение. Долбанный извращенец-садист с мазохитскими наклонностями.

— Ты моя. Только моя, — приговаривал Костя, шаря пальцами у меня в трусах, пока я как могла пыталась пнуть его не раздвигая ног.

Уверена, как только я хоть на немного приоткроюсь, он этим обязательно тут же воспользуется.

Но как же противно!

— От-ва-ли, — промямлила, царапая его лицо в попытке оттолкнуть, наконец, от себя и вдохнуть так нужный кислород.

Бесполезно. Плевать ему. Но и расслабиться и получать удовольствие, как советуют в таких случаях, — не про меня. Никогда я не сдамся! Если уж перед натиском Дамира выстояла в свое время, то с Костей и подавно смогу. Нужно просто что-то придумать, чем его отвлечь, а потом…

Не додумала.

Послышался странный звук. Еще через миг Костю от меня отцепило одним рывком. И пока я жадно хватала воздух ртом, насыщая легкие кислородом, того уже несколько раз приложило головой о мраморную стену.

Дамир ничего не говорил, с самым бесстрастным видом продолжал колотить моего бывшего, оставляя на твердой поверхности кровавые разводы. Костя тихонько подвывал, пытался вырваться, но мужчина не отпускал. И где-то в глубине души я испытывала злорадство по этому поводу. Останавливал от полноценной радости тот факт, что еще немного и Дамир его просто напросто убьет и не заметит даже под натиском ярости. Вот и вмешалась.

— Дамир, — позвала любимого, вцепившись обеими руками в его плечо. — Не надо. Прекрати. Ты убьешь его.

В ответ меня одарили таким взглядом, что предпочтительней стало свалить в угол и не отсвечивать, пока все не закончится. Вот только я не могла себе этого позволить. Поэтому, собрав в руки все свое мужество, продолжила держаться за Дамира и пытаться оттащить его от жертвы.

— Да отпусти ты его! Дамир! — закричала, не выдержав.

Бесполезно.

И наверное, это глупо, но раз уж физическая сила не помогала и разумом он не желал меня слышать, я отступила. Но лишь для того, чтобы обхватить мужчину обеими руками за талию, крепко прижавшись к его боку всем телом.

— Дамир, пожалуйста, — попросила негромко.

Как ни странно, сработало.

Отчасти.

От расправы над моим обидчиком Дамир и правда отвлекся.

Но лишь для того, чтобы переключиться на меня.

— Защищаешь его? — клянусь, прорычал подобно взбешенному зверю, оттолкнув от себя Костю, отчего тот с глухим стуком упал на пол.

— Нет, — тут же отрицательно закачала головой. — Но ты его так, правда, убьешь. Не надо.

Попыталась донести это до него как можно более спокойным и мягким тоном, но под конец голос предательски дрогнул. Покосилась на пострадавшего, но тот как упал на пол, так и лежал, тихонько подвывая и прижимая к груди поврежденное запястье. И не то чтоб мне жалко парня стало, но внутри шевельнулась