Смутное время (СИ) - Увалов Валерий

После своей речи полковник Сандерс вытянулся и впервые на памяти Мартина отдал честь, после чего исчез. Несколько секунд в эфире царила тишина, а затем раздался голос командира отделения:

— Комо́д один три, к высадке готовы.

Через мгновение прозвучал еще один голос:

— Комо́д пять, к высадке готовы.

Доклады сыпались один за другим, и хотя сигнал о готовности можно было подать и через сеть, люди предпочли сделать это вслух. А тем временем Мартин наблюдал на забрале своего шлема, как в красно-черном мареве появляется воронка, сквозь которую были видны корабли, обломки и идущий на орбите бой.

* * *

Десантные корабли подошли к границе гиперпространственной воронки, и Мартин почувствовал толчок и нарастающую перегрузку. Он смотрел сквозь прокол в гиперпространстве, наблюдая ад, творящийся по ту сторону. Капсулы должны будут преодолеть поле мусора, болтающегося на орбите, затем заградительный огонь, а он непременно будет. После удачно попасть на вражеский корабль, который постоянно маневрирует, уходя от обстрела обороняющегося флота. Если допустить, что все это позади, то нужно еще умудриться выжить уже непосредственно при абордаже. Мартин думал обо всем этом, ухватившись за страховочную раму и глядя на изображение расшившимися от страха глазами.

— Отче наш… — неожиданно услышал он молитву одно из бойцов отделения и увидел, как тот крестится.

Мартин не был религиозным человеком, но он вдруг отчетливо вспомнил молитву, которую читала его мама, и, закрыв глаза, начал нашептывать ее одними губами. В это время вычислитель вел капсулу к цели. Ее трясло, кидало со стороны в сторону, крутило вокруг своей оси. Но Мартин не обращал на это никакого внимания, полностью погрузившись в те слова, которые он сейчас нашептывал.

По корпусу что-то заскрежетало, и капсула начала очень быстро вращаться. Да так, что грудную клетку сдавило от перегрузки, Мартин позабыл обо всем, и в голове осталась только одна мысль: «Как бы вдохнуть воздух». Вычислитель ББС сигнализировал о перегрузке, превышающей допустимый уровень, и об угрозе жизни, но Мартину было все равно — он хотел дышать. А затем последовал удар, и наступила спасительная темнота.

— Юпитер, — как будто издалека услышал Мартин, — Юпитер, живой?

— Живой, — разлепил он глаза и замотал головой.

— Давай приходи в себя и выбирайся, мы на месте.

По ощущениям капсула лежала на боку, и сейчас отделение покидало ее через входной люк, который расположен сверху. Посидев еще несколько секунд, он поднял страховочную раму и потянулся за оружием. Он дернул стрелковый комплекс, затем дернул еще раз, но захваты не хотели отпускать ствол. Все отделение уже выбралось наружу, и Мартин услышал вопрос командира:

— Юпитер, ты чего там застрял?

— Да ствол застрял в креплениях.

Но вместо скабрезных замечаний командир встревоженно произнес:

— Внимание, к нам гости. Всем приготовиться.

А уже через мгновение в эфире были слышны крики, маты и чей-то предсмертный хрип — снаружи шел ожесточенный бой. Система управления боем уже успела набросать тактическую схему прилегающей территории и отметки как союзников, так и противников. Похоже, капсула пробила обшивку вражеского корабля и угодила в какой-то проходной коридор, где негде спрятаться. И сейчас Мартин наблюдал, как его отделение давят с двух сторон. Точнее, он зафиксировал это краем глаза, так как все это время пытался выдернуть оружие.

Через минуту все стихло, но на тактической схеме было прекрасно видно — в живых осталась еще пара врагов, которые сейчас приближались к люку капсулы.

— Ну, давай же. — шипел Мартин, продолжая дергать оружие.

Поняв, что ничего не выходит, он лег на спину и с размаху ударил ногой по креплениям. Сервоприводы и стальной ботинок сделали свое дело, и скобы, удерживающие оружие, полетели в стороны. Но порадоваться времени не оставалось, так как один из противников уже просовывал свой ствол в горловину люка. Не тратя времени на занятие удобной позиции, Мартин выхватил стрелковый комплекс и, все еще лежа на спине, направил его в сторону люка и не целясь дал длинную очередь. Пули впивались во внутреннюю обшивку капсулы, но львиная их часть все же летела прямо в круглый проем люка. Такая выходка не прошла без последствий — под обшивкой что-то заискрило, и внутренний объем капсулы тут же заволокло дымом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мартин перестал стрелять «куда-то туда» и, не сбавляя темпа, достал из ниши, где находился стрелковый комплекс, одну из гранат. Хотя все было в дыму, вычислитель скафандра отчетливо прорисовывал контуры капсулы, поэтому, выдернув предохранитель, он закинул гранату в проем люка. И несмотря на отсутствие атмосферы, Мартин услышал глухой звук взрыва, передавшийся по корпусу. Адреналин бурлил в крови, а в ушах бухало сердце, но он как робот, действуя лишь на вбитых рефлексах, поднялся и направился на выход. Выскочив наружу, стал водить стволом в поисках противника, но на уровне глаз никого не оказалось. Затем заметил какое-то движение на полу — среди бойцов его отделения шевелился гуманоид в каком-то легком скафандре непривычного покроя. От испуга пальцы сами нажали на спусковой крючок, сделав одиночный выстрел.

Руки тряслись от пережитого, но ББС компенсировал все лишние движения, и Мартин еще с минуту держал на прицеле подходы, переводя ствол то в одну, то в другую сторону коридора. Наконец, сообразив, что опасности больше нет, он стал осматривать место боя. То, что все отделение было мертво, если судить по сигналам из тактической сети, не вызывало сомнений. Да и внешние повреждения скафандров говорили об этом. Но вот то, что произошло с врагами, привело Мартина в оторопь. Не имея брони, они просто задавили отряд числом, а учитывая, какая убойная мощь у ШАК-205, можно представить, как сейчас выглядят поверженные враги. Неожиданно Мартин почувствовал порывы к рвоте, он быстро отбежал в сторону и ухватился рукой за скобу на внешней обшивке капсулы. В попытке отдышаться, он все порывался открыть шлем, но благодаря остаткам воли все же сдерживался. А когда, наконец, спазмы прошли, он стал повторять один и тот же вопрос:

— Как так, мужики? Как так, мужики? Как так, мужики?

Может, он и дальше продолжал бы так стоять, но в его голове вдруг всплыли слова инструктора: «Запомните! Ничего не нужно стесняться. Падайте в грязь, мочитесь в штаны, выворачивайте все содержимое желудков, но никогда не забывайте о противнике, он о вас помнит. Используйте все подручные средства, даже тело вашего мертвого товарища, как укрытие, но вы должны выжить». Тогда инструктор тыкал пальцем в каждого бойца и медленно говорил: «Каждый из вас должен выжить, а враг нет».

— Я здесь не сдохну, — проговорил Мартин через отдышку и направился к погибшим товарищам.

— Простите, парни, вам это больше не понадобится, а мне может спасти жизнь.

С этими словами он начал отстегивать от скафандров футляры с разведывательными муравьями, которых тут же активировал и отправлял в разных направлениях. Так же он сбросил своего таракана и еще четверых уцелевших на спинах его отряда. Когда периметр был взят под наблюдение, пришла очередь рассмотреть противника. Борясь с подступающим к горлу содержимым желудка, он не стал акцентировать внимание на физиологии: две ноги, две руки и голова — этого достаточно. Но сразу бросилось в глаза, что, несмотря на то что противник был одет в аналог скафандра индивидуальной системы спасения, у него на вооружении были довольно внушительные пушки. И только их слабая защищенность позволила отряду уложить почти тридцать особей. Это могло означать, что на борту нет сил противодействия абордажу, но есть внушительный арсенал, либо эти ребята просто не успели приодеться.

Мартин и не подозревал, что вражеский корабль практически обречен. Требование императора резко увеличить военный фот привело к тому, что в экипажи набирали гражданских. И несмотря на решительный настрой и природную ярость кирианцев, как боевая единица гражданские представляли собой посредственную ценность. Только в бою с отделением Мартина полегла десятая часть наличествующих сил. Но на борт вражеского корабля высадилось более десяти десантных капсул. И сейчас капитан спешно формировал из экипажа противоабордажные бригады, о которых никто раньше и не думал.