Принцесса для младшего принца - Вера Чиркова

Серебряный медведь окутался легкой дымкой, сбрасывая магический кокон, делающий его быстрым, сильным и почти неуязвимым, и превратился в Зарона. Чуть насмешливо покосился на счастливых, как дети, эльфов и, легко подхватив на руки побледневшую дриаду, понес ее прочь. Апраксия, сразу разгадавшая его намерения, торопливо шла следом.

Добравшись до зеркала, пара дружно остановилась и магиня, привычно написав на зеркале много лет назад заученный знак вызова, прижала к нему ладонь.

— Что случилось?! — Отразившаяся в зеркале Элинса встревоженно смотрела на дочь.

— Ничего страшного. Просто она выложилась. Из‑за грани парня привела. Последний кувшин с зерном оказался с веревочкой, воин не понял и потянул. Куда ее отправим, в лес?

— Давай в лес, — Элинса уже стояла рядом с ними, — Вы здесь всё проверили?

— Всё, но пока задержимся. Найдем комнатку и поспим, я тоже устала.

— Идите все в лес, я приведу сюда магистра, — решила по — своему старшая дриада и открыла путь.

А через несколько минут оборотень уже бережно опустил Лиру на пышную эльфийскую перину, а магиня прикрыла ее невесомым одеялом и на цыпочках вышла вслед за мужем из округлой комнатки. Хотя вполне могла и не осторожничать, дриада уже крепко спала.

Глава 23

В мире был праздник. Он ясно ощущался в уверенном покое занимавшегося утра, в аромате шаловливого ветерка, шевельнувшего рассыпанные по подушке волосы мужчины, в греющих его плечо ласковых лучах солнца.

Едва проснувшись и еще не успев открыть глаза, Кандирд потянулся всем телом, со вкусом, со стоном, чувствуя себя самой умиротворенной, неотъемлемой частью этого праздника, преисполненной счастьем так полно, что больше, казалось, и не бывает.

Распахнув глаза, принц осторожно повернулся в ту сторону, где, по его представлению, должна была мирно спать рядом с ним главная причина этого счастья, принцесса его души и виновница царящего вокруг праздника.

И никого не обнаружил.

Неверяще протянул руку, откидывая невесть откуда взявшееся легкое эльфийское покрывало, чтоб окончательно убедиться — спит он в совершенном одиночестве. И только после этого удосужился оглядеться, чтоб замереть в полнейшем недоумении. Вовсе не было это помещение тем неказистым шалашом, куда он вчера вечером внес новобрачную. И ложе, на котором лежал принц, даже близко не похоже на ту лежанку из густо цветущего мха, на какую, сгорая от нежности, он опустился, не выпуская из рук свою любимую.

Это помещение сплетено из гибких, золотистых ветвей и раза в три больше. Та часть, где находится застеленное эльфийской периной и вышитыми покрывалами ложе, отгорожена от остального помещения покрытыми неяркими цветочками живыми колоннами и редким пологом из свисающих лиан с узкими резными листьями. А большую часть второй половины занимает облицованный янтарем бассейн, посреди которого пружинисто бьет родник даже на вид теплой воды. Только у одной из стен стоит длинный плетеный ларь, в каких эльфы хранят вещи.

Вот на нем принц обнаружил первый намек на то, что жена его где‑то ждет, а не бросила и не сбежала, и вздохнул с облегчением. Аккуратно разложенный мужской эльфийский костюм и невысокие ботинки, какие блондины выращивали на деревьях, как саквояжи и стулья, яснее ясного говорили, что прежде чем уйти, Илли подумала про него. Такая забота оказалась совершенно непривычной, но невероятно приятной и с этого мгновения Кандирд больше не раздумывал и не медлил ни секунды. Резко вскочил с ложа, в несколько шагов пересек комнату и прыгнул в бассейн, довольно выдохнув, когда убедился, что вода была именно такой, какой казалась со стороны. Теплая, но не расслабляюще, а лишь настолько, чтоб не испытать ни малейшего сожаления от соприкосновения с нею тела.

Всего через несколько минут принц, одетый в удобные, просторные светлые штаны и легкую тунику, уже шел к выходу из комнаты, вспоминая окружающие шалаш буреломы и гадая, где среди них ему придется искать свою неугомонную жену.

Раздвинув живой занавес, появившийся вместо вчерашней двери из жердей, Канд шагнул наружу и замер. Знакомого запущенного леса не было. Было еще одно, продолговатое и светлое помещение, напоминавшее одновременно и веранду и комнату эльфийского дома. Так же, как в спальне, мягко пружинил под ногами бархатный мох, светили живым золотом плетеные стены, шевелились под легким ветерком пронизанные солнцем цветущие лианы, обрамляющие высокие, не застекленные окна. Под окнами стояли плетеные диванчики, а перед ними накрытый к завтраку плетеный же стол.

Кандирд задержался возле него на десять секунд, налил бокал сока и торопливо проглотил, раздумывая, куда идти дальше. К ведущей наверх лестнице, обнаружившейся в одном углу, или к широко распахнутым створкам плетеных дверей, судя по потоку солнечного света ведущим на улицу? Постановил, что сначала все же выглянет наружу, а уж если не найдет среди бурелома свое ускользнувшее счастье, то полезет наверх, и решительно направился к двери.

Потрясение, обрушившееся на принца, едва он достиг дверного проема, заставило его остановиться, забеспокоиться почти всерьез и задуматься, как произошло, что его перенесли в совершенно иное место а он даже не почувствовал?

И где в таком случае искать Илли, если в этом, открывшемся с порога лесу, отлично видно каждое из привольно стоящих деревьев, поблескивающих свежей листвой и прозрачно — чистое озеро, играющее солнечными зайчиками примерно в том месте, откуда, как ему помнилось, они вчера пришли?

Кандирд шагнул на широкую моховую ступеньку, сделал несколько шагов по молодой травке и оглянулся на здание, из которого вышел. Огромное дерево, каких немало растет в той части леса, где они гостили прошлый раз, гордо поднимало к небу могучие ветви, спиралью вилась по его стволу плетеная из лозы лестница, золотились перила балкончиков и зеленели занавесками из лиан входы в верхние комнаты.

— Канд! — Прозвенело где‑то невдалеке и в сердце немедля вспыхнула буйная радость, ну вот же его принцесса, и она его зовет!

Из‑за живого дома вылетел могучий лось, направился к принцу, и на его спине Кандирд рассмотрел развевающиеся полы свободной туники и гриву солнечных волос.

— Прости… — ее глаза светились счастьем, смущением и лишь капельку виной, — но сегодня мне нельзя было проспать. Садись.

И он мгновенно забыл, что обижался на нее за тайный уход, вскочил позади жены в мягкое эльфийское седло, крепко прижал к себе тонкий стан, зарылся лицом в пропахших солнцем и цветами волосах.

— Любимая… ну почему ты меня не разбудила?