Спор о Сионе (2500 лет еврейского вопроса) - Рид Дуглас

Именно это определяет, в прошлом и в настоящем, типично сатанинский характер революции, то что Ломбар де Лангр называл её «адским шифром».

Когда революция уже шла на убыль, во Франции, Англии и Америке выдвинулись три человека, которым были ясны три вещи: что весь ход революции следовал плану, обнаруженному в материалах иллюминатов в 1787 году; что тайное общество оказалось способным, используя масонство, вызвать революцию и управлять ею; и что это тайное общество заговорщиков, с его планом непрерывной мировой революции, выжило и готовит дальнейшие «насильственные и губительные взрывы», предсказанные де Люше. Этими людьми были: аббат Баррюэль, иезуит и очевидец революции; профессор Джон Робисон, шотландский учёный, в течение двадцати лет бывший генеральным секретарём Эдинбургского Королевского Общества; и Джедедия Морс, американский священник и географ. Все трое были выдающимися людьми: книги аббата Баррюэля и профессора Робисона, как и опубликованные проповеди Морса (1791-98 гг.) выдержали много изданий и до сих пор служат необходимы пособием для всех, изучающих этот период. Их труды привлекли широкое внимании; получив также поддержку со стороны филадельфийской «Поркупиновой Газеты» Вильяма Коббетта (William Cobbett, 1763–1835, писал под псевдонимом Peter Porcupine), талантливого журналиста, анти-якобинца и анти-демократа, вынужденного к эмиграции теми же тёмными силами, которые яростно ополчились против Баррюэля, Робисона и Морса.

Суждения аббата Баррюэля о современных ему событиях полностью совпадают с более ранним пророчеством де Люше и значительно более поздним анализом лорда Актона; Баррюэль писал: «Мы покажет читателю, что, не исключая и самых ужасных преступлений, совершённых во время французской революции, всё было заранее обдумано, предвидено и предрешено. Что они были результатом глубоко злодейских планов, подготовленных и осуществлённых людьми, державшими в руках ключи к интригам и заговорам, замышляя их в потаённых убежищах… Хотя и мог показаться, что ежедневные события не были связаны друг с другом, но тем не менее за каждым из них действовала единая тайная сила, направлявшая их к давно задуманной цели… истинная причина революции, её характерные черты, её жестокие преступления – всё это непрерывная цепь глубоко задуманного, преднамеренного злодейства».

Все три пришли к одинаковым выводам: «Это – заговор против христианства… заговор не только против королей, а против любой власти, против всего общества и даже против всякой собственности» (аббат Баррюэль); «Было создано общество, поставившее своей исключительной целью искоренить все религиозные установления и свергнуто всё существующие правительства в Европе» (Робисон); «Исключительной целью является искоренение и уничтожение христианства и свержение всех гражданских властей» (Морс). Все трое современных революции наблюдателей были согласны в том, что происшедшее не было ограниченным французским, эпизодом, вызванным местными французскими условиями, а делом организации с постоянным, всеобщим планом, всемирным планом. Они также не сомневались в том, что этой организацией было тайное общество иллюминатов, что именно оно вдохновляло террористическую фазу революции и руководило ей, и что это общество сохранилось, став мощной силой также в Англии и в Соединённых Штатах, что особенно подчёркивалось Баррюэлем.

Выводы трудов этих трёх людей были поддержаны ведущими общественными деятелями того времени, а дальнейший ход событий настолько подтвердил их, особенно в наш век, что исторически неоспорим факт распознания всемирной революции и её будущего развития в момент её второго проявления в Европе. Их попытки отвратить наступившие впоследствии в результате заговора катастрофы оказались тщетными, и именно это придаёт их судьбе особенный интерес.

Она подтвердила яснее, чем всё ими написанное, действительное существование и силу тайного общества, ведущего непрерывную разрушительную деятельность во всех странах. На Баррюэля, Робисона и Морса полились потоки клеветы, в конце концов задушившие их. В те времена печать была ещё в начальной стадии своего развития, а газеты, как правило, принадлежали одному человеку, одновременно бывшему их издателем и редактором. Захватить контроль над значительной частью прессы в то время было, поэтому, много труднее, чем теперь. Организованное наступление, предпринятое со всех сторон на этих трёх людей, как только они обличили иллюминатов, как зачинщиков французской революции, продолжавших действовать и далее, показывает, что уже в 1797 г. иллюминизм контролировал газетное дело в Америке и Англии.

Это было пожалуй самым неожиданным открытием, сделанным нами при собирании материалов для этой книги. Автор этих строк также очень скоро почувствовал, что вся печать стоит под контролем, и что любой автор, пишущий о мировой революции в духе Эдмунда Бёрка, найдёт все пути к публикации своих трудов закрытыми. О том же свидетельствует и английская писательница-историк Неста Вебстер (Nesta Webster). Когда в начале 20-х годов она приступила к описанию революции, известный лондонский издатель предупредил её: «Помните, что как только Вы займёте анти-революционную позицию, весь литературный мир окажется против Вас». Она пишет, что сначала это удивило её, но что очень скоро она на личном опыте убедилась в правоте издателя, и совершенно таким же было и убеждение автора этой книги. Правда, по началу он думал, что таково было положение, создавшееся в 30-х годах нашего века, но лишь до тех пор, пока не начал знакомиться с историей Баррюэля, Робисона и Морса; тут он увидел, что «весь литературный мир» дружно, как один человек, обрушился на них уже в 1798 году, когда якобинский террор только что закончился. Ничто не могло показать яснее, что от иллюминизма 1789 года к сегодняшнему коммунизму ведёт одна прямая «линия; та же организация преследует те же цели, теми же методами и даже под теми же лозунгами.

Последнее также было характерной чертой наступления на упомянутых трёх писателей, занявших «анти-революционную позицию». Не успели их труды привлечь всеобщее внимание, как началась газетная кампания, почти во всех случаях анонимная, и в тех же выражениях, которыми в аналогичных случаях пользуются и сегодня. Всех трёх обвинили в «охоте на ведьм», в том что они «фанатики и паникёры», что они преследуют «свободу мнений» и «свободу науки», искажают «либеральную» и «прогрессивную» мысль, и так далее. После этого нападки перешли к клевете и непристойным инсинуациям, и в них можно было найти формулировки, целиком повторявшиеся в наши дни в газетной кампании 1947…49 годов против Джеймса Форрестола, военного министра Соединённых Штатов; их обвиняли в безнравственности в частной жизни, в сомнительных финансовых предприятиях, а под конец появились также хорошо известные в наше время предположения, что они просто «сумасшедшие». Последнее явно считается особо сильным средством в клевете, и неизменно применяется в кульминационной стадии кампании против любого анти-коммуниста. Трудно не заметить, что первоисточником именно этого метода является Талмуд, первым применивший его против Иисуса Христа: в статье о Христе в «Еврейской Энциклопедии» читателя отсылают к труду еврейского писателя, который «не сомневается в том, что в основе поведения и высказываний Иисуса Христа явно лежали ненормальные психические процессы».

Короче говоря, уже в кампании против Баррюэля, Робисона и Морса применялся тот же, довольно ограниченный политический словарь, который в наше время легко опознать, как язык революции и её агентов, и затасканная неизменность которого служит лишним доказательством его происхождения из одного организационного центра. Эта кампания была настолько успешной, что все их предостережения, как и предостережения Бёрка, оказались широкой публикой забытыми. Секретная шайка однако продолжала Дрожать перед ними, а поскольку она боится правды, как чёрт ладана, клевета и поношения продолжались и после того, как все трое давно уже приказали долго жить. Не далее, как 1918 году. Колумбийский университет в штате Нью-Йорк выделил значительные фонды на поиски исторических доказательств того, что Орден Иллюминатов, будучи запрещён в 1786 году, прекратил своё существование и потому не мог играть никакой роли во французской революции, как не мог и действовать после неё. В опубликованных материалах этих исследований все упомянутые выше эпитеты и инсинуации против трёх авторов применялись, как если бы покойные по сей день занимались своей «охотой на ведьм».