Обжигающий айсберг (СИ) - Сапфир Ясмина

– А ты к кому, доченька?

Я тихо назвала фамилию…

– А… она умерла…соболезную…

Меня пошатнуло, как на качелях, стена показалась твердой, но ледяной. Я оперлась и только выдыхала, словно рыба, выброшенная на берег.

Мамины шершавые маленькие ладошки, глаза, исполненные любви и ласки… Все это осталось где-то в прошлом.

Наверное, тогда Олеся Авердина почти перестала хоть что-то чувствовать. Я не переживала из-за одиночества, душу грызла голодными челюстями боль потери и тоски по близости.

Я погоревала несколько месяцев, оставила теплые воспоминания и вышла на новый жизненный уровень.

А потом… потекли будни… Будущее внезапно наступило, в буквальном смысле само прибыло вместе с чужой неведомой Галактикой. И я нашла свое предназначение. Холодная внутри и почти бесчувственная, я считывала чужие эмоции, решала их как математическую формулу и выдавала правильные ответы. Отличница хорка – спокойная и расчетливая. Способная лишь на отголоски эмоций, лишь на редкие поверхностные чувства, исключительно дружеские привязанности…

А потом… случилось оно. Дело номер двести двадцать пять…

Я возвращалась с дежурства на Землю, в свою тогдашнюю небольшую квартиру. Шла по ярко-освещенной улице, нырнула в зияющую пасть подъезда. Еще удивилась – почему свет погашен, даже потянулась к выключателю и… напоролась на этих мразей…

Холод металла коснулся шеи, нечто острое вонзилось в бедро…

– Скажешь слово – и тебе конец! – горячий шепот обжег ухо. Холодок прошелся по позвоночнику… Я дернулась, но ничего не смогла сделать, попыталась использовать способности хорки… Зря… Меня схватили сородичи.

Они не реагировали на мой дар… Даже оставайся я без перчаток… все равно ничего изменить не смогла бы…

Хорры – единственные, кого хорка не смогла бы сбить с толку страхом, паникой или любой другой внушенной эмоцией. Только перед ними я оказалась беззащитна. Совсем. Абсолютно…

Всего лишь женщина перед мужской мерзостью и подлостью…

Последнее что мне удалось сделать – нажать экстренную кнопку вызова на браслете-компьютере. А дальше случилось самое отвратительное…

Дрожащие от нетерпения горячие ладони, разрезанный комбинезон патрульной хорки, недовольный треск рвущейся ткани… Прерывистое довольное пыхтение…

Плоть что тычется в бедра и ниже… Тошнота, отвращение и ужас….

Я почти потеряла сознание – хотелось умереть, хотя бы отключиться… Но в эту самую минуту раздался звук полицейской сирены. И мрази как тараканы расползлись в стороны. Я почти не смотрела как их скручивали… Только отчетливо ощущала беспомощность, униженность и жгучую ненависть…

Меня еще долго тошнило в туалете.

А потом я переехала на станцию. И больше никогда не возвращалась в ту злополучную квартиру…

Я никогда никому об этом не рассказывала. Одна мысль о том, что кто-то узнает возвращала тогдашние эмоции: ненависть к гадким насильникам, презрение к себе за собственную беспомощность и ко всему мужскому роду!

И вот сейчас, вдруг все чувства вернулись.

Жалость к себе, боль предательства, страх, что уже никогда не смогу довериться, и ненависть к высокородному инопланетнику, что рассматривал меня как вещь. Как игрушку для императорского отпрыска, избалованного мальчика со Станхии.

Разве те мрази в подъезде не видели во мне всего лишь игрушку? Видели, как и все мужчины! Только играл каждый по-своему. Одни хотели овладеть телом, другим подавай еще и эмоции – любовь, нежность и понимание…

Вот только методы у всех похожие. Силой вторгнуться, куда их не звали, без разрешения, насильственным методом и любым способом заполучить желаемое…

Что-то бубнил в утешение Дреймор, на кухне суетилась и шумела Эля. А я только плакала и плакала. Я никогда не хотела больше чувствовать, но Фент заставил, и я очень пожалела. Эмоции всегда наполняют горечью. Ты либо разочаровываешься в объекте, либо теряешь его со временем… Ничего хорошего в этом нет. Чувства не нужны, они лишние. Я и без них прекрасно обходилась, жила себе, работала и не тужила…

Когда я наконец-то успокоилась и осторожно присела на кровати, Эля подвезла столик с вкусностями. Соленые крекеры в коричневых розетках, блестящие свежие ягоды фиников, целая вазочка алой малины – ягодка к ягодке, спелые, ароматные немного взбодрили и утешили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дреймор пристроился рядом на кровати и несколько минут мы просто чаевничали. Также, как и в предыдущие дни. Спокойно, слушая последние новости о том, что на Землю прибыл Фент Бро и привез образцы нового оружия. Того, что должно полностью нейтрализовать эмоциональные бомбы, заложенные джеттами.

Требовалось лишь опробовать установки, и это планировалось сделать на Эльвересте, при помощи лучших местных хорров.

– Зря ты так, – подала голос Эля, похоже Дреймор с ней поделился, пока я создавала искусственное море из самой обычной кровати патрульной. – Он вернулся и сказал, что любит тебя. По-моему, всем очевидно, что прилетел сюда Фент только ради тебя.

– Конечно-конечно! Ты, видимо, новости не слышала. Он прилетел, чтобы снабдить нас оружием, заодно убедить самых профессиональных хорров Галактики помочь ликвидировать последствия диверсии джеттов, – пустилась я в пространные возражения.

Вот тут вступил в беседу и Дреймор.

– Ну, конечно! Сыну императора, бывшему главе секретной службе некого же послать с установками-то… Только собственными руками и может доставить их на Эльверест.

Эля тотчас восторженно закивала, соглашаясь с аргументом приятеля. Но у меня и здесь нашлось объяснение:

– Решил лично убедиться, что все сложится. Миссия-то более чем важная. И почему бы сыну императора, уж простите, не поднять свою высокородную задницу ради ликвидации межрасовых ссор? По-моему, дело вполне достойное…

Эля хотела что-то возразить, Дреймор приготовился ей потакать.

Но я так всплеснула руками, что приятельница прикусила губу и даже прикрыла рот ладонью. Я рубанула ладонью по воздуху, словно рассекала Фента на части, вскочила с резкими суматошными жестами, еще немного побила воздух и вернулась к своему чаю с малиной.

Дреймор отмахнулся, в привычном стиле «Ее все равно не переубедишь», Эля больше тоже не рискнула высказываться. Так мы и сидели, слушая новости, когда по станции пронеслось объявление:

– Хоррам срочно собраться в переговорной!

– Зовут на новые приключения, – негромко поделилась с нами Эля.

Дреймор посмотрел на меня внимательно.

– Можешь пойти или сказать, что приболела?

– Конечно пойду! – заявила я бодро.

Силы уже практически восстановились, эмоции немного утихомирились. И я собиралась вернуться к работе. Это значило для меня нечто важное. То, что никакие красавцы Фенты, хоть они миллион раз родственники императоров, не собьют меня с пути истинного и не заставят предаться унынию. Плакать в подушку как тургеневские барышни, писать в дневнике трогательные вирши о том, как тяжко живется бедолажке – это совсем не моя роль.

Я патрульная хорка и этим все сказано.

Я первая поднялась с дивана, поставила пустую чашку на столик и решительно направилась к двери.

Глава 15

По дороге в переговорную, что располагалась в самом сердце Эльвереста – как раз между развлекательной и рабочей частями станции – я не могла не думать о Фенте. Что сделаю, когда опять встречу его? Ударю или прикинусь, что мы не знакомы? Выскажу все снова, никого не стесняясь?

Не-ет! Уж этого он не дождется! Я буду вести себя корректно и вежливо, так чтобы у станха появилась оскомина. Останусь в высшей степени профессиональной. Но не дам Фенту ни малейшего повода даже подумать о возможности нашего примирения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Приятели молча вышагивали рядом, косились с интересом, но не комментировали. Даже Эля не рискнула высказаться. Мне так и чудилось, что подруга не выдержит. Возьмет слово и вновь затараторит о том, что Фент вернулся на станцию только и исключительно ради меня. Мол, парень виноват, но зато влюблен. Наслушалась, достаточно, больше не желаю!