Султан Луны и Звезд - Том Арден

Мать-Мадана рассмеялась и любовно погладила золотой диск брошки, похожей на орден, что была приколота у нее на груди.

— Я — не эджландка, — холодно проговорила Ката.

Эту фразу она произносила далеко не в первый раз.

А мать-Мадана ответила ей так же, как и прежде:

— Глупости! Будет тебе, Сефита. Тебя, конечно, еще нужно пообтесать, но я-то отлично видела, как ловко ты разложила салфеточку. Неужто я не распознаю девчонку, выучившуюся всяким приличным манерам в заведении госпожи Квик, а?

— Вы знаете о пансионе госпожи Квик?

— Сатима, кто же о нем не знает? То есть кто не знает о нем из людей, вращающихся в высшем свете? Разве здесь, в моей маленькой школе — ведь я только так думаю о своем заведении, только так — я не следую примеру этой великолепной академии? — Мать-Мадана опустила глаза и подлила шербета в бокал в форме шара. — А аттестат у тебя, случаем, не при себе?

Это было уже слишком. На протяжении всего вечера Ката старалась держать себя в руках, всеми силами унимала гнев, успокаивала страх. Но вот теперь последняя фраза матери-Маданы окончательно вывела Кату из себя, и сдерживаемые чувства вырвались на волю. Она грубо отбросила тянущиеся к ней руки девушек и резко отодвинулась от пиршественного стола.

— Кто вы такая? И что вам от меня нужно?

— Новенькая! Какая славненькая! — послышался вдруг голос у Каты за спиной.

Ката обернулась. Оказывается, к столу незаметно подкрался мужчина. Но как же он был непохож на гладкокожих и ловких рабов, что прислуживали во время трапезы! Это был невысокий толстячок в небрежно закрученном тюрбане, небритый, грязный и явно дурно воспитанный. Ко всему прочему, он, видимо, был пьян, поскольку нетвердо держался на ногах. Да, точно, от него несло перегаром.

Но мать-Мадана встретила нежданного гостя очень радушно.

— Эли! — воскликнула она. — Эли Оли Али!

Она проворно вскочила с подушки.

Затем последовали слюнявые поцелуи.

— М-м-у-а!

— М-м-у-а!

Затем мать-Мадана и грязный толстяк ударили по рукам.

— Э-эй!

— Э-эй!

Ката решила воспользоваться этой радостной встречей в своих интересах. Двери были распахнуты. Ката бросилась к двери. Но не успела. Мгновенно ее окружили десять... пятнадцать... двадцать Сефит и Сатим. Девушки улыбались, гладили Кату.

— Хорошенькая, хорошенькая!

— М-м-м! Какая у нее гладкая кожа!

— А волосы какие прекрасные!

— Дайте и мне...

— Отпустите меня! Отпустите!

Эли Оли Али хихикнул:

— Что это у тебя нынче, матушка? Уроки кошачьих боев?

— Пф-ф-ф! Новенькая красотка попросту разволновалась, только и всего. Держите ее, девчонки. Наша Беляночка сейчас успокоится.

— Беленькая... И вкусненькая? — похотливо осклабился Эли Оли Али.

— Вкусненькая, да не про твою честь, Эли.

— Матушка, ты жестока!

— Жестока? Да ведь она воспитанница госпожи Квик! Мы ее тут кое-чему обучим, и ты представь, какие барыши она нам принесет! А с тобой у нас уговор, Эли, и не забывай о нем. Для тебя у меня всегда найдутся девчонки попроще. Я свое дело знаю. Выбирать тут мне, а эта девчонка слишком хороша.

— Хороша! Пф-ф-ф! Злющая, как змея! От нее, похоже, бед не оберешься — я бы так сказал, если бы ты меня спросила.

— Если бед окажется слишком много — ты ее получишь, вот тебе мое слово, Эли. Но, Эли, для нее нынче — первый вечер среди нас. Сделай же скидку, ладно? Ты вспомни хотя бы императрицу Залага! Как она плевалась, как царапалась, как богохульствовала не закрывая рта, пока я ее не переломила. А теперь посмотри на нее! — Старуха выпятила живот. — Ты видел мой орден? Это орден за безупречную службу при дворе калифа!

— Я его много раз видел, матушка, — угрюмо ответствовал толстяк.

Мать-Мадана довольно потерла руки.

— Ну, Эли, давай-ка о деле. Ты привез свою сестренку? Ты говорил, она хороша, а?

Последовала пауза. Эли Оли Али громко шмыгнул носом.

— Эли!

— Увы!

— Эли, только не говори мне...

— Уабины! Треклятые уабины!

Мать-Мадана вскрикнула. Потом топнула ногой. Упала на диван, выложенный пухлыми подушками.

— Ты говорил, что она так же хороша собой, как Мерцающая Принцесса и притом обладает всеми прелестями, какими должна обладать наложница! Я-то думала, что меня наградят еще одним орденом! И она, эта лакомая красотка, пропала! Пропала! И теперь ее пользуют в уабинском шатре, посреди пустыни!

Отвратительный сводник снова сокрушенно шмыгнул носом.

— Есть кое-что и похуже.

Мать-Мадана свирепо зыркнула на него.

— Что же может быть хуже?

— Я обещал ее эджландцам. На сегодняшнюю ночь.

— Что? — вскричала мать-Мадана.

— Что? — ошеломленно воскликнула Ката.

Но хозяйка и не думала слушать ее.

— Ты остолоп, Эли! Остолоп и предатель! Разве Каска Далла посмел бы так обмануть меня? О, я догадывалась о том, что ты теряешь нюх, я знала! Эту девчонку ты обещал отдать мне — мне, а не этим хрюкающим боровам! Такую красотку нельзя было превращать в обычную шлюху, когда я могла сделать из нее украшение гарема! Она стала бы новой невестой для калифа!

Если бы вот так с Эли Оли Али стал разговаривать кто-то другой, то толстяк, пожалуй, возмутился бы не на шутку, но Содержательница Дворца Женщин была не последним человеком в деловом царстве, в пределах которого подвизался Эли Оли Али. Без нее Эли ни за что бы не заполучил должность Придворного Сводника — ту должность, о которой вожделенно мечтал Каска Далла. Больше всего на свете Эли Оли Али страшился утратить хлебное местечко при дворе калифа. Он, невинно лупая глазами, смотрел на мать-Мадану. Нужно было проявить осмотрительность и осторожность. И потом: он был бы не он, если бы не сумел унять страсти разбушевавшейся старой карги. Он ей нравился. Даже не так: она его любила!

Главное сейчас было успокоить старуху, заговорить ей зубы.

— Невеста для калифа? — повторил он через мгновение — как будто не расслышал потока обращенных к нему грубых слов. — Так это ты теперь замыслила для новенькой, для Беляночки?

— Вот это самое я и замыслила, — буркнула мать-Мадана.

— Ну, так удовольствуйся ею. Но матушка, я должен идти к эджландцам, а что я им предложу? Ты это как хочешь называй, но платят-то они очень даже щедро. — Толстяк устремил оценивающий взгляд на Кату. — Надо же будет их чем-то отвлечь, когда они узнают о том, что я ничегошеньки им не привез... А вот — не обрадовались ли бы они, если бы я подарил им всего на одну ночку девчонку из их племени, как думаешь?

Мать-Мадана выпучила глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});