Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой - Pferd im Mantel

— Эй, что ты знаешь про вдову, Пауль? — нахмурился, уперев палец в своего техника, Волчёк.

— Про вдову все знают! — буркнул опростоволосившийся тех.

— «Все знают!» — передразнил его, скорёжив физиономию Фёдор. — Короче, Саня! Этого — под особый надзор на время рейда. Он дважды обгадился на ровном месте, это слабое звено. Мне не нужно, чтобы из за него у ребят косяки пошли. Понял?

— Понял. — кивнул Волчок, и добавил Павлу. — Значит так, ёперный театр. От меня не отходишь. Бегом в ГТСку!

— На хуя он мне там? — возмутился на это Срамнов, но, плюнув, махнул рукой. — Аа, ладно, насрать…

— Все по машинам! Ещё двадцать кэмэ по лесу — и мы в Кожухово. — крикнул Федя. — А там уже прямая…

Дорога на Кожухово далась непросто — просека совсем заросла, и на первой встреченной в лесу поляне, выпустили вперёд трактор. Опустив отвал, огромный сельскохозяйственный монстр с рёвом попёр вперёд по дороге, с корнем выворачивая деревья, которыми уже густо заросла просека и сбрасывая в сторону упавшие стволы. Тем не менее, даже при этом пришлось несколько раз останавливаться и доставать драгоценные бензопилы — в иных местах дорогу преграждал такой бурелом, что Фёдор ещё раз перекрестился и добрым словом помянул крякнувший мост сельского тягача — даже будучи исправным, он был бы для них как гиря на шее. Бульдозер, ориентируясь каким-то непонятным внутренним чутьём полз вперёд, и вот уже за деревьями показался просвет — поле, а за ним — Кожухово.

В Кожухово ходили… Колонна, не реагируя на покойников, вырулила на более-менее сносную дорогу, которая и должна была привести их в Лихославль.

— А вот, Федь, скажи мне. — подал голос, расслабившийся после напряжённого управления вездеходом по лесу, Волчёк. — Вы на станции то там были?

Волчёк имел ввиду железнодорожную станцию Лихославля, через которую проходила Октябрьская железная дорога, соединяющая, прости Господи, Москву и Питер. И вопрос этот был не праздным!

— Были-то были, Сань, но толком так и не пошарили. — ответил Фёдор.

— Плохо там на станции, Волчёк! — подал голос, вступая в беседу, Политыч.

— Ну а чего плохого-то? — не унимался Санька.

— Представь себе. В обе стороны тянутся ржавые рельсы. Туман… У платформы электричка стоит, ржавая вся уже. Все двери закрыты. А внутри…. Да чего ты ко мне пристал? — вон Политыч там тоже был, его дёргай!

— Степан Политыч! Так чего там в электричке-то было? — повернулся к старику Волчёк.

— Чего, чего… Мёртвые там все. — махнул рукой, прогоняя неприятное воспоминание Политыч.

— А говорите — нет мертвяков в Лихославле! — присвистнув, удивился Саня.

— Ходячих нету. Упокоенные все… — пробормотал Политыч.

— Во как.

— Да я ж тебе говорю, Саш — тревожно там как-то, неестественно. Как это правильно-то описать, одним словом? — задумался, подбирая эпитет, Федя.

— Пусто. — вставил Политыч.

— Вот точно — пусто. Молодец, Политыч, не в бровь — а в глаз.

— Страшно аж жуть. — ухмыльнулся Волков. — Но я к чему спросил-то…

— Да знаю я, к чему! — отмахнулся Федя. — Не рыскали мы там внимательно. И жутковато, да и времени — в обрез.

— Зато теперь и время есть, и народу побольше. — подытожил Саня.

— Забудь. — бросил Фёдор. — Нам с разведанным бы управиться и в Село притащить. Вот дальше — это если всё хорошо пройдёт — нам не раз ещё туда смотаться придётся. Ближайший город, не растерзанный, как Тверь, и с потусторонним, вроде как, спокойно. Находка, блин. Обнесём до последней гаечки!

— Вот люблю я тебя, Срамнов! — хлопнул по коленке друга Сашка. — Единственный, кроме меня, чел на Селе, у кого голова правильно работает! Эх, Федя! Нам бы на состав с солярочкой нарваться и все проблемы на ближайшие десять лет снять!

— А они есть у тебя, десять лет-то? — подала голос сзади Мария.

— У меня вся жизнь впереди, не пугай! — с улыбкой ответил ей Санька.

— Блажен кто верует. — отрубила девушка. — Бог время дал одуматься, а вы его вхолостую тратите.

— Маш, не нагнетай! — попросил её Фёдор. — Пытаться домысливать промысел Божий — тоже грех, кстати.

Маша махнула на них рукой, прекращая спор.

По сторонам дороги оставались пустые, брошенные деревни — Первитино, Новая, Никулина Гора. День перевалил ту черту, за которой подкрадывался майский вечер.

— Теперь Кава будет — а за нею и Лихославль, считай. — сказал товарищам Срамнов. — В город к ночи не пойдём, на озере разобьём лагерь.

Промелькнуло Кава — крупное село на подступе к городу. После Кавы дорога делала резкий левый поворот, огибая Лихославльское озеро. Колонна свернула в поле ввиду города и Фёдор приказал ставить лагерь. Мужики посылались из машин, каждый знал свою роль и место в предстоящем им деле. По периметру втыкали колья, предусмотрительно захваченные с собой, подвешивали на них жестяные консервные банки и отец Феофан возжигал в них специальное масло, смешиваемое с ладаном. Проверяя, завели маленький генератор и техи протянули по периметру лампочки, целью которых было освещать границы лагеря, когда упадёт тьма. Собирали сухостой, валежник на костры. Медленно, по-майски смеркалось, но когда ночь спустилась на лагерь, всё было готово.

Фёдор и Политыч залезли на ГТСку и курили.

— Добрались вроде — уже полдела… — нарушил неловкую тишину старик.

— Да уж… — буркнул Фёдор. — Ладно. Я пойду попыхчу, ты глянь тут пока… Часам — ну, к трём — буди.

— Лады. Иди, дрыхни.

Фёдор провалился в сон сразу же, как снял снарягу и ботинки. Но много поспать ему не удалось. Уже через полтора часа его растолкал нервно шепчущий Политыч.

— Федя! Федь! Ну, просыпайся, я тебе говорю!

— А? Чё? Три уже? — заозирался, крутя башкой Срамнов.

— Какие три, на хуй. Давай наружу, вон чё там!

Фёдор обулся и закуривая, вылез на крышу вездехода.

Там, в стороне, где лежал тёмный, загадочный город-призрак в майской ночи бродила вызывающая трепет невообразимая фигура, закрывая собою яркие весенние звёзды. Луна, поднявшаяся уже высоко, бросала на неё призрачные блики и Фёдора, ошарашенного со сна такой картиной, аж бросило в озноб.

— Ты в бинокль, в бинокль-то глянь! — подсунул свой «цейс» с насадкой ночного видения, старик.

Так близко Фёдор не видел ЕГО никогда. Кто же ты?! — задал себе вопрос, переводя взор на руки фигуры Срамнов.

Туда, к сложенным лодочкой рукам ЕГО, со всего города слетались призраки. Фёдор вернул Политычу бинокль и взглянул с немым вопросом на старика.

— Души ОН собирает. Вон оно как.

14. ТОГДА. Июль 2010, Тверь. СИЗО № 1 УФСИН РФ по Тверской области. Папа

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});