Арктическая родина в Ведах - Бал Тилак

В сказаниях парсов мы видим то же самое, или подобные же подвиги, приписываемые фравашам. О них говорится (Яшт, XIII, 53, 54), что они «показали прекрасные пути водам, которые до этого долго были неподвижными, не имея течения», а после этого начали течь «по пути, созданному Маздой, вдоль пути, сделанного богами, по водной назначенной им дороге». Сразу после этого (Яшт, XIII, 57) они также «показали путь звездам, луне, солнцу и бесконечному свету, которые до этого долго пребывали недвижимы на одном месте из-за подавления даэвами и насилия даэвов». Здесь мы видим четко обозначенную корреляцию между течением вод и движением солнца. Это были фраваши, кто явился причиной начала движения вод и солнца, которые, как сказано, «недвижимы были в одном и том же месте». Профессор Дж. Дармштетер считает, что это зима прекратила их движение, он при этом цитирует и обсуждает пассаж из «Вендидада» (V, 10, 12; VIII, 4–10). Фраваши описываются (Яшт, XIII, 78) как «разрушающие преступные намерения врага Ангры Майнью (вариант Вритры в Авесте), желавшего, чтобы воды остановились и растения не росли». В «Ясне» (LXV – у Шпигеля: LXIV – 6) фраваши, которые «вознесли вверх потоки вод от ближайших», призываются прийти к жертвователю, а дальше в тексте о водах их просят «задержаться на своих местах в покое, пока не предложит Заота» (вариант санскритского названия жреца Хотара). Это явно указывает на то, что эта жертва должна быть предложена призывающим жрецом, чтобы обеспечить освобождение току вод. Есть и другие упоминания о текучих водах (Яшт, X, 61) в сказаниях парсов, но приведенных выше достаточно, чтобы доказать нашу точку зрения.

Главная трудность в рациональном объяснении легенды о Вритре состоит в доказательстве связи между током вод и появлением зари, и пассажи из «Фарвардин-яшта», приведенные выше, дают нам возможность оправданно доказать эту связь.

В «Вендидаде» имеются два пассажа, указывающие на период, в течение которого эти воздушные воды прекратили свое течение. Их необходимо процитировать здесь, поскольку они бросают свет на циркуляцию воздушных вод.

Выше говорилось, что, по соображениям профессора Дж. Дармштетера, эти воды останавливались на зиму. Но выяснение вопроса содержится четко в фаргардах V и VIII «Вендидада», где Ахура Мазда объявляет, как следует обходиться с телом человека, умершего зимой, до тех пор, пока можно будет совершить все, что положено по правилам конца сезона. Так, в фаргарде (V, 10 /34/) Ахура Мазду спросили: «Если лето прошло, и настала зима, что должны сделать почитатели Мазды?» На это Ахура Мазда отвечает: «В каждом доме, в каждом селении надо выкопать яму, достаточно большую, чтобы не повредить череп, стопы или руки человека... и они должны оставить бездушное тело лежать там на две ли, на три ли ночи, на месяц ли, пока не начнут летать птицы, возрастать растения и растекаться воды, и ветер не высушит влаги на земле, вот тогда пусть отнесут и положат тело глазами к солнцу». Я уже ссылался на этот пассаж выше, но тогда еще не была объяснена теория, касающаяся воздушных вод, и обсуждение пассажа было отложено. Теперь же мы можем ясно увидеть, что значат фразы вроде «растекаться воды» и «возрастать растения». Это те же фразы, что и в «Фарвардин-яште», и там они связаны с движением солнца и луны, которое началось после долгого неподвижного пребывания в одном месте. Другими словами, воды и солнце прекратили свое движение во время зимы. Почитателям Мазды не разрешается перемещать труп до начала разлива вод и движения солнца, хотя бы и приходилось выполнять этот запрет в течение двух или трех ночей и даже месяца. Почитатели Мазды верили, что труп очищается светом солнца, и поэтому нельзя было хоронить до конца ночи.

Этот приведенный выше пассаж из «ВендиДада» явно указывает на то, что зима была некогда сопряжена с долгой тьмой, продолжавшейся две и три ночи и даже месяц, и что в это время ни воды не текли, ни растения не возрастали. Именно в течение такой зимы возникали трудности с выносом тел покойных, и верующие спрашивали Ахура Мазду, что надо делать. Такой вопрос был бы лишен смысла, если бы в древней области маздаизма солнце светило бы ежедневно с утра до вечера всю зиму, как в тропической зоне, и вынос трупов на утреннее солнце не представлял бы затруднений. Было бы полным абсурдом беспричинное сохранение нечистого мертвого тела в доме две-три ночи и даже месяц, то есть до конца зимы. В приведенном пассаже нет ни слова о темноте, но можно легко понять из указаний, что тело должно быть в конце концов вынесено из дома и положено на особо подготовленное место («дакхму») с глазами, обращенными к солнцу, из чего ясно видно, что погребальная церемония была невыполнима в течение того времени, когда труп еще находился в доме. Но зато в фаргарде (VIII, 4 /11/), где этот сюжет снова обсуждается, четко говорится о темноте. Ахура Мазду спрашивают: «Если в доме почитателя Мазды умрет собака или человек, когда идет дождь, или снег, или сильный ветер, или мрак наступил, и когда стада скота и люди не видят свою дорогу, что должны делать почитатели Мазды?» На это Ахура Мазда дает тот же ответ, что и в фаргарде V. Верующему велят (VIII, 9 /21/) вырыть могилу в доме, и в ней «пусть лежит мертвое тело две ночи, три ночи или месяц, пока птицы начнут летать, растения произрастать, воды растекаться, и ветер не высушит влаги на земле». Вот здесь, в этом вопросе, заданном Ахура Мазде, четко упоминается мрак наряду со снегом и ветром, а в «Фарвардин-яште» мы видели, что растекание вод и движение солнца происходят одновременно. В пассаже из «Тир-яшта» говорится о том, что время, назначаемое для появления Тиштрьи после того, как он в воде победил Апаошу, измеряется как одна, две, пятьдесят и сто ночей.

Все эти пассажи, вместе взятые, приводят к одному неизбежному выводу – это было зимой, когда воды перестали течь, солнце перестало двигаться, и этот период стагнации длился от одной до ста ночей. Это был период долгого мрака, когда солнце не появлялось над горизонтом, и если человек умирал в эти дни, то его тело следовало держать в доме до тех пор, пока воды не начнут течь и солнце в то же время не появится на горизонте. Я уже указывал выше, что вера индусов в неблагоприятность факта смерти в период дакшинаяны должна быть прослежена к этой древней практике запрета на вынос мертвого тела из дома в течение долгой арктической ночи. Слово «ката», которым определяется могила в писаниях парсов, встречается в одном из гимнов Ригведы (I, 106, 6), где повествуется о том, как мудрец Кутса, лежа в яме-»ката», молит о помощи Индру, убийцу Вритры. Я полагаю, что здесь мы видим, по меньшей мере, непрямое указание на практику в сохранении мертвого тела в яме-»ката», до тех пор, пока не будет убит Вритра и пока не получат свободу воды и солнце. Мы видим, однако, что здесь речь идет только о циркуляции небесных вод, а из процитированного отрывка из Авесты ясно видно, что атмосферная влага прекращает свое движение на несколько дней, а точнее – ночей, и что солнце тоже перестает двигаться в течение всего этого периода и застывает неподвижно в водном регионе (поскольку свет возникает из того же источника, что и атмосферная влага) до тех пор, пока фраваши, помогавшие богам в борьбе за воду и в битве с силами тьмы, не пробудят к движению воды и солнце, направив их на обычный путь по верхней небесной полусфере.

Теперь мы можем понять, почему об Индре говорится, что он своей мощью двинул потоки вверх – «уданча» (II, 15, 6) и как он, убив Вритру, дал рекам свободу двигаться (I, 32, 12), и как он уничтожил все преграды сиянию небесных светил и сделал воды вольными (I, 80, 5). Есть и другие пассажи в Ригведе, говорящие об одновременном освобождении вод и появлении солнца и зари (на что указывалось выше в приводимой цитате из книги А. Макдонелла «Ведическая мифология»). Все эти строки гимнов становятся понятными лишь будучи разъясняемы с позиций теории, говорящей о космической циркуляции атмосферных вод через верхнюю и нижнюю небесные полусферы. Но поскольку эта теория была недостаточно понята и слабо изучена в указанной связи, ведологи, как прежде, так и в наше время, не имели успеха в интерпретации легенды о Вритре, не находя к этому рационального и продуманного пути и, что очень важно, не видя феномена единовременности четырех результатов победы Индры над Вритрой – тех, что открываются в сути гимнов.

Космическая циркуляция атмосферных вод описывается не только в индоиранской мифологии. Д-р Уоррен в своем «Найденном рае...» указывает, что подобные явления упоминаются и у Гомера, который описывает солнце как возвращающееся в токи океана или ныряющее в него, а затем снова поднимающееся из него на небо. Все реки и моря, все родники и даже колодцы возникают из глубочайшего океана, который, как верили окружает землю. Описывается как Гелиос-солнце плывет с запада на восток в золотой лодке, или чаше, что явно указывает на подземные воды. Но специалисты, изучающие Гомера, усмотрели без всякой необходимости ряд затруднений в переводе этого пассажа, заявив, что Гомер считал землю плоской и что если ад был объят полным мраком, то нельзя считать, что солцце после захода попадало туда.