Буря мечей - Джордж Мартин

— Голубенок, — сказал Том, садясь напротив нее, — или Арри, или как там тебя зовут по-настоящему — это тебе. — И он положил перед ней грязный клочок пергамента.

— Что это? — с подозрением спросила она.

— Три золотых дракона. За лошадей.

— Лошади наши, — насторожилась Арья.

— То есть вы украли их сами, так? Тут стыдиться нечего, девочка. Война многих честных людей делает ворами. — Том постучал пальцем по пергаменту. — Я даю тебе хорошую цену. Ни одна лошадь столько не стоит, по правде сказать.

Пирожок развернул пергамент и заявил громко:

— Так ведь это не золото. Просто писанина какая-то.

— Да, — сказал Том, — к моему сожалению. Но после войны мы превратим это в золото — даю вам слово, как солдат короля.

Арья отодвинулась от стола и встала.

— Вы не люди короля, вы разбойники.

— Если б ты имела когда-нибудь дело с настоящими разбойниками, то знала бы, что они даже на бумаге не платят. Мы не для себя берем лошадей, дитя, а для блага державы, чтобы передвигаться быстрее, когда война того требует. Мы сражаемся за королевское дело — ты ведь не против короля, нет?

Все в комнате смотрели на нее: Энги, Лим и желтолицый, с бегающими глазками Муж. Даже Шарна, стоящая на пороге кухни. «Они все равно отнимут у нас лошадей, что бы я ни сказала, — поняла Арья. — И нам придется идти в Риверран пешком, если только…»

— Эта писулька нам не нужна, — сказала она, забрав пергамент у Пирожка. — Мы можем обменять лошадей на вашу лодку. Только покажите сначала, как ею управлять.

Том, поглядев на нее, скривил свой большой рот и вдруг рассмеялся. Энги присоединился к нему, и они зареготали все: Лим, Шарна, Муж и даже мальчишка-подавальщик, вышедший из-за груды бочек с арбалетом. Арье захотелось наорать на них, но вместо этого она сама заулыбалась…

— Всадники! — ворвавшись в комнату, завопил Джендри. — Солдаты. Едут по речной дороге, дюжина человек.

Пирожок вскочил, опрокинув кружку, но все прочие даже с места не двинулись.

— Это не причина, чтобы лить хороший эль на пол, — сказала Шарна. — Сядь и успокойся, мальчик, кролик сейчас поспеет. И ты тоже, девочка. Если вам прежде довелось натерпеться чего-то худого, теперь с этим покончено: люди короля не дадут вас в обиду. Мы позаботимся о вас, как умеем.

Вместо ответа Арья нашарила за плечом рукоять меча, но успела вытащить его только наполовину, потому что Лим перехватил ее руку.

— Ну, хватит дурить. — Он сжал ее запястье так, что пальцы раскрылись. У него самого пальцы были мозолистые и ужасно сильные. Опять начинается! Как тогда, в деревне, с Чизвиком, Радфом и Скачущей Горой. Они отнимут у нее меч и снова превратят ее в мышь. Схватив свободной рукой кружку, Арья треснула Лима по лицу. Эль выплеснулся ему в глаза, нос хрустнул, и оттуда брызнула кровь. Лим, взревев, схватился за него обеими руками, и Арья освободилась.

— Бежим! — крикнула она и ринулась к двери.

Но Лим, делая один шаг на ее три, тут же догнал ее и поднял в воздух. Она билась и брыкалась, но он продолжал держать ее на весу, а кровь у него из носа так и хлестала.

— Перестань, глупая! — крикнул он, тряхнув ее. — Перестань сейчас же! — Джендри двинулся ей на помощь, но Том с кинжалом загородил ему дорогу.

Бежать все равно уже было поздно. Снаружи топотали кони и слышались мужские голоса. Миг спустя в открытую дверь ввалился тирошиец еще больше Лима, с косматой бородищей — седой, но зеленой на концах. Дальше шли, поддерживая раненого, еще двое с арбалетами, следом валили остальные.

Арья никогда еще не видывала такой оборванной шайки, но мечи, топоры и луки у них были в отличном состоянии. Двое или трое вошедших взглянули на нее с любопытством, но никто из них не сказал ни слова. Одноглазый человек в ржавом полушлеме понюхал воздух и ухмыльнулся, лучник с копной желтых волос потребовал эля. За ними вошли еще люди: копейщик с львиным гребнем на шлеме, человек средних лет с заметной хромотой, наемник из Браавоса и…

— Харвин! — прошептала Арья. Да, это он! У него отросла борода и волосы, но это был он, сын Халлена, который водил ее пони по двору, наскакивал на кинтану с Джоном и Роббом и слишком много пил на пирах. Похудевший и посуровевший, это был, несомненно, он — человек ее отца. — Харвин! — Она дернулась, стараясь вырваться из железных рук Лима. — Харвин, это я, ты ведь узнаешь меня, правда? — У нее потекли слезы, и она разревелась, как самый настоящий ребенок. — Харвин, это же я!

Взгляд Харвина перешел с ее лица на ободранного человека у нее на дублете.

— Откуда ты меня знаешь? — нахмурился он. — Ободранный человек… ты кто, слуга лорда-пиявки?

На миг она растерялась, не зная, что ему отвечать. Слишком много у нее было имен. Может быть, Арья Старк ей только приснилась?

— Я девочка, — пролепетала она, шмыгая носом. — У лорда Болтона я служила чашницей, но он собрался оставить меня козлу, и мы с Джендри и Пирожком убежали. Ты должен меня узнать! Ты катал меня на пони, когда я была маленькая.

Глаза у Харвина стали круглыми.

— Боги праведные! Арья-Надоеда! Отпусти ее, Лим.

— Она мне нос сломала. — Лим бесцеремонно поставил ее на пол. — А кто она такая, седьмое пекло?

— Дочь десницы, — сказал Харвин и преклонил перед ней колено. — Арья Старк из Винтерфелла.

КЕЙТИЛИН

Робб, поняла она в ту же минуту, как собаки разразились лаем.

Ее сын вернулся в Риверран, и Серый Ветер вместе с ним. Только запах лютоволка мог ввергнуть здешних собак в такое неистовство. Кейтилин знала, что сын непременно придет к ней. Эдмар после того первого визита у нее больше не бывал — он проводил время с Марком Пайпером и Патреком Маллистером, слушая сочиненную Раймундом-Рифмачом песню о битве у Каменной Мельницы. Но Робб — не Эдмар. Робб к ней придет.

Уже несколько дней как шел дождь, холодный и серый, хорошо подходивший к настроению Кейтилин. Отец слабел и с каждым днем все больше бредил, а в редкие минуты просветления произносил имя Ромашки и молил ее о прощении. Эдмар чурался ее, а сир Десмонд Грелл по-прежнему не разрешал ей свободно гулять по замку, хотя это, похоже, делало несчастным его самого. Только возращение сира Робина Ригера и его людей, сбивших ноги и промокших насквозь, немного подняло ее дух. Обратно они, по всей видимости, добирались пешком. Цареубийца каким-то образом умудрился потопить их галею и уйти, как поведал Кейтилин мейстер Виман. Кейтилин просила разрешения поговорить с самим сиром Робином, чтобы узнать подробности, но в этом ей отказали.

Помимо этого, случилось еще кое-что. В день возвращения брата, через несколько часов после разговора с ним, она услышала внизу во дворе сердитые голоса. С крыши ей стала видна суета у главных ворот замка. Из конюшни выводили лошадей: и было много шума и крика, но слов она за дальностью расстояния не разбирала. Одно из белых знамен Робба валялось на земле, и какой-то конный рыцарь проскакал по нему к воротам. Несколько других последовали его примеру. Это люди, которые сражались вместе с Эдмаром на бродах, поняла Кейтилин. Что же могло вызвать у них такой гнев? Неужели брат чем-то оскорбил их? Ей показалось, что она узнала сира Первина Фрея, который ездил с ней к Горькому Мосту и Штормовому Пределу, и его брата, бастарда Картина Риверса, но с такой высоты она не могла быть в этом уверена. Из ворот выехало около сорока человек, и причина их отъезда осталась для нее загадкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});