Нулевые - Роман Валерьевич Сенчин

– уже и не соображал, что, зачем, где я вообще… Потом вечер – и куда идти? На вокзале сидел, в зале ожидания, где без билетов… А там сиденья такие, не как у нас, а с этими, с подлокотниками. И не ляжешь. И какие-то бродят… У нас бичи, ну, свои все-таки, а там… Страшные. И я среди них.

– Да, – поддержал Юрич, – бичарой счас проще некуда стать. Отцепишься только – и покатился.

– От чего отцепишься? – спросил Олег как-то с вызовом.

– Н-ну, от всего вот этого. От родоков, от дома, работы. От жизни нормальной.

Сергей усмехнулся:

– Нет, лучше бичом, наверно, чем так. – И стал наполнять стопки.

– А чего вернулся тогда? Сидел бы в этом своем Новосибе, копейки на вокзале шкулял и смеялся от счастья.

– Струсил, Юрич. Понял, чего я стою… Ничего я не стою… Что, как, выпьем?

– Выпьем, – согласился Юрич, – это дело нехитрое. Но вот меня хоть счас от родоков отцепи – нет, не пропаду. Работа есть. Пускай там три тыщи платят всего, но на самое необходимое хватит. Плюс питание три дня в неделю. Армейку прошел – тоже плюс. И женщина появилась – в любой момент могу к ней переехать. Зовет.

– Что это у тебя за женщина? – недоверчиво прищурился Олег.

– Хм… Не могу называть пока. Нехорошо. Но – крутейшая! Сама на меня припала. Я и думать не мог, просто там сидел, в будке своей, смотрел на нее, а она взяла и сама начала. И – в-вот, короче… Ладно, бери, Олега, стопарик.

Олег взял стопку, покачал ее:

– Пива бы…

– От пива тупеешь, – отозвался Сергей.

– Я бы не отказался. Легче.

Юрич захохотал, откинувшись на спинку стула так, что чуть не опрокинулся.

– Чего ты гогочешь всё?! – взвился Олег. – Заколебал уже…

– Да вы как эти!.. У Серого такие точно слова в каком-то рассказике… «Хорошо бы отупеть»… Да и вообще – вся эта наша… Вот точно так же сидят.

Олег пожал плечами:

– И хорошо. Есть кому записывать. Зафиксировать.

– Н-да? – Юрич стал серьезен. – А на фига нужна такая фиксация. Только расслабишься, вроде нормально станет, и тут же вспомнишь, что тебя опишут, и дебилом себе сразу кажешься…

– Кстати, Сереж, – перебил Олег, – а в журналы ты там не заходил? Там ведь есть… «Сибирские огни», еще какие-то… Показал бы.

– Да ну, кому надо… Такого как грязи: сидят, пьют, лажу несут, ноют…

– Слушай, – перебил Олег и его, – чего ты всё рисуешься? Ты сам знаешь – у тебя вещи сильные. Они… они сразу бьют по мозгам… Надо их донести до людей. Кому-то ведь надо…

– Ну всё-о, хорош, Олегыч.

– Хорош так хорош… Но я очень рад, что ты живым вернулся. Когда мы поезда ждали и ты говорил, что всё, что навсегда, я поверил. Но не верил, что где-то устроишься. Думал – всё… И хорошо, что вернулся, Серег… Всё правильно будет. И я тебе во всём буду помогать…

– Ну, долбанула водочка! – покачал головой Сергей. – Завязывай, а то запла́чу.

– Да нет, я правда…

Юрич поднялся:

– Ладно, вы тут пообъясняйтесь, а я схожу. Можно, эт самое, в клозет?

– Угу… Конечно…

Сергей и Олег посидели молча. Олег выпил водку, злобновато мотнул головой, сказал почти равнодушно, точнее – устало:

– Я честно говорю, Серега. Зря ты так ко мне, что я будто фигню всё время порю…

– Да я знаю. Спасибо. И я тебя единственным другом своим считаю… Только… Как это – правильно? «Правильно будет». Хм… Ты постоянно это говоришь, а как это? Ну вот вернулся, теперь ждать буду, когда повестка придет. А вернусь, как вон Юрич, – дебилом. Или вообще не вернусь. Из наших дыр и засылают в Чечню, во все эти точки… Или алкашом просто стану…

– Да кончай ты!

– А что? Какие еще варианты?

Олег потер свою длинную тощую шею, с усилием стал предсказывать:

– Ну, отмажешься от армии… хоть до июля отсрочку… на тот год в институт поступишь. – Сергей хмыкнул, но Олег не обратил внимания. – В газету корреспондентом попытайся устроиться или хотя бы внештатным. Может, и с рассказами получится что-то. Бывает же, как-то же появляются новые…

– Что ты мне всё про эти рассказы хреновы!.. – не выдержал, взорвался Сергей. – Сам говорит, сколько в интернете всего, а сам… Фигня это всё. Фиг-ня! И от армии мазаться как? Легко – на словах… Бедро, что ли, сломать? Нет, надо просто сваливать. Да!.. Прав ты был, с двумя штуками – это детство. Заработать бы как-то… Блин, пять суток до Москвы!.. Знаешь, – почти зашептал Сергей, – я вот вообще винить никого не люблю, но родителей – стал. Их – да! Залезли в дырищу. Культуру приехали поднимать. Комсомольцы-добровольцы… Чего там не жилось-то. А? Подумать же, а! – сейчас бы там, в Самаре… Надо – в Москву сгонял, еще там куда… В Питер. А отсюда… Пять с-суток…

– Ты это всё много раз говорил, – вздохнул Олег, поднимая стопку.

– А я о другом не могу… Нечего мне здесь делать. Подыхаю, понимаешь?..

Вернулся Юрич, увидел пьющего Олега, неодобрительно заметил:

– Вразнобой бухать – последнее дело. Водка не любит…

– Водка всех любит. – Сергей стал наполнять стопки.

– Чего вы как всю родню похоронили! Достали со своими рожами убитыми. В институт бы ехали поступать, еще чего-нибудь. А то только сидеть и ныть, в натуре.

– Я вот съездил, – усмехнулся Сергей.

– Да куда ты, блин, съездил?! Только бабки потратил и родоков довел. Вон сидят на кухне, как привидения, шевельнуться боятся – как там их драгоценный сынок…

– Кстати! – перебил Олег. – Погоди, Юрич!.. Кстати, Серег, у тебя ведь бабушка в Самаре, тетка, ты говорил. Может, с ними связаться все-таки? У них как-то?.. Ведь там и твоя доля какая-то есть… жилье родовое… А, Сережка, это же выход!

– Ну и будет он там бедным родственничком, – ответил за него Юрич.

– А что?! Многие после школы едут к родным, поступают. Учатся, подрабатывают.

– Да, на словах это гладко, – вздохнул Сергей.

– Спишись с ними, попроси…

Зазвонили в дверь. Сергей дернулся:

– Кого там еще?..

– Может, Танюха твоя, – сказал Юрич. – Вчера тут встретил…

– Да уж, она соизволит. – Сергей поднялся, подошел к двери в своей комнате. Прислушался.

– Ну, кто? – не выдержал Олег.

– Не знаю, не слышно… Никого не хочу. – Он вернулся к столу, упал на стул. – Блин, стыдно-то как…

– Ла-адно, Серег, – Юрич потрепал его по плечу, – не мучайся. В жизни столько бывает, когда стыдно. Если по каждому поводу убиваться…

Коротко стукнув, вошел парень. Волосы ежиком, солдатская шинель без погон и пуговиц. Лицо изможденное, щетинистое. В руке – бутылка