Механическое пианино - Курт Воннегут

годились. Но тебе-то, Эд, я не нужна, и ничего ты поделать не можешь, раз ты разлюбил меня. И раз уж таким сотворил тебя Господь, как он сотворил всех мужчин, то сам-то ты здесь ничего не поделаешь. – Она посмотрела на него с любовью и жалостью. – Бедняга ты.

Долорес и Эдгар-младший влетели в комнату, а Эдгар и Ванда, немного успокоившись, рассказали ребятишкам про шаха.

Скоро и эта тема была исчерпана. За обедом только ребята болтали, и только они прикоснулись к еде.

– Кто-то из вас заболел? – спросил Эдгар-младший.

– Мама неважно себя чувствует. У нее болит голова, – сказал Эдгар.

– Да? Очень болит, мама?

– Нет, совсем немножко, – сказала Ванда. – Это пройдет.

– А как ты, папа? – сказал Эдгар-младший. – Ты сможешь играть сегодня в баскетбол в павильоне?

Эдгар не отводил взгляда от тарелки.

– Да я бы не прочь, – пробормотал он. – Но пообещал Джою сыграть с ним в шары сегодня вечером.

– Джою Принсу?

– Да, Джою Принсу.

– Почему, папа, – сказала Долорес, – мы ведь видели сегодня мистера Принса у Глоков, и он сказал, что собирается на баскетбол.

– Ничего подобного! – сердито сказал Эдгар-младший. – А ты помалкивай. Нечего соваться в разговор, если не понимаешь. Он ничего этого не говорил.

– Нет, говорил! – упрямо твердила Долорес. – Он сказал…

– Долорес, милая, – вмешалась Ванда, – я уверена, что ты не так поняла мистера Принса.

– Да, – сказал Эдгар-младший, – я точно помню, он сказал, что собирается идти играть в шары с папой. Сестренка все перепутала, мама. – Руки его дрожали, и он, неловко потянувшись, перевернул стакан с молоком. Они оба с отцом вскочили, пытаясь поймать стакан, пока он не скатился со стола. Младший Эдгар поймал стакан, и, когда его глаза встретились с глазами старшего Эдгара, тот увидел, что они полны ненависти.

– Мне кажется, я сегодня чересчур устал для игры в шары, – сказал Эдгар. – Думаю, что сегодня я лучше останусь и посмотрю с мамой телевизор.

– Нечего из-за меня отказываться от развлечений, – сказала Ванда. – Я прекрасно посижу дома одна.

Раздался резкий стук в оконное стекло, и Хэгстромы, выглянув, увидели шаха Братпура, который своими унизанными перстнями пальцами стучал по стеклу. Он только что вернулся из павильона к своему лимузину перед домом Хэгстромов модели М-17.

– Брахоуна! – весело выкрикнул шах. Он помахал рукой. – Брахоуна, такару.

– Живите! – перевел Хашдрахр.

XVIII

Наступила среда. Пол рано утром подъехал к своей ферме и подробно проинструктировал мистера Хэйкокса. Мистер же Хэйкокс в ответ заявил, что он ему не служанка.

Однако Пол в ответ на это дал понять мистеру Хэйкоксу, что тот будет делать все, что ему велено, или уберется отсюда, и еще раз потребовал, чтобы работа была сделана должным образом. Это было важно для Пола, потому что для постепенного перевоплощения Аниты все должно было быть в идеальном порядке.

– Вы, наверное, воображаете, что за свои деньги можете купить кого угодно, а он будет для вас делать все, что вам заблагорассудится, черт побери, – сказал мистер Хэйкокс. – Ну что же, на этот раз вы ошиблись, доктор. Вы можете взять свой докторский диплом и…

– Я совсем не собираюсь выгонять вас.

– Вот и не выгоняйте!

– В последний раз говорю вам, если вы не сделаете мне это одолжение…

– Почему же вы это сразу не сказали?

– Чего не сказал?

– «Сделайте мне одолжение».

– Ну хорошо, сделайте мне одолжение…

– В качестве одолжения и только на этот раз, – сказал мистер Хэйкокс. – Я, конечно, не служанка, но я умею быть хорошим другом.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Днем Анита позвонила Полу и спросила, что ей следует надеть.

– Что-нибудь старое.

– Деревенская вечеринка?

– Не совсем так, но что-то вроде этого. Оденься как для сельской вечеринки.

– Пол, сейчас, когда поездка на Лужок уже на носу, не думаешь ли ты, что нам следовало бы воздержаться от таких вещей?

– Лужок не похороны.

– Но может стать ими, Пол.

– Давай на сегодняшний вечер забудем о Лужке. Сегодня должны быть только Пол и Анита, а все остальные пусть катятся ко всем чертям.

– Это очень легко сказать, Пол. Это, конечно, очень здорово и вообще, но…

– Но что? – спросил он уже с раздражением.

– Ну, я не знаю; мне не хочется быть назойливой, но мне кажется, что ты слишком легкомысленно относишься к Лужку и к своей должности капитана Команды Синих.

– А что же мне, по-твоему, следовало бы делать?

– Неужели тебе не нужно было бы потренироваться или еще что-нибудь? Я хочу сказать, что тебе следовало бы побольше спать и соблюдать правильную диету и немного побегать после работы. А может, и количество сигарет сократить, как ты думаешь?

– Что?

– Ты должен быть в форме, если хочешь, чтобы Команда Синих выиграла.

Пол рассмеялся.

– Послушай, Пол, тут совсем не над чем смеяться. Шеферд говорит, что он видел, как создавались и рушились карьеры в зависимости от того, как люди вели себя, будучи капитанами команд на Лужке. Шеферд совсем бросил курить.

– Можешь передать ему, что для быстроты реакции я принялся за гашиш. Тогда мяч, брошенный им, будет выглядеть как детский воздушный шарик над столом в гостиной. Сегодня же вечером мы отправляемся на прогулку.