Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)

Золотую Наставницу. Нет уж, не бывать этому! Юный фей поднял руку с палочкой, прицелился…

…и тут же вскрикнул, чуть не выронив её. Пальцы жгло, будто огнём.

«Лэн, беги! Беги!» – отчаянно взывала к его разуму Айя, а он пытался собраться с силами и выкрикнуть заклинание. Теперь боль перекинулась на горло, Лэннери задыхался и не мог выдавить из себя ни звука. Потом она распространилась на всё тело, и Лэннери упал на траву, принялся кататься по ней в попытке хоть как-то облегчить свои страдания.

– Весьма предусмотрительно с твоей стороны было увеличиться, чтобы я не мог и тебя прихватить с собой, – голос черномага донёсся, как в тумане. – А так у меня нет времени возиться с тобой. Выживешь – твоё счастье, не выживешь – так тебе и надо, крылатый!

Голову сжали в невидимых тисках, и она вся горела; мир вокруг подёрнулся пеленой. Лэннери снова услышал голос черномага, теперь уже подзывавшего хибри. Грязным рукавом вытер слёзы, взглянул на врага – тот повернулся спиной. Быть может… если барьер растаял… поднять руку с палочкой… попытаться…

Но вместо этого Лэннери прохрипел в спину черномагу, пересиливая боль в горле:

– Зачем? Зачем ты похищаешь… Наставниц?

«Какова твоя цель», – крутилось у Лэннери в голове, но уж на этот вопрос ответа не последует. А черномаг обернулся, взмахнув полами плаща – тень на фоне стремительно светлеющего неба.

– Раз уж тебе это так интересно, дружок, отвечу. Я хочу с их помощью добраться до Хранительницы. А с какой целью – это не твоего ума дело.

Последним, что видел Лэннери, был всадник, красиво улетающий в белые небеса. А потом юный фей позволил боли взять над собой верх, распростёрся на земле и впал в забытье.

Глава XX

Кто-то упрямо и настойчиво теребил его за руку. Хотелось оттолкнуть, но сил не было, только волны боли от чужих прикосновений пробегали по всему телу. Наконец, боль начала утихать, и Лэннери с трудом различил тихий, сдавленный рыданиями голос:

– Лэн! Лэн, приди в себя!

Неужели это Беатия? Разве она не погибла, разве все они не умерли и не находятся на том свете… в Моор-Тэми, как назвал его черномаг?

«Лэн, – этот голос прозвучал громче и яснее, отдался тяжестью в висках, заставляя Лэннери поморщиться. – Черномаг улетел. Феи отстояли Школу. Всё в порядке».

Ложь! Как может быть «всё в порядке», если черномаг унёс с собой Золотую Наставницу? Но юный фей открыл глаза. Это далось ему с трудом – казалось, на веки положили огромный груз, весом не меньше десяти котомок с сайкумом и кувшинчиками.

– Лэн, – Беатия склонилась над ним, и спутанные светлые пряди упали ему на лицо. – Ты можешь встать?

Боль прошла почти полностью, не считая странного, тупого нытья над левой лопаткой. Лэннери опёрся о протянутую руку Беатии, сел, и у него резко закружилась голова. Пришлось приобнять фею, чтобы не упасть; она ещё не успела сменить одежду, и от неё пахло кровью убитых маа-змей. Не самый приятный запах, так что Лэннери отстранился без сожаления.

– Ты не ранен? Крови не вижу, – Беатия оглядела его с ног до головы, задержалась взглядом на лице. – Губа только прокушена.

Странно, Лэннери не помнил, чтобы он прокусывал себе губу – вероятно, это произошло в забытье. Боли тоже не было, пока он не потрогал распухшую губу и не скривился.

– Пустяки. Скоро заживёт.

Со своего места Лэннери хорошо видел Школу Золотой Звезды: феи носились по двору, уничтожая трупы врагов в ярких вспышках пламени. Убирали пыль и прах – до него донеслось «му-эн-дици!» С нескольких деревьев облетели золотые листья, где-то были сломаны ветки – всё это феи тоже собрали и потащили в Школу вместо того, чтобы выбросить. Среди них был только один парень-фей – плотного телосложения, должно быть, из деревенской семьи.

Лэннери перевёл взгляд налево и помрачнел: там лежали на траве мёртвые тела, обложенные сорванными цветами. Шесть погребальных костров ждёт фей Золотой Звезды, как случилось и с феями Белой. Он посмотрел вверх: усеянная множеством трещин, готовая расколоться в любой миг, его Звезда заметно потускнела.

– Лэн! – вдруг испуганно вскрикнула Беатия, заглянув ему за спину, и коснулась крыльев, сложенных на спине. – Ты… ты знаешь, что у тебя крыло повреждено?

Вот откуда тупая боль над лопаткой! Внутри у Лэннери всё похолодело.

– Сильно повреждено?

– Да не так сильно… У тебя на крыле, у самого основания, появились мелкие трещинки. Надо будет попросить фей Золотой Звезды, чтобы они полечили тебя, – Беатия засуетилась вокруг Лэннери, помогла ему встать на ноги, протянула палочку: – Вот, она выпала у тебя из руки, пока ты лежал без сознания.

Лэннери машинально стиснул палочку в кулаке, затем подумал и заткнул её за пояс.

– Ты сможешь уменьшиться? – озабоченно спросила Беатия. – Только не сейчас, а ближе к Школе.

Лэннери безмолвно кивнул. Было ясно, что ему придётся это сделать – иначе и лечить его, и размещать в одной из фейских комнат станет затруднительно.

– Пойдём, – и они рука об руку двинулись к Школе. Лэннери и не подозревал, что жестокая Беатия может быть настолько милой и заботливой. В нём шевельнулось тёплое, согревающее чувство, похожее на что-то большее, нежели простая благодарность.

– Лэннери! – Единственный фей Золотой Звезды подлетел к нему, буквально лучась дружелюбием. Крылья за спиной, жёлтая рубаха и штаны забавно смотрелись в сочетании с его широким простоватым лицом. – Так ведь тебя зовут? А я – Торнстед.

С Беатией он явно уже был знаком и только улыбнулся ей.

– Будем знакомы, – неловко пробормотал Лэннери, гадая, сможет ли он лететь с повреждённым крылом. Да что гадать – он просто вынул палочку из-за пояса, взмахнул ею, брызнули искры… и Лэннери стремительно полетел на землю. Торнстед и Беатия едва успели подхватить его с двух сторон под руки.

– Эге! Ты так больше не делай! – возмутился Торнстед. – Разбиться же мог!

Лэннери выдавил из себя улыбку:

– Не подумал.

«Ты никогда не думаешь, прежде чем действовать!» – рассерженно прозвенел у него в ушах голос Айи. Только сейчас Лэннери сообразил, что она, должно быть, на него обижена – насколько вообще может обидеться палочка из аргены, – и мысленно вздохнул:

«Да, ты права».

Айя не требовала долгих извинений – ей оказалось достаточно