Соблазн быть счастливым - Лоренцо Мароне

состояние младенца в утробе матери, плавающего в околоплодных водах.

– Прошу тебя, – слышу я свой собственный шепот, – помоги мне ты, как делала это всегда!

Но Катерина далеко – так же, как и голос синьоры Витальяно, как и мои дети, как и Россана и Марино. Все они очень далеко от меня и от того, что здесь происходит. До них не доносится запах всего этого дерьма.

На выходе из ванной лежит опрокинутый комод, по полу разлита вода и разбросаны осколки стекла. Чуть поодаль, разевая рот, бьется золотая рыбка. Милая моя, если бы я только мог, я бы поспешил к тебе на помощь, я бы сунул тебя в раковину и открыл кран с водой. Никого нельзя лишать кислорода. Я тебя понимаю, ты даже не представляешь насколько, но я не могу тебе помочь, только не сейчас.

Мне очень жаль.

Я разворачиваюсь и вхожу в следующее помещение: это спальня. Створки шкафа раскрыты, часть одежды валяется на полу. На кровати лежит наполовину заполненный чемодан, у моих ног лежит туфелька, запачканная кровью. У меня подкашиваются ноги, и я уже почти готов рухнуть на кровать, как вдруг замечаю выглядывающую из-за нее руку. Не помня себя, я в одну секунду оказываюсь на коленях перед Эммой. Глаза у нее открыты, она хватает воздух ртом, из которого выходит кровь, все лицо у нее в кровоподтеках, одна рука, неестественно вывернутая, оказалась под поясницей, а под затылком растекается большая лужа крови. Вокруг нее валяются осколки настенного зеркала, на которых все еще отчетливо видно точное место, где голова соприкоснулась со стеклом. Несколько струек крови обильно стекают по стене и капают на пол в паре сантиметров от того, что осталось от Эммы.

Ты считаешь, что за восемьдесят лет своей жизни ты уже видел все, что ты готов к любой ситуации, что ты можешь вмешаться и помочь своим опытом, но вместо этого ты понимаешь, что ты не знаешь ничего, что пережитые тобой болезни, несчастья и травмы не послужили тому, чтобы сделать тебя сильнее. Нельзя научиться тому, как справиться с болью, ее просто переживаешь. Как это делаю я прямо сейчас, даже не отдавая себе в этом отчет. Я беру ее за руку и заглядываю ей в глаза. Ей хочется что-то сказать, но у нее не получается. Я поднимаю взгляд. В дверях стоит Элеонора и взирает на происходящее с раскрытым ртом.

– Звони сто восемнадцать, – приказываю я ей.

Она не двигается с места.

– Ты слышала, что я сказал?! – ору я во весь голос.

Кошатница кивает и исчезает из поля моего зрения.

– Сейчас приедет «Скорая», не волнуйся. Вот увидишь, несколько дней – и ты будешь как новенькая.

На кровати лежит полотенце. Я беру его и кладу ей под голову, чтобы остановить кровотечение. Не знаю, правильно ли так делать, но я действую по наитию, у меня нет времени для размышлений. Я изо всех сил стараюсь ей улыбаться и не смотреть на лужу крови, растущую на глазах. Только вот я ведь сказал, что уже не мастак притворяться, и она, должно быть, что-то поняла, потому что она смотрит на меня блестящими глазами, будто умоляющими не оставлять ее одну.

Я знаю этот взгляд – когда на меня смотрела так Катерина, я терял дар речи. И поэтому я силюсь открыть рот, хотя и сам не знаю, что говорю. Жизнь дает мне еще один шанс. Такое бывает нечасто.

– Не думай ни о чем, сейчас мы поедем в больницу, врачи тебя вылечат, и потом ты начнешь новую жизнь. Я клянусь тебе, что у тебя будет все, чего ты заслуживаешь, пусть это даже будет последним делом в жизни старого маразматика, которого ты видишь перед собой!

На этот раз она улыбается и слабо сжимает мне руку. Липкая, уже запекшаяся кровь еще сильнее скрепляет наше рукопожатие. В дверях снова появляется кошатница и смотрит на нас глазами, полными сострадания. Я киваю ей и снова возвращаюсь к Эмме. Мне кажется, что ее взгляд затуманивается.

– Даже нет, знаешь, что я тебе скажу? Как только ты выздоровеешь, мы с тобой отправимся в настоящее путешествие. Я уже давно никуда не ездил. Но, конечно, только если ты этого захочешь. Я прекрасно понимаю, что компания такого старика как я – это вовсе не то, о чем ты мечтаешь, но тебе придется привыкнуть, я так легко от тебя не отстану!

Она снова улыбается. Во всяком случае, мне так кажется. Или мне так нравится думать. В действительности же ее рука все слабее сжимает мою, а полотенце уже совсем красное: оно насквозь пропитано кровью. У меня подступают к глазам слезы и ужасно хочется в туалет. Еще несколько минут, и я намочу штаны. Но я продолжаю трещать без умолку в ожидании, пока приедет «Скорая».

– Хотя я должен предупредить тебя, что я не слишком приятный попутчик. Я очень ленив, от меня не дождешься приличных фотографий, потому что у меня дрожат руки, а еще мой кишечник иногда устраивает фокусы, и я люблю поскандалить. Но знаешь, со стариками нужно терпение!

На этот раз я один улыбаюсь собственным словам. Синьора Витальяно нашла в себе смелость переступить порог комнаты и теперь смотрит на нас так, будто мы – два привидения. Эмма очень бледна, и мне кажется, что у нее выступил холодный пот. Она дрожит. Я хватаю с постели простыню и укрываю ее, а затем приближаю губы к ее уху – всего в нескольких сантиметрах от темной лужи, продолжающей свой неумолимый путь по направлению к плинтусу. Кровь нас пугает. Наше тело нас пугает – оно кажется нам темной и неизвестной бездной – такой же, как космос; мы стараемся не придавать им обоим слишком много веса, чтобы не оказаться им раздавленными.

– Хочешь знать кое-что смешное? Это секрет, который я никогда еще никому не открывал, – шепчу я ей на ухо. – Та Эмма, о которой я тебе говорил, женщина, в которую я был без памяти влюблен…

У Эммы едва заметно двигаются зрачки. Значит, она слушает то, что я ей говорю.

– Она была моложе тебя, когда я с ней познакомился, и мне так никогда и не удалось ее покорить. Не смотри на меня так! Да, я был женат, но я никогда и не утверждал, что был приличным человеком.

Кошатница вытягивает шею, чтобы услышать мои слова, но она слишком глуха, чтобы что-нибудь понять.

– Как бы то ни было… я тебе еще не сказал самого худшего.

Я выжидаю несколько секунд. Я думал унести этот секрет с собой в могилу, а теперь оказывается, что доверяю его девчонке, с которой только недавно познакомился.

– Эмма – это сестра