Голубая звезда - Жюльетта Бенцони

– Если убийца – он, то ему было легче легкого избавиться от меня в поезде: я был там один против троих мужчин.

– Не надо так упрощать: возможно, тогда это не было бы ему на руку. Вы не хотите предоставить для начала мне действовать по моему усмотрению?

– То есть?

– Попытаться подменить настоящий кулон поддельным. Ноги у меня, правда, неуклюжие, зато руки очень и очень ловкие, – добавил Адальбер, с довольным видом глядя на свои длинные пальцы.

– Вы уверены, что вам это удастся?

Археолог помолчал, потом ответил со вздохом:

– Нет. Все будет зависеть от обстоятельств...

– Тогда, – заключил Альдо, вставая, – я все же начну действовать по своему плану. Даже если меня постигнет неудача, дело, по крайней мере, сдвинется с мертвой точки.

– Хотите, бросив камень, взбаламутить воду? Что ж, в конце концов, почему бы нет? Только поверьте мне: прежде чем что-либо предпринимать, вы должны передать мне копию.

– Сегодня вечером она будет у вас.

Уже в прихожей, взяв из рук слуги свою шляпу, трость и перчатки, Морозини решился все же удовлетворить свое любопытство. Он улыбнулся хозяину своей обезоруживающе дерзкой улыбкой:

– Теперь, когда мы с вами заодно, вы позволите мне задать один... несколько нескромный вопрос?

– Почему бы нет? Нескромность весьма познавательна.

– Вы действительно археолог?

Чистые голубые глаза, не сморгнув, встретили взгляд Альдо.

– По призванию! После смерти Амсхеля моим первым долгом было помочь Симону, иначе, друг мой, я торчал бы теперь в Египте вместе со славным господином Лоре, который состоит на жалованье у Каирского музея и сейчас, вероятно, с завистью следит за раскопками, производимыми лордом Карнавоном и Говардом Картером в Долине фараонов... вкладывая такие средства, каких у нас никогда не будет. А что, мое упоминание о ловкости рук и вчерашняя вылазка вас смутили?

– Нет, что вы. Мне просто любопытно.

– Вот в этом я вас вполне понимаю. Но должен вас разочаровать: я не вор и не взломщик, хотя в слесарном деле далеко превзошел нашего доброго короля Людовика XVI. Я давно уже убедился, до какой степени это может оказаться полезным...

– Непременно учту ваш совет. А теперь пожелайте мне удачи... и спасибо за завтрак – все было превосходно!

Ближе к вечеру Сиприен в темном котелке и длинном черном пальто, застегнутом на все пуговицы, как для дуэли, отнес в особняк Фэррэлса визитную карточку Альдо и записку с просьбой о встрече. Ответ пришел через полчаса: сэр Эрик писал, что для него большая честь познакомиться с князем Морозини, и выражал готовность принять его завтра в пять часов пополудни.

– Ты пойдешь к нему? – спросила г-жа де Соммьер, которой этот визит совсем не нравился. – Лучше было бы пригласить его сюда.

– Чтобы он вообразил, будто вы готовы капитулировать? Я вовсе не иду с белым флагом, тетя Амелия, я собираюсь говорить о делах и не хочу впутывать в них вас...

– Будь осторожен! Этот проклятый сапфир опасная тема для разговоров, а мой сосед не внушает мне ни малейшего доверия.

– Это вполне естественно при ваших с ним отношениях, но успокойтесь, не съест же он меня.

Сам Морозини был абсолютно спокоен. Собираясь к Фэррэлсу, он вовсе не чувствовал, что заносит ногу над открытой западней – скорее ему казалось, будто он отправляется в крестовый поход. И хотя утром он, чтобы не пренебрегать советами Адальбера, посетил известный оружейный магазин, приобретенный им «браунинг» калибра 6, 35, достаточно, впрочем, компактный, не нарушал безупречную линию его элегантнейшего, сшитого в Лондоне серого костюма: он оставил свою покупку дома.

Упомянутый костюм оказался в родной стихии, когда лакей в английской ливрее сдал гостя с рук на руки дворецкому, а тот – секретарю, – от всех троих за милю пахло Лондоном. Дом же представлял собой нечто среднее между Британским музеем и Букингемским дворцом. Хозяин явно был богат, но обделен вкусом, и Морозини с грустью взирал на это нагромождение античных шедевров, среди которых были и немыслимо прекрасные, как, например, «Дионис» Праксителя, зажатый между критским быком и двумя витринами, буквально ломившимися от великолепных греческих ваз. В этих залах хватило бы экспонатов на два музея, да еще осталось бы на три-четыре антикварных магазина.

«Я начинаю верить, что ему не хватает места, – сказал себе Морозини, следуя за прямой как палка фигурой секретаря, – но скромного особняка тети Амелии вряд ли хватит. Ему бы купить дворец или какой-нибудь пустующий вокзал...»

Они поднялись по лестнице, на ступенях которой теснились римские матроны и патриции, и вошли в просторный кабинет – очевидно, именно сюда забирался ночью Видаль-Пеликорн. Альдо показалось, будто кончился бредовый сон и он перескочил сразу через несколько столетий: на всех стенах сплошь книги до самого потолка, пол устлан роскошным персидским ковром удивительного, яркого и одновременно глубокого красного цвета, а из мебели – только большой стол из черного мрамора на бронзовых ножках, кресло и два стула испанской работы XVI века, достойных Эскориала.

Кресло хозяина дома стояло у высокого окна, но даже против света Альдо хватило одного взгляда, чтобы узнать в человеке, который с учтивым поклоном поднялся ему навстречу, того, кто следовал за Анелькой в парке Монсо, – мужчину с черными глазами и седыми волосами.

– Мы, похоже, уже где-то встречались... произнес хозяин с лукавой улыбкой. – Похоже также, что мы оба – ценители женской красоты.

У него был удивительный голос, напомнивший Альдо голос Симона Аронова, – такой же теплый, бархатистый, чарующий. В нем, должно быть, и крылся главный секрет обаяния этого загадочного человека. Рука, которую он протянул гостю, – и Морозини без колебаний пожал ее, – была крепкой, взгляд – прямым. Альдо улыбнулся в ответ, хоть и ощутил в сердце укол ревности: пожалуй, полюбить Фэррэлса легче, чем он предполагал...

– Памятуя об обстоятельствах этой встречи, я вынужден принести свои извинения жениху графини Солманской, – сказал он. – Я, честное слово, не предполагал, что проявляю неучтивость. Дело в том, что мы вместе ехали в Северном экспрессе и даже один раз отобедали вместе. Я хотел только поздороваться с ней, поболтать немного, но мне показалось, что, увидев меня в парке, графиня испугалась: она не захотела меня узнать. Я даже подумал, что меня ввело в заблуждение невероятное сходство...

– Такое сходство невозможно! Моя невеста неповторима, и ни одна женщина не может сравниться с нею, – с гордостью произнес сэр Эрик. Но прошу вас, возьмите стул, присаживайтесь и скажите мне, чему я обязан удовольствием видеть вас.