Я, эти двое и двадцать девять массажистов - Марушка Белая

в их компании для нее было чем-то наподобие сафари. Впрочем, Табита всегда была такой непосредственной и именно своей искренностью меня и привлекала.

Сегодня она встречала меня в числе почетных гостей на одном из крупных демонстрационных площадках Главного острова.

— Отлично выглядишь, какое чудесное платье! — пропела она, меняя улыбку «для публики» на настоящую улыбку для своих друзей, и обняла меня, тут же шепнув. — Айна, спасай! Здесь столько журналистов, а у меня некоторые сложности!

Мы прилетели на открытие выставки картин, где были представлены работы молодых художников со всей планеты. Среди них были полотна рабов, кого-то из свободных унн-тальцев и даже наследницы Морены, сестры Грейама. Имен не было, смысл выставки в том, что бы показать отсутствие зависимости наличия таланта от статуса художника. Даже в этом Табита поддерживала нас с мамой, хоть и не знала всей подоплеки. Конечно, и я старалась ей помочь чем могла.

— Беру их на себя, иди отдохни! — сказала я, и следующие полчаса самозабвенно переключала внимание всех представителей СМИ, переводя их от одной картины к другой. Рассказывала о свете и тени, поясняла, почему один автор выбрал технику лессировки, изображая блики на воде, и почему другой использовал мастихин для создания фактуры черепицы на крышах домов.

Матиас сегодня остался на Парме, а вот Исай сопровождал меня и молчаливой, но очень опасной тенью ходил за мной. В официальном костюме стального цвета он смотрелся не хуже, а может, даже лучше любого аристократа здесь. Его слегка отросшие волосы были собраны в хвост и даже несмотря на красивые черты лица, он выглядел брутальным. Журналисты хоть поглядывали на него с интересом, расспрашивать и уж тем более трогать не решались.

— Госпожа Наследница Дистрагон, вы разбираетесь в искусстве? Нам сказали, что даже Госпожа Наследница Вайлер участвует здесь как художник. Это правда?

Ох, а вот это они зря. Рано еще раскрывать такие секреты. Я улыбнулась:

— Мы с вами рассмотрели столько картин, как считаете, были ли среди них полотна Наследницы Морены?

Журналисты вновь вернулись к картинам и постарались тщательно сфотографировать каждую, что дало нам еще несколько минут передышки. А тут и Табита подошла:

— Спасибо! Морена уже здесь и скоро выйдет к публике. Спасибо, что «разогрела» ее, — хихикнула подруга и дальше уже сама занималась гостями.

— Айна, думаю, Грейам хочет с тобой поговорить, — внезапно сказал Исай. — Я удивленно оглянулась.

— Не видела его.

— Он с той плохой девушкой, — ответил Исай, показав глазами в сторону.

Надо же, с каждым днем мой блондин все больше понимает наш язык, но из-за его молчания я каждый раз удивляюсь, если он говорит что-то длиннее двух или трех слов. Вот и сейчас растерялась.

— С Гортензией? Считаешь ее плохой?

— Она смотрит на тебя иначе, не как Табита и не как Виола, — выдал Исай.

— Ты такой наблюдательный! — я похвалила мужчину, едва удерживаясь от того, чтобы не погладить его по волосам. Сегодня он был таким красивым свирепым и холодным, что даже не верилось, что это мой ласковый раб. Я и не ожидала, как он воздействует своей аурой на остальных.

— Он там, — еще раз проговорил Исай, и я повернула голову.

Грейам и правда стоял вместе с Виолой и Гортензией. Перехватив мой взгляд, он показал глазами на афишу с расписанием мероприятия, а потом показал четыре пальца.

Ясно, в четыре будут танцы, значит, надо подождать их. Вероятно, именно в это время он хочет сказать мне что-то важное.

Я кивнула мужчине, стараясь сделать это незаметно. Он понял, затем опустил плечи и пододвинулся к Гортензии. Кажется, начал наливать ей пунш. Невеста не преминула ухватить безопасника чуть пониже копчика, и Грейам вздрогнул, едва не расплескав напиток.

— Кошмар! — возмущенно шепнула я. И это на публике, где столько камер и глаз! — Он же из семьи Вайлер, могла бы и не унижать его так!

Мое ворчание увидел только Исай. Он улыбнулся:

— Меня можно трогать где угодно и когда угодно, — сказал он. — Но только тебе, Къхъяра!

— Ты прелесть, — вздохнула я. — Это мне повезло с тобой! Но я бы не стала так унижать мужчину.

А потом я вспомнила Матиаса и мою попытку с перцовой пастой. О, Великая Натис, как стыдно!

После фуршета к гостям вышла Морена Вайлер и объявила о своем творчестве, показала несколько картин. Также к гостям вышли остальные художники. Были среди них и рабы. Несмотря на официальные костюмы, они сильно отличались от свободных унн-тальцев, в первую очередь поведением. Кланяясь всем, пряча глаза и испуганно отодвигаясь от посетителей выставки. Я отметила, что освобожденным рабам все равно будет трудно влиться в общество. Это надо обдумать.

А уже потом, согласно расписанию, начались танцы. Отвлечь Гортензию, пришлось просить Табиту.

— Соскучилась по Грейаму? Пожалела, что отвергала его? — довольно прищурилась подруга.

— Это не то, что ты думаешь!

— Ну да, ну да, — ни разу не поверила мне блондинка, однако легко и красиво отвлекла Гортензию, пролив ей бокал пунша на платье, а потом извиняясь, увела ее в дальние комнаты приводить себя в порядок.

— Актриса! — восхищенно пробормотала я, как вдруг на мои плечи опустились мужские руки. Я знала, что это Грейам, он столько раз разминал мои плечи, что я бы узнала эти руки сразу. Правда, было это еще до встречи с Исаем.

— Грейам? — оглянулась я.

Он мягко улыбнулся.

— Разрешите пригласить вас?

— Конечно, — ответила я, разыскивая глазами Исая. Он стоял поодаль, не сводя с нас недовольного взгляда. Но молчал, так как понимал необходимость этого разговора.

Музыка звучала, и танцующие пары уже распределились по залу. Грейам тоже понял, что с молчаливого согласия моего свирепого раба, он может продолжить. Властно обняв меня, прижал так близко, что я удивилась. Торжествующе взглянув на Исая, безопасник приблизил губы к моему уху, обдавая горячим дыханием. Мы начали двигаться. Во время танца я ждала его слов и не отодвигалась, хоть и было немного неудобно. Так близко, так горячо. Несколько долгих минут молчания, потом вздох:

— Айна, передай матери, что я знаю план Гортензии.

— Правда?

— Она неспроста за мной охотилась.

— Так и уж охотилась?

Грейам прищурился, на его лице мелькнуло довольное выражение:

— Для кого-то я очень ценный.

— Для той, что унижает тебя, хватая за зад на публике.

Он поморщился:

— Увидела все же?

— Грейам, зачем ты это позволяешь ей?

— Так нужно, Айна. От моей игры зависит успех всей операции.

— Мне это не нравится! — возмущенно прошипела я. — Нельзя так с тобой.

Он расплылся в улыбке:

— А мне нравится твое беспокойство! Это обнадеживает! — он тихо