Стая - Владимир Сухарев

Разговор прервался. Терентий выбросил телефон из окна машины и нажал на педаль газа.

ГЛАВА 51

Ивану Андреевичу повезло. Первый выстрел Терентия принял на себя бронежилет. Но даже не это самое главное. Перед самым выстрелом его кто-то окликнул и, повернув голову на крик, Одинцов спас себе жизнь. Вторая пуля попала в щеку навылет. Его отвезли в больницу. Весть о его ранении быстро дошла до следственного комитета, и уже через полчаса у его кровати было всё руководство отдела во главе с Игорем Моисеевичем. Врач сказал, что жизни Ивана Андреевича ничего не угрожает, и через пару дней из больницы его выпишут. Правда шрам на лице останется, но при современном развитии пластической хирургии этот вопрос вполне можно решить.

— Одного не пойму Ваня, — ласково говорил Игорь Моисеевич, — чего тебя понесло в этот двор? Я же тебя прикомандировал в органы государственной безопасности, ты там должен быть. Вечно тебя тянет во все дела вмешиваться.

Но по тону начальника можно было понять, что у него гора с плеч свалилась. Если бы застрелили ещё одного следователя за несколько последних дней, то, несомненно, сюда бы понаехало начальство из Москвы. А тогда последовали бы выводы, за которыми явно светила отставка. Игорю Моисеевичу пост начальника следственного отдела города был очень важен. Только отсюда можно было двигаться дальше, сначала в область, а затем и в Москву.

— Я просто мимо проезжал, — оправдывался Одинцов.

— Ладно, вот выпишешься и из больницы, поезжай в контору и оттуда ни ногой. Занимайся только делом Борисова.

— Слушаюсь.

Иванов ложиться в больницу не стал. Ранения оказались не сложными. Обе пули прошли на вылет, не задев костей. Поэтому, получив первую помощь, он зашел к Одинцову:

— Да, лопухнулись мы с тобой, — присел Иванов на краешек кровати, — мог он нас обоих угробить.

— Благодарю за то, что посоветовал бронежилет надеть.

— Нам просто повезло, — констатировал Иванов, — ты тут поправляйся, а я сейчас всех на уши подниму, но этого Терентия достану. Он своё получит. Его фотография уже на всех столбах висит. Подключилась контора, полиция, гаишники. Деться ему некуда. На всех вокзалах и аэропорте дежурят наши люди. Кто-то на него обязательно наткнется. Это дело считанных часов.

— Все равно, будь осторожен, — посоветовал Иван Андреевич, — мы не для Терентия объединяли наши усилия. У нас совсем другие задачи.

— Ладно, — Иванов поднялся, — буду держать тебя в курсе по телефону. Всех твоих людей я задействую. Позвони, чтобы собрались возле охранного агентства, я там буду через двадцать минут и приму руководство на себя.

— Хорошо, я позвоню, но первым делом задержи его бабу, а то, как бы впопыхах она от нас не скрылась. Мне доложили перед самым ранением, что она вышла из квартиры и направилась в сторону магазина, потом возле магазина села на такси.

— Позвони наблюдателям прямо сейчас, не охота тратить на нее много времени.

Одинцов поговорил с наблюдателем. Лицо Ивана Андреевича помрачнело, и он в конце разговора даже обругал собеседника.

— Что случилось? — спросил Иванов.

— Эти идиоты сопроводили ее до аэропорта, и она десять минут назад вылетела во Франкфурт. Представляешь, они ее вели, но ничего не предпринимали. Мне звонили, но по известным причинам я не отвечал.

— А что ты хочешь, они верно и в точности исполнили твой приказ. Их за это хвалить надо, а не ругать.

— Теперь нам до нее не добраться, — с горечью в голосе сказал Иван Андреевич, — опять Терентий нас провел. Догадываюсь, что вся это катавасия со стрельбой и взрывами, а также покушениями на нас была нужна для того, чтобы из-под нашего контроля ушла эта чертова баба!

— Тогда он о себе уже не думает, — Иванов направился к выходу из больничной палаты, — и это очень плохо. Будут еще жертвы. Что-то не похоже на киллера, который должен прежде всего думать о собственной безопасности, а не быть альтруистом. Твой Терентий является каким-то исключением из правил. Прямо киллер-мутант какой-то.

— Ладно, иди, — махнул рукой Иван Андреевич, — я думаю, что сегодня этот мутант живет последний день. А бабу его мы и на той стороне найдем, пусть не сейчас, но это время придет. Иначе, зачем нам было объединятся?

— Найдем, конечно, — согласился Иванов, — не на Луну же она улетела. А все-таки ты злопамятный, Иван Андреевич.

Иванов вышел из палаты, и сразу же в палату зашла Лидочка. Жена выглядела удивительно свежо. Одета была безупречно и дорого, макияж и прическа были сделаны изысканно. Ее легко можно было принять за молодящуюся кинозвезду или супругу олигарха, но уж никак не за жену следователя следственного комитета с небольшой заработной платой. Лидочка с порога набросилась на Ивана Андреевича с претензиями:

— Всё, Ваня, хватит. Пора тебе определиться, или семья, или работа. Не хватало ещё, чтобы тебя убили какие-нибудь негодяи. Ты подумал, что тогда будет со мной, с нашей дочерью. Ты что хочешь, чтобы мы нищенствовали?

Одинцов с тоской слушал жену. Даже не поинтересовалась, как его самочувствие, что нужно принести в больницу, когда он поправиться. Все мысли только о себе. Тут он вспомнил, что сейчас в салоне самолета, летящего во Франкфурт, находится Ольга Шевелева, ради которой Терентий пошел на верную смерть. Ведь он мог пропасть, сесть в поезд и уехать подальше, уйти пешком, наконец, и поселиться в какой-нибудь глухой деревне. Словом, остаться в живых, пусть это бы только отсрочило его поимку, его бы все равно нашли, но он бы еще пожил, может быть и не один год. Но он решил пожертвовать собой ради любимой женщины, которая, судя по всему, его и не простила и не может простить за загубленные человеческие жизни. Что же толкнуло Терентия поступить так, как он поступил? Вся его предыдущая жизнь к этому не располагала. Неужели — любовь к женщине оказалась сильнее инстинкта самосохранения? Иван Андреевич терялся в догадках и не понимал Терентия.

Пока он размышлял, Лидочка без умолку говорила. Она заметила отрешенный взгляд мужа и окончательно взорвалась:

— Ты меня совсем не слушаешь! Я, что для тебя — пустое место? Ты — эгоист, Одинцов! Боже, как я несчастна! Короче говоря, выбирай. Или семья, или работа. Третьего не дано.

Лидочка повернулась и вышла из палаты. Иван Андреевич так и не сказал ей ни слова. Он почему-то подумал, что Лидочка для него совсем чужая. Наверное, и он для нее чужой. И это началось не вчера, а когда-то давно. Нет, он содержал семью, и неплохо содержал, но этого было мало. Нужно было ещё что-то, что делает людей родными. А этого не было уже давно, а может, и вообще никогда не было.

Иван Андреевич закрыл глаза и, засыпая, успел подумать, что с Лидочкой надо что-то решать. В конце концов, ему не так много лет, чтобы начать личную жизнь заново. Может, это и есть способ, чтобы изменить ситуацию?

ГЛАВА 52

Терентий, двигаясь на старенькой «Тоете» по главному проспекту города, пытался предугадать, как быстро парень, у которого он взял машину сообщит об ограблении. Если сразу, то через десять минут будет объявлен какой-нибудь план, и его точно остановят. Поэтому с дороги надо уезжать. Терентий свернул в ближайший двор и пристроился в шеренгу стоявших во дворе машин. Потом он вышел из машины и заляпал грязью номера. Вытерев руки и лицо снегом, он снова сел за руль.

— Ну, что Павлик, — сказал сам себе Терентий, — давай оценим наши шансы. Тем более что появился стимул остаться в живых. Тебя, Павлик, любят и ждут, пусть очень далеко. Никто ещё тебе таких слов не говорил, и таких обещаний не давал. Это надо ценить. Теперь о шансах. У тебя, Павлик, есть паспорт. Насколько искусен Дадоновский кудесник, тебе неизвестно. Но, что это не Моня, это точно. Хотя Дадон говорил, что документы никогда не подводили. Значит, по этим документам можно поселиться в гостинице, купить билет на поезд, а может быть и на самолет. Скорее всего, по ним можно прописаться, пусть временно где-нибудь далеко отсюда.

Терентий открыл свою сумку и пересчитал деньги.

— Сорок пять тысяч евро, и немного рублей. Ты, Павлик, вполне можешь купить жилье в маленьком провинциальном городке. Затем, выждав несколько лет, можно и за границу умыкнуть. Все зависит от того, насколько хорошо сделана «липа». Хотя есть и другие варианты, например, через Украину или Казахстан. Вопрос этот сложный, но решаемый. Теперь, надо выбраться из города. Одинцова больше нет. Иванова я ранил, но не сильно. Если они бегали в одной стае и обладали одной информацией, то смерть Одинцова ничего не меняет. У Иванова есть мои фотографии, и он знает о моих подвигах. Дело осложняется тем, что последняя пальба, а также смерть Одинцова заставят гоняться за мной все правоохранительные органы, а то и саму контору. Наверное, уже моя рожа есть у каждого гаишника, постового, и во всех кассах вокзала и аэропорта. Пока только в городе, но возможно, что и в области. Завтра может быть объявлен и всероссийский розыск. Так что, шансы твои, Павлик, очень призрачны.