Похищение - Валерий Генкин

Андрис. Не понял.

Год. Ты сказал - и Года не прошло.

А н д р и с. А-а-а. Извини. Так вот, сравнительно недавно, не прошло и э-э-э... полного периода обращения Земли вокруг Солнца, Лааксо приехал вот на этом велосипеде... Тесть, ты велосипед не менял?

Лааксо. Нет, почтальонам положен один на два года.

Год. Не понял.

А н д р и с. Чего ты не понял?

Год. Почему надо класть на меня велосипед. Точнее, на одного меня придется положить полвелосипеда, исходя из факта, что целый кладется на двух меня.

Лааксо. А-а-а. Извини. Один велосипед дается на двухлетний период. Так вот...

А н д р и с. Так вот, он привез пакет, в котором... (Продолжает вполголоса.) Лааксо. Слушай, зять, а ты помнишь, какая была жара, когда я привез тебе этот чертов пакет? Именно после этого я решил - баста! Хватит, сказал я себе, хватит крутить педали и развозить почту в любую погоду, в любое время года...

Год. Вы опять! Издевательство какое-то. Я протестую. В любое время меня - что?

Лааксо. Виноват. Пардон. Скузи. Энтшульдиген зи битте. Икскьюз ми. Ана маср лиль таароф бик. Но я совершенно забыл про пакет.

А н д р и с. Да, там был пакет, а в нем книга. Велько, ты помнишь книгу?

Велько. Книгу? Конечно, я помню книгу. Ничто не заставит меня забыть эту книгу. На ней были медные углы, а внутри всякие страсти. Ты жутко заинтересовался. Виду-то не подал, просто сидел, читал, а всей своей позой подчеркивал, что это как бы пустяк...

Год. Не было этого!

Велько. То есть как это не было!

Год. Не подчеркивал я! Я вообще ее не читал!

Велько. Кто про тебя говорит?

Год. Ты только что заявил, что Авсей своей позой подчеркивал. Я протестую.

Велько. Слушай, ты не мог бы называться как-нибудь иначе?

Хоть на время.

А н д р и с. Но кто все это написал, ума не приложу.

Лааксо встает из-за стола, идет к велосипеду.

Год. Тебе теперь нужен сценарий о будущем. Оно не менее страшно, чем прошлое. А снимать, конечно, на Лехе.

А н д р и с. Фантастику? Ты предлагаешь мне снимать фантастику? Все эти фокусы со временем? С разгоном света до семи с, хотя точно доказано, что максимум достижимо шесть. С трансмутацией вши в человека? Хотя известно, что возможна лишь обратная процедура - человека в вошь. Нет, это не для меня.

Лааксо. Вот, голубчик, прими и распишись. (Подает пакет.) А н д р и с. Велько, почерк-то, почерк. Тот же! Или нет? И бумага такая же.

Ереваныч (встает со стаканом в руке). Эй, сосед, ты того. Письма читать потом будешь. Глянь, хозяйка-то совсем притихла. А почему она притихла? А потому, что стыдно. Стыдно ей. Что со стола ни возьмешь - все горько. Горько! Слышь?

Весь савельевский конец стола кричит вразнобой: "Горько!" Марья растерянно смотрит вокруг. На Андриса. Тот пожимает плечами. На Велько. Тот берет в рот кусок рыбы, подозрительно жует.

Велько. Нет, Юрий Иванович, это вы загнули. Рыба отличная. Я знаю, щука горчит, но Том постарался - никакой горечи.

Теперь растерян Юрий Иванович. Всеобщее замешательство.

К Марье подходит бородач. Наклоняется к уху. Она несколько раз кивает. Бородач подходит к Андрису и что-то шепчет ему.

А н д р и с. Вы это точно знаете?

Бородач. Абсолютно.

А ндр и с. Ну, это легко уладить. (Подходит к Марье и нежно целует ее в губы.)

Е р е в а н ы ч. Во, теперь есть можно. (Опрокидывает стакан, закусывает.) А теперь, милый, читай, читай.

Марья. Погоди-ка. (Обхватывает голову Андриса и целует его.) Теперь точно, можешь читать.

А н д р и с (разрывает пакет, достает письмо). "Рервику - привет!" Велько. Начало, насколько я помню, такое же.

А н д р и с. Пока только приветствие. И книги нет. Письмо, правда, длинное. Потом, наверно, прочтем, а?

Велько. Какой ты нелюбознательный, право. Чего тянуть, читай. Вон все гости делом заняты.

Действительно, гости не обращают внимания на Андриса, Марью и Велько. Савелъевцы нажимают на выпивку и закуску, Баккит что-то энергично втолковывает В'Анье - видимо, по кулинарной части. Авсей Год задумчиво гладит собаку. Лааксо, подняв в одной руке стакан, а в другой насаженный на вилку маринованный огурец, понимающе кивает Юрию Ивановичу, который что-то показывает широко разведенными ладонями.

А н д р и с (продолжает читать письмо). "Что, приятель, дал себя охомутать? Так-так. Устал, видно, прыгать с места на место. По планетам шастать, кино снимать про нечисть всякую, кровопийц, изуверов, душегубов. Да, триумф "Судного дня" неоспорим.

Потрясенные зрители вновь и вновь впитывают чудовищные картины давней и близкой истории рода человеческого. Ты заслужил передышку. Ты и твои соратники. Но Андрис! Но Велько! Но Авсей!.."

Год. Я?

Велько. Ты, ты. Мы с тобой к славе приобщились, чуешь?

Год. Вот как?

Он встает, отпускает собаку и подходит ближе к Андрису.

Тот продолжает читать.

Андрис. "Страшная опасность грозит сообществу людей, безмятежно процветающему на ухоженных планетах. В чем она? А вот представьте..." Нет, Велько, удивительно знакомый почерк. Но решительно не могу вспомнить, где я его видел. Совсем недавно... Нет, не помню...

Бородач (хитро посматривает на Андриса, продолжает печатать, бормоча под нос текст). "Важный чиновник из некоего межпланетного ведомства прибывает на планету с говорящим именем Малдеб. Со времени последней инспекции этого края прошло много лет, быть может, несколько поколений. Чиновник бродит по планете, наблюдает, делает пометки и записи, по всей видимости, одобрительно оценивая происходящее. Организованное изъявление чувств, извлеченных из небольшого набора, аккуратная регламентация мотивов и поступков, строгие каноны в искусстве всех родов и жанров, автоматическое выполнение действий - как практически полезных, так и чисто ритуальных,короче, серая возня скучных людей, лишенных воображения и тяги к неожиданным поступкам. Через какое-то время чиновником, однако, начинает овладевать беспокойство. Он что-то ищет, ищет напряженно. Беседует с людьми, роется в подшивках газет, смотрит фильмы, листает учебники истории. Наконец наталкивается на крупный психиатрический лечебный центр и (несложно придумать сюжетный ход) попадает в него, хотя бы в качестве пациента. Малдеб, оказывается, много лет назад был выбран для заселения неизлечимо больными, неспособными жить среди обычных людей. С ними был отправлен немногочисленный медицинский персонал. Волею каких-то катаклизмов связь с Малдебом была прервана, контроль над ним на долгое время утерян. И вот инспектор явился. Что же он нашел?

Поначалу он решил, что обнаруженная на планете ситуация контролируется здоровыми людьми. Поэтому он и оценивал происходящее одобрительно, полагая, будто наблюдаемая им жизнь - гуманно дозволенный расплодившимся сумасшедшим способ существования, отвечающий их понимаю счастья. Пытаясь найти здоровых людей, которые, предположительно, управляли жизнью планеты, инспектор и попадает в сумасшедший дом, где прозревает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});