Только для мертвых (СИ) - Гриньков Владимир Васильевич

Хельга вздохнула:

– Ты прости меня. Но я не могла тебе всего сказать.

Она вдруг распрямилась и прислушалась. Потом спросила шепотом:

– Где остальные?

– Один пошел искать тебя. Где-то рядом бродит, наверное. А второго я здесь не видел. Как бы он у лодки не остался.

– У лодки? – быстро обернулась Хельга.

– Они, похоже, приплыли с соседнего острова.

Хельга быстрым, мягким движением взяла в руку автомат.

– Оставайся здесь. – И опять провела ладонью по щеке Воронцова. – Пять минут – и ты придешь в себя. То, что я тебе вколола, любого поднимет на ноги. И еще вот это, – вспомнила вдруг. – Возьми на всякий случай.

Она придвинула к Воронцову свой зонт.

– Вот, кольцо я повернула. Видишь кнопку? Спуск. Там еще четыре патрона.

– Запасливая, – сухо сказал Воронцов. – И хитрая.

– Да уж. Ни на одной таможне нас не тормознули.

Хельга поднялась с пола и теперь возвышалась над Воронцовым. Воронцов прикрыл глаза.

– Ты сердишься на меня? – спросила Хельга.

Воронцов открыл глаза. Ее лицо было совсем рядом – обеспокоенное и участливое.

– Не сердись, – повторила Хельга. – Ладно? Я все-все тебе объясню. И ты меня простишь.

– Никогда! – сказал Воронцов.

И тут он увидел тень. Там, в дверях. Хельга стояла как раз между дверью и Воронцовым, поэтому он и не видел человека, только по тени и угадал его присутствие. Зонт лежал у Воронцова под рукой. Ему осталось лишь немного приподнять его и нажать на кнопку – раз-другой. Он не попал, но этих долей секунды Хельге хватило на то, чтобы упасть на пол и покатиться к стене, одновременно стреляя в проем двери. Бородач упал навзничь, будто какая-то страшная сила ударила его в грудь и опрокинула на пол.

Воронцов вскочил и теперь видел бородача с высоты своего роста. Грудь его была растерзана роем кучно легших пуль.

– Боже мой! – пробормотала Хельга и обессиленно уронила голову на ковер. – Саша, ты только что спас мне жизнь.

Глава 61

Они остановились в разных отелях. На этом настоял Кочемасов. Он и Богдан сняли два номера в «Касабланке», а Стас устроился в отеле, расположенном через квартал.

Был поздний вечер. Автомобили с зажженными фарами стремительно проскакивали через раскинувшуюся перед отелем площадь. В летнем кафе напротив играла музыка, за столиками сидели люди. Кочемасов наблюдал чужую жизнь, и у него появилось предчувствие, что чужой она будет оставаться для него совсем недолго. Ему здесь уже нравилось. Его прежняя жизнь казалась ему далекой и уже теряла очертания реальности. Скоро останутся одни воспоминания.

– Хочешь вернуться в Россию? – спросил Кочемасов, не оборачиваясь.

Богдан поднял голову и задумался. Он очень устал за эти дни и, если бы был один, без Кочемасова, – заснул бы немедленно, прямо в кресле, в котором сидел.

– Когда? – осведомился на всякий случай Богдан.

Он привык к тому, что Кочемасов никогда ни о чем у него не спрашивает, все решает за него сам, и поэтому немного растерялся.

– Я вообще спрашиваю. Через месяц, через год – хотел бы?

– Здесь-то мне делать нечего, – осторожно сказал Богдан.

– Там лучше?

– Не то чтобы лучше, – все так же осторожно сказал Богдан. – Просто там я могу жить.

– А здесь не можешь? Климат не тот?

– Климат хороший. Но денег нет.

– А были бы – остался?

– Ну наверное. Здесь хорошо, – оценил Богдан.

– Я дам тебе сто тысяч, – сказал Кочемасов.

Он все еще смотрел в окно. Там, наверное, было что-то очень интересное. Но Богдан не осмеливался подняться и встать рядом с Кочемасовым.

– Сто тысяч долларов, – врастяжку сказал Кочемасов. – Большие деньги, если подумать.

Богдан никогда не держал в руках такой суммы, поэтому замер и выжидательно смотрел в спину шефу. Пока у него было одно объяснение происходящему: розыгрыш.

– Хочешь?

Богдан замялся.

– Смелее, – приободрил его Кочемасов, отвернувшись наконец от окна.

Взглянув ему в лицо, Богдан понял, что он не шутит.

– Что я должен сделать? – спросил он.

Знал по опыту, что нельзя получить деньги из рук Кочемасова просто так, как подарок. У Кочемасова деньги можно только заработать. Сделаешь что-то – и Кочемасов заплатит. Не очень щедро, как правило. И если он предлагает сто тысяч «зеленью» – наверняка задание будет нелегкое.

– Убей Стаса.

Ему показалось, что он ослышался. На лбу у него сразу выступила испарина.

– Убей Стаса, – повторил Кочемасов.

Глаза Богдана округлились.

– Так надо, Богдан. Сделай это, и мы сразу отсюда уедем. Я заплачу тебе сто тысяч, как обещал, и можешь отправляться куда захочешь. Вот эта жизнь, – махнул рукой за окно, где играла музыка, – будет для тебя. Тебе нечего делать в России, поверь. Ты никогда не сможешь заработать там таких денег.

Это было правдой. Богдан судорожно вздохнул. Он боялся Стаса. Но боялся и Кочемасова. И поэтому перед ним встала неразрешимая проблема.

Кочемасов опустился в кресло напротив, сцепил пальцы.

– Воронцов исчез, – сказал он.

Подумал – знает ли Богдан подробности? Маловероятно.

– Вместе с деньгами сбежал, – продолжал Кочемасов с печалью в голосе. – Всех нас подставил. Я не хочу возвращаться в Россию. Там меня сразу возьмут в оборот, будут требовать возврата денег. А где я их возьму? – Он развел руками. – И вот представь: меня нет, Воронцова нет, ты будешь там один, если вернешься. Тебе и придется отвечать за эти деньги. А ты сможешь пятнадцать миллионов раздобыть?

Посмотрел на сникшего Богдана понимающе.

– То-то же. А не будет денег – тебя быстро на ножи поставят.

«На ножи» – это было Богдану очень понятно. Он-то знал, что это такое – «на ножи». Сам подобными вещами занимался.

– Хорошо, – сказал он, подумав. – Сделаю. Когда надо?

– Сейчас.

– Сейчас? – встревожился Богдан.

Не ожидал, что так срочно.

– Конечно, – мягко сказал Кочемасов. – Зачем тянуть?

Богдан судорожно вздохнул.

– Скажешь ему, что надо обсудить наши дальнейшие действия. Когда в Россию возвращаемся, вместе или порознь и все такое прочее. Отвлеки его разговором, потом стукни по голове чем-нибудь тяжелым и задуши. Ну не мне же тебя учить.

– Сделаем, – мрачно сказал Богдан и нервно потер руки.

У него были широкие, как лопаты, ладони. Конечно, у него все получится.

Богдан ушел. Кочемасов, погасив в номере свет, увидел в окно, как Богдан вышел из отеля, пересек площадь и скрылся в прилегающей улочке.

Богдан шел медленно, намеренно оттягивая момент, когда ему придется действовать. Сопоставлял и размышлял. И даже почти решился.

Перед дверью нужного ему номера Богдан на мгновение замер, потом негромко стукнул в дверь костяшками пальцев и оглянулся по сторонам. Коридор отеля – в оба конца – был пуст. Дверь открылась. На пороге стоял Стас.

– Ты? – удивился он.

– Надо поговорить, – быстро произнес Богдан и переступил порог, оттесняя Стаса в глубь номера.

– Ну проходи.

Стас исчез в комнате, и когда Богдан вошел, он уже стоял в противоположном углу, держа руки в карманах брюк. Богдан сразу обратил на это внимание: руки в карманах держит. И еще – на глаза Стаса. В них была настороженность. Последовала заминка, очень короткая, после чего Богдан, усмехнувшись, опустился на диван, показывая, что никаких дурных намерений у него нет. Стас остался стоять.

– А у тебя получше номер, чем мой, – сказал Богдан, оглядевшись. – И клопами не воняет.

Стас молчал.

– Надо было и мне здесь остановиться, – продолжал Богдан. – Это все Кочемасов, он настоял.

Перевел взгляд на Стаса и смотрел очень долго, будто размышляя, говорить ему или нет. Наконец сказал:

– Кочемасов хочет тебя замочить. Меня попросил об этом.

– А ты? – отрывисто спросил Стас.

– А я не хочу.

– С этого и надо было начинать, – буркнул Стас и вынул руки из карманов.

В руках у него ничего не было.