Тридцать девять и девять (СИ) - Джим Вестван

друзьях и подружках! И все у него еще впереди, все обязательно еще будет!..

Но теперь уже снова весна, очень теплая и ранняя, и у Данила снова совсем другое настроение. Стельниковы повезли своего Андрюху к Ленкиным родителям в Качу, в их загородный дом на побережье. Арсен опять на полигоне со своими морпехами, да с ним и разговаривать в последнее время невозможно. Только и слышишь о том, какой замечательный ребенок у него растет: самый бойкий, самый ловкий и самый сообразительный. Интересно, как это можно определить, если его несравненный Владик еще не ходит и ничего не говорит? И так не хочется звонить Кире, и вообще никого из них видеть не хочется. Наверное, просто усталость после очень трудной недели на службе и снова это чувство безысходности…

***

Он не хотел ни к кому в гости, просто уступил после игры уговорам Толика Салаева, настойчиво приглашавшего на день рождения дочери. Секрет этой настойчивости Данил понял уже по дороге, слушая рассказ Салаева о том, как восьмилетняя Янка, побывавшая недавно в их спортзале, сказала дома по секрету, что хочет замуж за Давыдова. Слишком уж здорово, оказывается, Данил бросает мячик ее дорогому папе. Толик просто хотел порадовать дочь, приглашая в дом объект ее воздыханий.

— Ну как тебе, Данил, моя невеста? Годится?

— Еще бы, Сала! Приданое, надеюсь, на уровне? — вяло шутил Давыдов, хотя его уже до самых печенок достали постоянные разговоры об их детях, которые если не абсолютно гениальные, то исключительно умные и на редкость красивые. Неужели они все думают, что Данилу это интересно и что он не видит, что дети у них самые обыкновенные?

Данил раздражался, с трудом изображая счастливую улыбку, и по большей части помалкивал за столом, глядя, как профессионально малолетняя Янка строит ему глазки. Он время от времени корчил ей в ответ рожи, а Яна, видимо, немного обижалась. Наконец после очередного кривлянья она показала Давыдову язык, быстро перебежала на противоположную сторону, запрыгнула Салаеву на колени и, обняв за плечи, уткнулась в него лбом.

— Папочка, ты у меня самый красивенький! — подлизываясь, улыбалась она Толику, который был от этого в таком восторге, что, похоже, позабыл обо всех гостях.

Данил вдруг почувствовал, что это последняя капля. Он встал из-за стола и ушел на балкон. Во дворе играли дети. Совсем еще малыши, такие смешные мальчишки, гоняли мяч на пыльной площадке.

Почему он не может этого видеть? Потому что снова вспоминает ее? Нет, он прекрасно понимает, что вовсе не из-за этого. И он отлично знает, почему его страшно раздражают все их дети. Просто-напросто они у них есть. А у Давыдова — нет и, наверное, никогда не будет! Он уже не может находиться рядом с ними, ему надоело представлять себе, что Андрей, которого Лена иногда Давыдову оставляет, его собственный ребенок. Он чужой ребенок и висит на своем папочке. Данил сейчас ушел из комнаты, а там все ржут, восторгаясь такой смешной, непосредственной девочкой, и никто не заметил даже, что Давыдова нет.

Данил вернулся и, сказав Толику, что ему должны звонить из Киева, ушел домой.

Он уже не может избавиться от этих мыслей. Есть только один способ отвлечься — это перестать думать вообще. То есть напиться. Хорошо, что несмотря на всеобщую антиалкогольную кампанию, в спирте они недостатка не ощущают, и у каждого имеется приличный запас.

И Данил напился. Утром он едва успел привести себя в божеский вид перед службой, но как только рабочий день закончился и он оказался на улице по дороге домой, он сразу стал думать об этом снова.

Он перспективный офицер, у него есть друзья, у него отличная квартира, он обеспечен, здоров и молод, он может очень многое, но только это никому не нужно! Чего добился он в жизни и что у него впереди? Что и кому он хочет доказать? Что можно жить одному в отличных условиях? И вот он живет один, и никого он не любит! Не может!

Он не может любить женщину, даже самую прекрасную, это Давыдову давно понятно. Он уже любил женщину и, видимо, сжег все это чувство. Но почему именно с ним должно было такое случиться? С ним — с человеком, который мог бы по-настоящему любить своего ребенка… Но без женщины не бывает ребенка, и думать об этом бесполезно…

Он опять доставал банку спирта и наполовину разводил с водой.

Если бы на годик можно было превратиться в женщину… Как могут некоторые из них отказываться иметь детей? А где взять ребенка ему? В детском доме? Но ведь это тоже чужой ребенок, а ему нужен свой, ему нужен Давыдов! Да и кто ему разрешит усыновление…

Конечно, Кира Чернова согласилась бы хоть сегодня от него забеременеть, но для этого на ней придется жениться. Только ему не нужна жена, он выносить рядом с собой ее долго не сможет! Ему не составляет никакого труда стирать свои вещи или готовить еду. Если ему захочется с кем-то пообщаться — его друзья готовы принять Давыдова в любое время дня и ночи. Если ему нужна любовница — к его услугам лучшие представительницы здешних мест. А главное — ему не хочется детей от Киры.

Почему-то когда он пытается о них думать, они представляются ему здоровыми, краснощекими и многочисленными. Нет, ему не нужно много. Ему нужен один. Вернее, одна… Да, он хочет девочку. Слабую, капризную девочку… Он любил бы ее так, как не любил своего ребенка еще ни один отец. Он защищал бы ее, покупал ей сладости, наряжал и баловал. Кажется, у него уже было это когда-то… Ему нужно еще немного выпить, и он перестанет об этом думать. Он вообще перестанет думать!

Данил понимал, к чему он так придет. Он каждый день говорил себе, что больше не будет пить. В конце концов, какой от этого толк? Но заставить себя отвлечься он уже не мог. Его все еще занимала служба, но ему не нужно было сидеть там целыми сутками, и у него было достаточно свободного времени, которое он ненавидел. Он даже не мог ходить в спортзал: там только и слышишь, что о придирающихся к деткам учителях или все о той же гениальности своих отпрысков. Как будто какой-то заговор против Давыдова, будто все задались целью постоянно ему об этом напоминать!

У него настоящая мания, навязчивая идея, Данил это хорошо понимает. Но он никому не может о своей проблеме рассказать. Он знает, что