Василиса - Александр Беликов

Но договорить я не успел, крепкий сон подхватил и унес в сказочные дали, хотя моя нынешняя жизнь и так насколько волшебная, что дальше некуда, так что сны для меня в последнее время стали всего лишь путешествием из одной сказки в другую.

Глава 14

Это был белоснежный скакун с гордо изогнутой шеей, покрытой гривой, подобной заре, искрящейся, как сами звезды, и с глазами, которые могли быть красными, как яростное пламя, или мягкими и нежными, как у младенца. Боже, человек мог умереть, увидев Пегаса, и при этом считать себя счастливцем. А эти крылья! Они начинались от лопаток – белые, как перья цапли, величественные и поблескивающие на солнце.

Пегас подлетал кругами. Он то опускался, то испуганно взмывал вверх, белый на голубом фоне, пока в конце концов не приземлился возле лужи – легко, как воробей, – сложил большие крылья и ударил копытами в землю.

Генри Каттнер, Кэтрин Мур. «Пегас»

Утро у меня началось с того, что в лицо плеснула ледяная вода – как раз снился сон про то, что спускаюсь с плотины нашего искусственного водоема по длинной веревочной лестнице вниз, передо мной возвышается стена дамбы, а водохранилище уже переполнено и вот-вот перельется через край. И тут первая, самая смелая, волна перехлестнула через плотину и обожгла мне лицо липким холодом, веревки лестницы выскользнули из мокрых рук, и я полетел вниз с огромной высоты на дно ущелья, от обуявшего ужаса закричал, дернулся и свалился с лавки на пол. Когда понял, что веревочная лестница и плотина – лишь сон, сел и попытался понять: что же со мной происходит на самом деле? Зрение наконец-таки сфокусировалось и обнаружило вместо веревочной лестницы скомканную простыню, плотина оказалась печкой, сам я уже не падал с огромной высоты на острые камни, а просто сидел на полу в избушке Бабы-яги. Передо мной стояла Василиса с неполной кружкой воды и смеялась.

– Что случилось? – удивился я. – Ты меня поливаешь водой?

– Нет, плотину искусственного водоема прорвало, – продолжала веселиться Василиса.

Хоть мне и приятно было слышать смех моей любимой, но я решил немного обидеться:

– А что, просто так разбудить меня, без поливания из кружки, нельзя?

– Да я уже полчаса пытаюсь тебя разбудить всеми известными мне способами. Ладно, вставай, полетели на стройку.

Я быстро оделся и вышел на крыльцо, ступа, невероятно красивая и нереальная, уже стояла рядом на лужайке, кряхтя залез в сей диковинный летательный аппарат – спина после ранений так толком и не гнулась, за мной следом запрыгнула Василиса. Подумал, что надо бы как-нибудь при случае поинтересоваться: как она так ловко сигает туда и обратно, это тренировки или опять-таки магия? Моя любимая встала позади и обняла руками меня за туловище.

– Я же тебе так весь обзор закрою, и ты не сможешь управлять, – удивился я.

– Полетишь ты, надеюсь, не станешь меня гробить, а прокатишь нормально.

Я от таких слов даже поперхнулся и закашлялся.

– А давай я лучше как-нибудь без тебя поупражняюсь, а то действительно впилюсь в какую-нибудь скалу, кто знает, что этой шайтан-арбе в голову взбредет?

– Ничего подобного произойти не может в принципе, ступа всего-навсего выполняет мысли, связанные с перемещением, поэтому самое главное, чтобы тебе ничего суицидального не взбредало в голову.

– Слушай, мне страшно! За тебя страшно.

– Вот поэтому думай плавно и не делай резких мыслей.

– Легко сказать, ведь невозможно гарантировать, что может плеснуть в голову!

– Давай представляй себе, что ступа тихонько приподнимается.

Я внутренне напрягся, но так как знал, что спорить бесполезно, то решил попытаться управлять ступой, хотя такой способ обучения меня совершенно не устраивал. Это как бросать не умеющего плавать в воду, я же предпочитал теоретические занятия, тренировки и отработку движений с куском пенопласта. Если бы не экстремальные военные условия, то, может, и удалось бы отбрыкаться, а сейчас пришлось подчиниться. Глубоко вздохнул и представил, что ступа медленно поднимается, в этот момент память услужливо подсказала про первый полет вверх ногами, ведь вдвоем распорку не сделаешь, как избежать выпадения, оборачиваться в орла?

– Так, тише, еще тише, зачем ты думаешь, что она наклонится и перевернется?

– А вдруг она встанет вверх тормашками? Со мной такое уже случалось, хорошо, что тогда летел один, смог распереться в стенки руками и ногами и не выпал!

– Ты летел в ступе вверх дном? – рассмеялась Василиса. – Да, до такого еще никто не додумывался, ты точно первый, права баба Вера, что шизанутым экстремалом тебя называет.

– А что я мог сделать, если она летела и переворачивалась?

– Представить, что она летит ровно.

– А если все-таки перевернется? Она же ни за что не держится, ведь для равновесия нужны элероны, закрылки, стабилизаторы и все остальное!

– Забудь про все законы физики и про то, что ступа должна за что-то держаться, здесь действуют совсем другие принципы, просто представь, что она висит ровно. Очень хорошо, теперь легко потянись вперед и представляй, что она начинает плавно двигаться.

– А если она за деревья зацепится?

– Остановись. Представь, что зависли в воздухе.

Я послушно выполнил просьбу, мысленно видеть висящую ступу у меня получилось – она замерла как вкопанная.

– Ведь ты же ездишь на машине, объясни, как ты объезжаешь препятствия, например, другие автомобили?

– Вижу, что впереди машина, понимаю, что сейчас в нее врежусь, и поворачиваю руль или нажимаю педаль тормоза.

– Это неправильно, в этом твоя основная ошибка: надо думать не про то, что врежешься, а только о том, что огибаешь или тормозишь! Если подумаешь, что ударишься, то и выйдет авария. Это понятно? Ни в коем случае нельзя думать о столкновении!

– Ничего себе! Как это можно запретить себе думать? Слушай, у меня от вчерашнего происшествия еще слишком сильные воспоминания, да и все прежние полеты заканчивались падениями, поэтому давай как-нибудь в другой раз.

– Именно сейчас себя и надо переламывать, а то у тебя выработается устойчивая фобия к полетам, и тогда ее перебороть станет гораздо сложнее. Выбрось из головы все страхи, она никуда не врежется и полетит плавно и без аварий, давай представляй: ступа легко трогается, взлетает над этой сосной и летит прямо.

Минут через двадцать, когда мы полетали над лесом на просторе без преград, у меня потихоньку начало получаться, все оказалось на редкость легко, если не шарахаться, то все просто замечательно! Оставалось только приучить себя не пугаться преград и препятствий, а вот это уже требовало гораздо большей работы над собой, я ведь тридцать с лишним лет думал иначе: все время представлял возможные последствия (и не только при управлении автомобилем, а даже при ходьбе) и только потом старался избежать их. А теперь попробуй себя переделать и внушить такую безбашенность, чтобы даже на секунду не задумываться о возможных опасностях, Василиса считала, что просто надо перестроиться, но я думал по-другому – такое вообще не возможно никогда, только меня никто не слушал.

– А теперь представь источник живой воды.

Ступа послушно двинулась в сторону и в ту же секунду вынырнула прямо перед вросшей в землю глыбой со старым медным змеевиком, тут я почувствовал, как Василиса вмешалась в процесс управления и резко затормозила, меня припечатало ребрами о борт. Остановились вовремя, а то бы мы прямехонько врезались в камень.

– Вот видишь, не получается!

– А теперь сам подумай, почему так вышло?

– Потому что я этой шайтан-арбой управлять никогда не научусь.

– Ответ неправильный, надо представлять, как ступа появляется над камнем, а не сам камень.

– Блин, как все сложно-то, может, ты дальше сама?

– Учись, для чего я, по-твоему, с тобой сейчас здесь сижу? Давай представляй: ступа тихонько взлетает вверх и огибает камень.

С грехом пополам мы долетели до гор, сверху оказалось очень хорошо видно, что между болотом и отрогами гор уже выкопан огромный котлован, а вся выбранная земля свалена выше – в основание плотины на дне ущелья, спускающегося к Гнилой пустоши между двумя хребтами. Мы приземлились на дне будущего водоема, там уже находились Анфиса и Егорушка, у них прямо в воздухе что-то двигалось, взрывалось и горело; какие-то потоки пыли тянулись от взрывов в гигантские костры, а оттуда в серые кучи, лежащие прямо на земле.

– А что такое они делают? – спросил я.

– Камни в щебень дробят и известь обжигают.

Я невольно залюбовался на сказочное шоу, и немудрено – с таким номером впору на стадионе представления устраивать, собирая миллионные гонорары. Моя наставница так резво выпрыгнула из ступы, что я ей даже предложить помощь не успел, сам же выбирался медленно и неуклюже – Василиса вовсю разговаривала с Огневиками, а я только подошел и поздоровался.