Там, в Финляндии… - Луканин Михаил Александрович

— Вы что, с ума, что ли, все посходили? — осадил он нас. — Хотите, чтоб я головы лишился? Так ведь она у меня одна и может мне, да и вам тоже, еще понадобиться. Нельзя же так, мужики! Обложили весь ревир. А что немцы да полицаи подумают? Давайте-ка договоримся так: сейчас вы все разойдетесь, а я, погодя, загляну к «больному» в пятую палатку и там, все как есть, вам и растолкую. Только, чур, всем лагерем к палатке не собираться и меня не подводить.

Он тут же сменил голос на начальственный и свирепо заорал на столпившихся:

— А ну, чего собрались? Сказано: по палаткам и в порядке очередности. Разойди-и-ись! Марш все по своим местам!

Мы хорошо знали нашего Савельича и потому, не прекословя ему, подчинились. Чтобы не вызывать подозрения и не подводить Савельича, решено было послать в пятую, как самую надежную, выборных от других палаток, которым поручалось довести до остальных все сообщенное стареньким фельдшером. Появился он в пятой неприметно и притом крайне возбужденным.

— Для чего это они с анализом-то? — сразу же насели мы на него.

— Кровь это они вашу собираются для своих раненых брать. Поначалу пробу возьмут, чтоб группу определить, а после уже и высасывать ее почнут.

— Как брать кровь? Какую это еще такую кровь? Где это у нас эта самая кровь-то? Они ведь почитай и так уже всю ее из нас повысосали! — буквально взорвались собравшиеся.

И в самом деле, нам было отчего негодовать и возмущаться. Даже сама мысль, что у нас, и без того еле живых, собираются брать кровь, которой в нас и так-то почти не оставалось, казалась нам поистине чудовищно дикой и нелепой.

— Война-то к концу подходит, не сегодня завтра вот-вот закончится, и потери у них — дай бог! Своей-то «арийской» крови им уже явно не хватает, вот они не брезгуют теперь и нашей славянской, а что она у вас и без того остаточная, так им на это — трижды наплевать. Не знаете вы их, что ли? — старательно растолковывал нам Савельич.

— Дожили-таки, видать, фрицы, коли не гнушаются вот и нашей русской кровью пользоваться и выкачивать ее у полуживых пленных. А что, если вот взять всем да и не давать ее фашистам? — предлагает кто-то. — Чего это ради мы своей кровью да своих же заклятых врагов спасать будем? Не дадим вот — да и все тут!

— А чего добьетесь? Постреляют всех ироды, да и только. Чуя свой конец, они сейчас пленных целыми лагерями уничтожают и только того и ждут, как бы с нами расправиться. Нет, так не годится! Только себе хуже сделаете, — охладил наш пыл старый фельдшер.

— А как же быть-то, Савельич? Неужто так вот примириться с этим, отдать им, почитай, свою последнюю кровь и помочь тем самым своему же злейшему врагу? Ведь это же черт знает что получается!

— А ничего не попишешь, кровь вам свою так и так отдавать придется. Против силы не попрешь. Я бы вот посоветовал вам кое-что, чтоб врагу своей кровью не помогать, да опасаюсь, что проболтаетесь и меня, да и самих себя тоже, в могилу загоните. Этим-то ведь не шутят!

— За кого это ты нас, Савельич, принимаешь? И не стыдно тебе это? Кажись, ни разу еще тебя не подводили, а ты вот на-кось — «проболтаетесь»! Да что, мы язык за зубами держать не научились еще, что ли? Обидно даже слышать от тебя такое! Цену тебе мы знаем, и уж кого-кого, а тебя-то не подведем и не выдадим, можешь в этом не сомневаться. Что мы, звери, что ли, какие, чтоб за твое-то добро да тебе злом платить?

— Ну, ежли так, то спасибо на добром слове. Выходит, еще нужен я здесь людям, и, значит, понятно вам, что к чему, а то я уж, грешным делом, не раз подумывал, что зазря стараюсь, что невдомек вам все мое старание.

— Да не тяни резину, Савельич, говори, что делать-то! Немцы-то вот-вот примутся за дело, а тогда уже поздно будет!

— Тогда слушайте. Прежде чем брать у вас кровь, немцы станут поначалу вызывать вас поодиночке на анализ для определения ее группы и давать каждому соответствующий жетон. Покончив с анализами, почнут вызывать каждого по второму разу и уже брать кровь в ампулы и помечать их соответственно вашему жетону. Так вот вы возьмите-ка да неприметно и поменяйтесь все своими-то жетонами. Кровь-то у всех разная, и окажется она в ампулах не однозначной предъявленным вами жетонам. Одним словом, на ампулах будет значиться одна группа крови, а внутри окажется совсем другая. Ну и не пойдет она им впрок, гадам!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не совсем понятно, Савельич. Почему же это она не пойдет им впрок-то? Не все ль равно, какую кровь вливать? Кровь-то — она кровью и останется. Не доходит до нас что-тось!

— Совсем темные, как погляжу. Да чего ж тут непонятного-то? Раненому вместо второй группы возьмут да вольют кровь третьей группы или вместо третьей, наоборот, вторую. Он же после этого может даже и самою душу богу отдать, а не то что поправиться. Вот вам и «не все ль равно, какую кровь»! Встанет она у них, ваша-то остаточная кровь, костью в горле, и не излечатся, а подавятся они ею.

— Ага, вот оно значит как!.. Ну, спасибо тебе, Савельич, что вразумил. Можешь не сомневаться — сделаем все, как велишь.

— Ты мне это брось — «велишь»! Ничего я вам «не велю», а только разъясняю.

— Да нет, нет, Савельич! Это мы оговорились. Ничего ты нам такого «не велел», а только «разъяснил». Мы же понимаем! Можешь не опасаться: с нами ты не встречался, в пятой палатке не был и никакого разговора у нас с тобой не было. А если кто придумает такое, то будь уверен — твой ревир ему уже больше не понадобится.

— Ну то-то же, а то — «велишь»! Об одном только Христом-богом прошу: делайте все неприметно, так, чтобы и комар носа не подточил, и не подводите меня, старика. Может, еще понадоблюсь вам. А не то немцы прикончат всех, а заодно и меня с вами. Поосторожней уж, миленькие, очень прошу вас!

— Все будет в ажуре, Савельич! Одним словом, могила! Великое тебе от всех нас спасибо за добрые слова, помощь и советы. Живы будем — не забудем. А теперь — иди с богом, пока тебя там не хватились.

После ухода Савельича выборные, единодушно приняв к исполнению предложение старого фельдшера, разошлись по своим палаткам проводить, как говорится, агитационно-массовую, пропагандистскую и разъяснительную работу, и вскоре весь надежный состав лагеря был в курсе дел и принятого выборными решения. План срыва коварного и гнусного замысла заклятого врага отвечал самым сокровенным желаниям и чаяниям каждого из нас и потому был встречен с восторгом и ликованием. Когда по лагерю разнесся зычный голос полицая: «Первая, к ревиру!», все мы твердо знали, что нам надлежит делать и как следует поступать. С большим трудом выдав по несколько капель крови из пальца и получив некоторое время спустя жетон с выбитой на нем группой крови, люди покидали ревир и вновь становились в строй, дожидаясь обработки всей палатки. Распущенные затем, они неприметно уединялись один на один где-либо в сторонке и обменивались жетонами, избегая подмены на одну и ту же группу.

Операция по забору крови затянулась до глубокой ночи и продолжалась при свете карбидных светильников. Один за другим входили мы в ревирную палатку и подвергались буквально настоящим пыткам. Наша остаточная кровь упорно не желала покидать наши бренные, высохшие, подобно египетским мумиям, тела и служить ненавистным немцам. Не обнаруживая ее, они, раздосадованные, раздраженно и безжалостно искалывали нас в поисках крови, а затем принимались грубо и бесчеловечно массировать избранный участок, выгоняя затаившуюся вялую кровь из тайников и принуждая ее поступать более интенсивно. С великим трудом медикам удалось заполнить ампулы нашей кровью и отобрать ее у каждого всего-то, кажется, по сто кубиков, хотя и это было для нас почти невосполнимой потерей. Выполнив поставленную перед ним задачу, наезжий медперсонал покидал ревир, несомненно, с чувством честно выполненного долга. С не меньшим удовлетворением укладывались на запоздалый ночлег мы, осознав, что действовали в этой непредвиденной ситуации продуманно и организованно, что не уронили своего патриотического достоинства и по сути сорвали гнусный замысел врага использовать нашу кровь — кровь военнопленных против их же Родины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})