Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира Keganis

— Нет… Это невозможно! — цепенея от ужаса, шептала Торина, но малыш всё не унимался.

«Я знаю, как спасти. Доверься мне!» — прошелестел в голове незнакомый голос. Высокий и мелодичный, с вкрадчивыми нотками.

— Это ты… сейчас говорил? — Торина удивлённо уставилась на светлячка, тот сделал в воздухе озорной кульбит и вновь подлетел к рукояти. Заплясав вокруг неё, он зажужжал громче.

«Доверься!» — повторил голос, и Торина подчинилась. Она, обливаясь холодным потом, подползла к телу, затем, с трудом подавляя рвотные позывы, вытащила из него окровавленный кинжал. Обрадованный светлячок взвил вверх.

«Давай же, вставай!» — подгонял Торину голос. Он был полон сладкого предвкушения, и всякое промедление вызывало у него досадливый вздох. — «Чего же ты медлишь? Не хочешь спасти отца?»

Она хотела, и потому всё же сумела подняться. Ноги дрожали и не желали слушаться, но светлячок не желал слушать отговорки. Он, крутясь вокруг, словно назойливая муха, упорно заставлял её двигаться вперёд, а затем даже побежать! Перед глазами всё смешалось, и Торина сама не поняла, как оказалась у принца за спиной.

«А теперь прикончи его!» — велел голос. Жуткий приказ прозвучал с выдающим безумца торжеством.

Торина так и замерла на месте, не в силах сдвинуться от шока.

«Хочешь победить — бей первой! Или же одна жалкая жизнь жестокого принца дороже, чем жизнь твоего отца?» — продолжал настаивать неведомый голос.

«Это не может быть он! Безобидный жучок просто не способен на такое!» — Торина принялась искать взглядом светящегося малыша, но тот внезапно пропал из виду.

«Что-то не так!» — твердило сознание.

А меж тем во сне вновь разворачивались сцена трагической гибели отца. Торина уже видела, как принц начинает отводить руку для подлого нападения, и тут в воздухе мелькнуло что-то светящиеся. Крохотный жучок бросился принцу прямо в глаз. Отвлечённый на миг Андреас позорно промахнулся: его меч пронзил лишь воздух. Отец успел увернуться, но это была лишь секундная отсрочка. Молот Чесмика уже летел в его голову. Но тут возле бэрлокского короля снова возник светлячок. Он отважно влетел в нос Чесмика, и… рука с молотом дрогнула, чуть сместив траекторию. Отец вновь миновал смертельную опасность!

Чесмик громко харкнул, высмаркивая крохотное тельце. Окутанное мерзкой зеленоватой слизью, оно больше не светилось и не шевелилось. Торина в слезах бросилась к нему.

— Зачем? Зачем ты пожертвовал собой⁈ — в отчаянии прокричала она и проснулась.

В комнате опять царил беспросветный мрак. Торина потянулась к волосам, в поисках своего спасителя. Однако вместо зелёного огонька в комнате вспыхнула алая искра. Она зажгла свечу, и мягкий тёплый свет заструился по спальне. Торина нервно перебирала волосы, пытаясь нащупать гладкое тельце светлячка, но его и след простыл. Чувствуя нарастающую тревогу, она принялась ворошить постель, но, даже вытрясся всё белье, ничего не нашла.

«Он мог просто улететь!» — убеждала себя Торина, вот только сердце, гулко бьющееся в груди, не давало покоя.

Настроение 9. Дерзость. Нэйдж

Нэйдж:

От его поцелуев кружилась голова. Разум плавился, будто сыр на сковородке. Конечно, вначале она пыталась сопротивляться, цепляясь за роль скромной принцессы. Но уже после первого поцелуя её самообладание дало трещину. Страсть вспыхнула, словно промасленный факел, и Нэйдж на короткое время утеряла контроль. И это промедление тут же сыграло с ней злую шутку. Этьен её разоблачил. Он знал о брачной метке, а Нэйдж была небрежна, не успев навести скрывающие чары. Однако думать об этом ей совсем не хотелось. Тело трепетало от желанных прикосновений и жаждало большего. А потом всё разом рухнуло.

— Этьен эн Ламар! — Голос Зарины заставил Нэйдж вздрогнуть и разом прийти в себя.

Что они натворили⁈ Как можно было так глупо попасться⁈ И, как назло, в голове не родилось ни одного оправдания. Хотя едва ли Зарина стала бы их слушать. Во всяком случае, не от Торины. Младшую принцессу во дворце слушали разве что слуги, и то по приказу прочих королевских особ. И это невероятно раздражало! У Нэйдж ещё были свежи воспоминания, как несколько часов назад старшая принцесса читала ей нотации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Какой позор! Ты — принцесса, как ты могла опуститься до того, чтобы вести себя, как вульгарная доступная девица⁈ — негодовала Зарина.

Нэйдж лишь вздёрнула бровь, демонстрируя непонимание, однако старшая принцесса этого даже не заметила.

— Не знаю, что с тобой происходит в последнее время, но это уже чересчур! Что о нас подумают бэрлокские леди? Представь хоть на минуту, какой может разразиться скандал, если станет известно, что ты заигрываешь с бароном? И с чего ты вообще вдруг обратила на него внимание, он же тебе никогда не нравился⁈

— Он мне и не нравится, — пробубнила Нэйдж, но Зарина вновь не обратила никакого внимания на произнесённую реплику.

— Я так и знала, что твоё увлечение этими треклятыми романчиками не доведёт ни до чего хорошего! Вот и пожалуйста, теперь ты повторяешь глупости за теми похотливыми пустоголовыми девицами!

Очередное упоминание о книгах заставило Нэйдж задуматься.

«Интересно, она так бесится из-за этих похабных историй, потому что сама подозревает Этьена во всех тех непотребствах, которые там описаны, или же её смущают слухи, что так считают другие?»

Посмотрев на продолжавшую бушевать Зарину, Нэйдж не нашла ответа, но ей стало жаль бедняжку.

«Правда точно разобьёт ей сердце» — мысленно посочувствовала она, а тем временем старшая принцесса, излив всю накопившуюся злость на эльфийские романы, переключилась на платья.

— Я понимаю, новые платья очень красивые, но, сестрица, их же сшили тебе, как приданое, чтобы ты их носила после свадьбы!

— А какая разница, когда их надевать? — не выдержала Нэйдж. Ханжество Зарины начало её утомлять.

— Целомудрие одно из главных достоинств девушки! — напустив на себя самый серьёзный вид, выдала та, на что Нэйдж едва не расхохоталась. Старшая принцесса, насупив брови и сжав тонкие губы, выглядела особенно комично. Словно нахохлившаяся индюшка! Однако, понимая, насколько такое поведение будет неуместно, Нэйдж честно пыталась сдержаться. Вот только смех так и рвался наружу, невольно вызывая слёзы.

— Рада, что ты начинаешь осознавать, — вдруг смягчилась Зарина, а затем и вовсе подошла к Нэйдж и приобняла её. — Ну-ну, не плачь! Все мы в молодости совершаем ошибки, но я всегда надеялась, что именно ты будешь самой благоразумной из нас!

Нэйдж чуть было не прорвало. От усилий она принялась дышать глубже и даже несколько раз дёрнулась в объятьях старшей принцессы, но та, похоже, вновь приняла всё это за рыдания, потому как, нежно погладив ей спину, отстранилась и ободряюще добавила:

— Не убивайся, сестрица! Слава Виру, что традиции у этих бэрлокцев настолько странные, и они толком ничего не поняли! Но от барона тебе всё же следует держаться подальше, всё же он мужчина и мог понять тебя неправильно!

«Увы, названная сестрица, Витор всё понял более, чем правильно!» — хотела возразить Нэйдж, но, желая поскорее избавиться от Зарины, благоразумно промолчала.

Зато теперь ей было неловко перед старшей принцессой.

«И как меня только угораздило снова разрушить семью! Я точно буду проклята на следующую сотню жизней!» — мысленно укоряла она себя, пока Этьен удерживал её. Было в этом его жесте нечто безумное и совершенно бесстыдное, заставляющее Нэйдж чувствовать себя, как не в своей тарелке. Вопреки уколам совести и лёгкому стыду, в крови предательски продолжало бурлить неутолённое желание, которое лишь сильнее разгорелось, когда Этьен произнёс:

— Я приду…

К счастью, он её отпустил, и Нэйдж сама не своя буквально взлетела по веревочным ступенькам обратно в покои. Она опасалась, что вот-вот разразиться настоящий скандал, который разбудит весь замок, и её коварный план с проучиванием барона потеряет остроту и внезапность. Однако Этьен быстро увёл жену, и абсолютно ничто не нарушало ночной покой.