Билет в один конец. - Борис Громов

— Понял, — киваю я в ответ. — Если жив останусь — обязательно передам.

— Ни пуха тебе, наемник.

— К черту!

Собирались мы тихо и быстро. Принцип простой — хватай мешки, вокзал отходит. С собой — только самое необходимое, без чего не обойтись. Остальное — бросить к чертям собачьим! Не настолько это барахло ценное, чтоб из-за него помирать. А что у нас особо ценного при себе? Оружие, боеприпасы, кое-какая жратва сухим пайком, да вода. В дорогу дал команду одеваться в «горки», а то вдруг придется с бредунами Полковника схлестнуться, а одеты-то одинаково. Белые повязки, конечно, на рукава сделать можно, как в Червленной этой зимой… Но, Полковник тоже в нашей армии служил и такие «военные хитрости» для него — детский сад. Так что, уж лучше отличаться. Противник тебя тоже сразу вычислит, зато свои случайно не подстрелят.

И снова меня приятно удивил Волженков. Когда он уяснил суть поднявшейся вокруг почти бесшумной, но интенсивной суеты, то спокойно кивнул и произнес:

— Ну, хоть помыться и поесть по-человечески успел напоследок, да в чистое переоделся. Это хорошо! Ты, старшой, дай-ка мне автоматик, может тоже чем подсобить смогу. А в бою свободным человеком умирать, оно всегда приятнее, чем рабом на нефтеперегонке.

Автомата нам для хорошего человека не жалко, так что, Рыжий, будет у тебя шанс повоевать.

— Эх, командир, — вздыхает стоящий рядом Вовка, — жалко, что задачу-то мы так и не выполнили.

— Ну, то что вы сюда не специально за мной такой толпой заявились, я сразу понял, — попытался немного разрядить обстановку шуткой Рыжий. — А вот ради чего вы сами головы в пасть тигру сунули, послушать было бы интересно.

— Да какая теперь разница, — отмахнулся я.

— Э, не скажи, старшой, разница она всегда есть, даже если ты ее не видишь, — резонно возразил Волженков.

— Искали мы тут кое-что, Сан Саныч. Но не нашли. А теперь, видно, и не найдем уже.

— Чуть конкретнее можно? — не унимается старый ходок.

— А ты, вообще, с какой целью интересуешься? — пытаюсь отшить я настырного деда.

— С целью познания, — невозмутимо отвечает он.

А, собственно, чего я корчу из себя ни пойми что. Еще не факт, что мы все до вечера доживем. Чего уж секретничать-то?

— Изделие П-26/17-бис мы искали. Что говорит тебе это что-нибудь?

Ой, зря я это именно так сказал. Ведь меньше двух месяцев назад сам в Иловле на подобном вопросе тамошнего начальника Особого отдела на посмешище выставил. Ну. а теперь, видимо, моя очередь.

— Это «Вихрь»-то? — причмокивает губами Рыжий. — И что, не нашли? Не удивительно! Просто не там искали…

Все, аут, финита, мля комедия. Думаю, что рожа в этот момент у меня была самая что ни на есть идиотская.

Встающее солнце едва-едва начало пробиваться сквозь низкую облачность, над землей висит густой молочно-белый туман, а наша маленькая колонна упрямо ползет вперед, чавкая и хлюпая жидкой грязью под колесами. И что интересно, ползет вовсе не на юг, в сторону Казахстана, что было бы вполне логично, учитывая, что на нас сейчас уже вовсю охотятся полторы-две тысячи бредунов, а практически в обратном направлении — на север, к Самаре. Да уж, думаю, такого фортеля люди Черного Полковника, старательно перекрывающие сейчас все возможные дороги, тропы и просто удобные направления движения в сторону Уральска от нас не ждут. Ну, а мы парни такие, нас хлебом не корми, дай сюрпризец подкинуть.

Это в первый свой выезд мы очень боялись в какую-нибудь яму влететь и машину в ней утопить. Но за полтора месяца маршрут до «Прогресса» мы проложили надежный. Возможно, с закрытыми глазами я тут и не проеду, но по ориентирам — запросто. По крайней мере «баранку» кручу практически на автомате, а сам внимательно слушаю рассказ сидящего рядом Волженкова.

Нет, прав был тот человек, который когда-то сказал, что в жизни иногда случаются такие совпадения, что ни в каком кино или книжке такое показать или описать не рискнут, потому как совсем уж неправдоподобно. Но, тем не менее, «Есть многое на свете друг Горацио»…

Оказалось, что Волженков не просто знает, где именно спрятан «Вихрь». Выяснилось, что в тот злополучный день он сам его прятал. Потому как работал системным администратором в том самом МИКе ВКС на территории «Прогресса». А год назад решил он, что спрятанный им спутник — весьма дорогостоящая штука, которую наверняка с удовольствием купят военные. Ну, и собрался за ней на свою голову. Да только не шибко удачно — влетел в засаду и их уважаемого и опытного ходока превратился в бесправного раба, говорящую и дышащую вещь.

Когда взвыли баззеры тревоги и сирены оповещения, Сашка Волженков решил, что это какая-то совершенно сумасшедшая учебная тревога. Почему сумасшедшая? Так ведь люди же кругом спят! Ну, а почему учебная — любому дураку понятно. Потому что не может она боевой быть, по определению не может. Какая война, о чем вы? Вот только буквально через пару минут в его кондейку ворвался злющий, словно бес, капитан Костин — начальник дежурной смены охраны комплекса с двумя своими подчиненными — субтильного вида солдатами-«срочниками».

— Так Сашка, ноги в руки и за мной, ты лось здоровый, мне помощь твоя нужна, срочно! Какого хера сидишь, дебил?! Не успеешь прямо сейчас отсюда ноги унести — минут через пять-десять от тебя и пепла не останется!!!

— Денис, ты чего? — недоуменно вытаращился на обычно вежливого и спокойного офицера Волженков. — Чего случилось-то?

— Мля, ты оглох, штатский? Война началась, мать ее!

— Какая война? — Сашка почувствовал, как враз ослабли в коленях ноги.

— Ядерная, — отрывисто бросил капитан и снова повысил голос. — Бегом вскочил, мля, инфузория в туфельках! Мне приказ выполнять нужно, так что, считай себя мобилизованным!!!

— Погоди, Денис, мне ж домой нужно!

— Мля, всем нужно!!! Или, думаешь, у тебя одного семья?! Но есть приказ и его нужно выполнить. Кстати, трубку не хватай, нету связи, уже минут пятнадцать как нету.

Приказ у капитана оказался простой — вывезти и спрятать в надежном месте находящийся в МИКе на испытаниях новейший прототип военного спутника наблюдения и связи. Угу, приказ-то простой, а вот выполнение его… Почти тонну весящий защищенный контейнер — это вам не коробок спичек. Просто так и не вынесешь, и не спрячешь. Да и куда? Где ж такое надежное место найти? Но капитан оказался человеком смекалистым, тащить вручную контейнер не пришлось — электрокар-погрузчик с этой задачей справился куда лучше. Да и место он, оказывается, уже наметил. Совсем недалеко от проходной «Прогресса», рядом со стадионом, стояла недостроенная жилая девятиэтажка. Вот именно к ней, а вернее, к возводимой неподалеку электроподстанции, капитан и направил погрузчик. По пути Костин самым что ни на есть высокохудожественным матом, которым очень многие военные владеют более чем виртуозно, костерил какого-то неведомого Волженкову Маринина, которого угораздило положенный по штату для эвакуации служебный транспорт загнать на капитальный ремонт тремя днями ранее. Из-за чего теперь ему, Костину, тащить эту тяжеленную дуру чуть ли не пердячим паром на собственном хребте. Потом он переключился на уже вполне знакомого Сашке майора Горицкого, который, вообще-то и должен по всем планам возглавлять группу эвакуации, да только, опять же, в самый «подходящий» момент свалил в отпуск, а «мобилы» все разом сдохли и хрен ты до кого теперь дозвонишься. А отдуваться за всю эту херню приходиться сами понимаете кому… Потом капитан переключился на «сраных америкосов» и «наших московских долболобов». Словом, отводил душу мужик, за злостью пытаясь не показывать овладевшего им страха и отчаяния. Потому что даже Сашка понимал — нету в военное время ничего страшнее, чем испуганный и растерявшийся командир.

Строить подстанцию явно начали совсем недавно, успели только выкопать котлован и начать заливать фундамент. Вот именно в этой яме начальник охраны МИКа и решил спрятать контейнер: аккуратно, на найденных тут же, на стройке, тросах, спустили его вниз, обложили досками, снятыми со строительных лесов и залили бетоном из стоящей рядом бетономешалки. Чем не саркофаг? Снизу, сверху и со всех сторон — бетон, а под ним еще и защитный контейнер, который сам по себе — тоже далеко не картонный. В тот момент, когда они уже разравнивали лопатами бетонный бугор, чтобы он не сразу бросался в глаза тому, кто вдруг решит заглянуть в яму, американские ракеты ударили по Самаре. Скорее всего, «Прогресс» входил в число первоочередных целей, потому что досталось ему крепко. Но Сашка успел только увидеть яркие вспышки. Потом сознание померкло.

Когда он очнулся — город вокруг горел. Жирные клубы смрадного дыма несло ветром со всех сторон, жар от чадного пламени сушил кожу. Горело все: дома, промышленные корпуса, машины на улицах, казалось, горели небо над головой и земля под ногами. Оглушенный, едва переставляющий ноги и с трудом сохраняющий равновесие Сашка бросился бежать, не разбирая дороги. В голове была только одна единственная мысль: «Что дома?» Дом, родная, с детства знакомая родительская «трешка» в хрущевской кирпичной пятиэтажке. А в ней — отец, мама, жена Ирина и семимесячный карапуз Витька. Им ведь его помощь нужна, а он тут…