Рейвенор Отступник - Дэн Абнетт

– Не мешать убить Заэля? Беззащитного ребенка?

– Не такого уж и беззащитного. Он демон, который начинает просыпаться.

– Почему ты так говоришь, Пэйшенс?

– Ты знаешь почему, Кара. Гидеон сам сказал нам, что в теле этого мальчишки может дремать Слайт.

– Ключевое слово «может». Ты сошла с ума.

– Перестань. Зачем бы тогда Рейвенор приказал Фрауке приглядывать за парнем и пристрелить того, если проснется?

– Что? – подскочив от неожиданности, спросила Кара.

– Я говорю правду, можешь сама спросить у этого отшибленного тупильщика!

– Эй! А ничего, что я тоже здесь? В пределах слышимости? – встрял Фраука.

– Так это правда? – спросила у него Кара.

– О, конечно же нет! – сказал Вистан.

– Лжец! – произнесла Кыс. – Гидеон сам...

– Пэйшенс... – успокаивающе проговорила Кара.

– Я не вру, – сказал Фраука.

– Кара, он заражен! Ему больше нельзя верить! – в отчаянии закричала Кыс. – У Фрауки начались кровотечения из носа.

– У меня это с рождения, – ответил Вистан.

– Пусть другим рассказывает эти сказки, – сказала Кыс. – Он поврежден. Ментальные силы Заэля пробили его. Кара, очнись! Охранник-тупилыцик скомпрометирован, мальчик активен, а чертово судно наводнено видениями! Гидеон приказал мне проследить за этим!

– И казнить подростка? – Кара отвернулась. – Шолто засек сигнал, который, с его точки зрения, соответствует «Милашке». Мы пытаемся уговорить Карла заняться преследованием. Мне жаль, что тебя не будет с нами, Пэйшенс, но ты... запуталась. Прости.

Она вышла из камеры. Дверь захлопнулась на замок.

– Кара! – закричала Кыс.

– Да, нехорошо получилось, – произнес Фраука, выходя вместе с Карой из тюремного блока.

Она приостановилась и повернулась к нему:

– Если в том, что она сказала, была хотя бы крупица истины, я, Вистан, самолично выбью из тебя дух. Обещаю тебе.

– Что ж, это будет справедливо, – ответил он, – но я не вру.

Кара кивнула.

– Я должна подняться наверх.

– Так, значит, мы отправляемся за «Милашкой»? – спросил Фраука.

– Надеюсь.

Последовало продолжительное неловкое молчание, во время которого они разглядывали друг друга.

– Ладно, рад был с тобой поговорить, – произнес наконец Фраука, отворачиваясь.

Кара проводила его взглядом и направилась на мостик.

На мостике собралась почти вся команда, но, когда Кара вошла, практически никто не оглянулся.

Шолто Ануэрт сидел в капитанском кресле, изучая информацию, выведенную на нескольких мониторах.

Белкнап стоял возле главного люка. Доктор остановил Кару и на мгновение прижал к себе.

– Я совсем не рад этому, – тихо проговорил он. – Кыс – твоя подруга, да и моя тоже, но мне показалось, что она сошла с ума. Я должен был ее остановить. Никогда еще не видел...

– Все хорошо, – ответила Кара. – Просто Кыс пришлось слишком многое вынести. Ты сделал только то, что должен был.

– Что случилось?

– Со мной? Ничего. Все никак не могу избавиться от того ощущения.

– До сих пор?

– Я справлюсь.

Кара отстранилась от него и спустилась на главную палубу мостика «Аретузы».

– Шолто?

Ануэрт оторвался от разглядывания мониторов.

– Как там Пэйшенс? – спросил он.

– С ней все в порядке. Что ты нашел?

– Сильненький след, – ответил Ануэрт. – Мы способны фиксировать признаки судна вон там. Сейчас я подщипну его для вас.

На главном экране высветилась графическая информация: перед ними отобразилась цифровая модель одного из звездолетов, стоящих на высоком якоре над Утохром.

– Это «Милашка»? – спросила Кара.

– Чтобы установить ее местонахождение, потребовались треволнения, – ответил Ануэрт.

– Но это «Милашка»?

– Готов подписать это своей жизнью, – сказал Ануэрт. – Сейчас на их корабле используются дублирующие коды и сигналы, но неизменяемые узоры выдают в нем «Милашку».

– Текущее состояние?

– Служебные модули доставляют им припасы. Значит, скоро отчалят, – сказала Плайтон.

– Сколько у нас осталось времени до того, как они снимутся с якоря?

– Часов шесть-восемь, – сказала Плайтон.

Кара кивнула и повернулась к бледному мужчине, стоящему перед главным дисплеем. Свет экрана словно уплотнялся вокруг его согбенной фигуры, образуя ореол.

– Карл?

Тониус повернулся к ним:

– А что ты хочешь, чтобы я сказал, Кара? У нас нет ни людей, ни огневой мощи, достаточной для абордажа или уничтожения их судна. Они превосходят нас силами раза в три.

– И что, мы просто возьмем и отпустим их? – спросила она.

– Мне хотелось бы уничтожить их, – пожал плечами Тониус. – Только не представляю, как это сделать.

– Бесшумный штурм, – предложил Бэллак. – Потребуется две или три гички с тихими двигателями.

Заманчивая мысль, – сказал Ануэрт, – учитывая, конечно, истинную фактизацию того, что на «Аретузе» нет двух или трех гичек. Нет даже одной. Есть только пара грузовых спускаемых модулей, и это суммация. Ни один них не оборудован глушителями.

Файфланк кивнул.

– Вот видите? – сказал Тониус. – Мы ничего не можем поделать.

– Только сидеть и смотреть, как они уходят? – произнес Бэллак.

– Во имя Трона, Карл, этот корабль – наша единственная ниточка к Молоху.

– Я устал от охоты за Молохом, – вздохнул Тониус. – Говорю вам, надо проложить курс к Трациану Примарис и побыстрее покончить со всеми неприятными делами.

– Мы, при всем благословении, можем проследовать за ними, – тихо произнес Ануэрт.

– Проследить за кораблем в варпе? – усмехнулся Тониус. – Я понимаю, что вы невелики ростом, но не знал, Ануэрт, что это отражается и на умственных способностях. Да, мы могли бы прыгнуть следом за ними. Но после этого в Имматериуме...

– Смысл был не в этом, – сказал Шолто. – Мы смогли бы проследовать за ними, если бы знали, куда они направляются.

– Все гениальное просто, – сказала Кара.

– О да, давайте поблагодарим капитана громкими аплодисментами, – произнес Тониус.

– Карл, не издевайся, – сказала Свол.

– Пожалуйста. – парировал Тониус. – Неужели мне действительно требуется напоминать вам о том, что нам неизвестно, куда они направляются? И это делает бессмысленной всю гениальную простоту замысла Ануэрта.

– Зато они знают, куда направляются, – сказала Плайтон, кивая в сторону экрана.

– Ну конечно они знают, – ответил Тониус.

– И прямо сейчас, – спокойно продолжала гнуть свою линию Мауд, – они прокладывают маршрут, производят вычисления точки перехода, начинают ритуалы снятия с якоря. Навигатор должен уже погружаться в транс и готовиться к испытаниям Эмпиреев...

– Так что, если бы кто-нибудь проник к ним на борт, – сказала Кара, – скажем, при помощи сервисной лодки...

– Только не это, – сказал Тониус. – Нет, нет и еще раз нет.

– Карл, – произнесла Кара.

– Пожалуйста, Карл, – сказал Бэллак. – Я думаю, попытаться стоило бы.

– Это стало бы самоубийством, – сказал Тониус. – Даже если кто-нибудь и сможет пробраться на борт, сумеет спрятаться и остаться невредимым, а потом еще и разузнает их маршрут и каким-то образом сообщит нам, обратно он все равно уже не выберется.

– Если пойду я, – сказала Кара, – то выберусь.

– Если, конечно, это будешь ты, – сказал Бэллак. – Во всяком случае я выдвигаю свою кандидатуру.

– Постойте минутку, – возмутилась Плайтон. – Но ведь это я предложила...

– Никто пока ничего еще не предложил! – отрубил Тониус. – Никто никуда не идет!

– Последняя попытка, Карл, – сказала Свол. – Ради памяти Гидеона. Последняя попытка покончить с Молохом.

Тониус какое-то время молча сверлил палубу взглядом, а потом пожал плечами.

– Вы спятили, – произнес он.

– Я не сумасшедшая, – сказала Кара, – но я пойду. – Она посмотрела на Плайтон и Бэллака. – Простите, но спорить бессмысленно. Только один из нас бывал раньше на том судне. Кто-нибудь, подготовьте для меня посадочную шлюпку.

Кара направилась к люку, где стоял Белкнап.

– А мне все это не нравится, – произнес он. – Тониус прав: это самоубийство. Слишком рискованно, слишком уж много спорных вопросов.

– Прости, – сказала она. – Понимаю, что тебе бы этого не хотелось, но я должна.

– Кара, риск...

Она улыбнулась ему и сложила руки в знамение аквилы.

– Сохраняй веру, – сказала она.

Фраука вернулся в лазарет, поднял стул и опустился на него.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что защитил меня.

– Сам не понимаю зачем. Я вообще больше ничего не понимаю.

– Но ты способен меня слышать?

– Да. И до сих пор к этому не привык. Я не должен бы слышать.

– Действительно не должен. Думаю, недалек тот час, когда ты перестанешь быть неприкасаемым. Я выжигаю тебя. Я превращаю тебя в «прикасаемого». Прости.