По прозвищу Чумной - Миранда Грин

он отметает это желание в сторону. Впрочем, Ликс слишком уж внимательно сверлит его взглядом:

– Говори. Где я накосячил?

– Почему ты так уверен, что это сделал ты?

– Из своего косяка ты бы уже сделал назидательную историю. А ты явно бережёшь мои нежные чуйства, на случай если у меня таковые имеются.

– Я не хочу, чтобы это на тебя давило.

– А то, что ты как мальчик для битья огребаешь из-за меня, по-твоему, давить на меня не должно?! – ругаться шёпотом сложно, но у него выходит. – Мне как будто легче становится от того, что я не знаю, за какой мой чих может прилететь единственному существу в этом мире, которому на меня не плевать?

– Ну, не единственному…

– Элиз я интерес лишь пока я не попал к ней в постель. Может кому-то из инквизиторов в том мире на меня не плевать, тому же Киру, но это пока они не понимают в полной мере, что я такое. Мать… Будь уверен, этот порыв заботы пройдёт, когда нарисованная в голове картинка столкнётся с реальностью. А ты – здесь. Так что не соскальзывай с темы!

– А ты не повышай голос на старших! Нос не дорос, – он ткнул потомка в лоб. – Но… ладно, пойдём, расскажу.

Он тяжело поднялся, получив ещё один тревожный взгляд от потомка, вскочившего на ноги следом. Раздражение буквально изливалось из призрака, много лет назад отвыкшего от такой слабости. Только пошли они не в сторону жилого блока, а принялись спускаться в сад, где говорить можно было гораздо спокойнее.

Вот только навстречу им шагала высокая фигура с объятой пламенем головой – под неожиданно ярким солнце казалось, что Кодэх вспыхнул. Александр, и без того весьма ярко ощущающий неудовольствие своего божества, шагнул за плечо Ликса, прячась в ауре, но взгляд инквизитора то и дело соскальзывал на невидимого ему колдуна. Зато вот ощущал неживую энергию он прекрасно.

– Ты что-то притащил с собой что ли? Кого-то, – под потемневшим взглядом некроса поправился замкапитана.

– Привёл, – некрос, при всём своём неплохом отношении к Горгулье, собрал силу в плотный кокон, прикрывающий и его самого, и призрака за его спиной, не хватало ещё, чтобы того случайно развеяли.

– Привёл, ладно… У меня есть повод готовиться к изгнанию? – Кодэх всё равно нависал над колдуном, был значительно выше.

– Нет. И я бы попросил тебя не создавать моему, хм, спутнику напрасных проблем.

– У вас магия пахнет одинаково. Родственник? – он сделал полшага назад, прекращая слепить своим светом стоящих одной ногой в могиле магов.

– Да.

– Тогда не буду. Но если что…

– Обойдётся без “если что”.

– Хорошо. Тогда завтра утром увидимся. Глейд разрешил взять тебя на вылет. Так что если тебе нужно подготовить к погрузке что-то специфическое – займись этим.

– Угу. И, Кодэх…

– Да?

– Должен признать, что изначально был о тебе худшего мнения.

– Я о тебе тоже. По-прежнему считаю некромантию богомерзкой, но тебе готов сделать скидку. Пока ты работаешь с нами, – правильное лицо инквизитора осталось почти бесстрастным.

– Взаимно.

Кодэх двинулся дальше вглубь базы, пропуская некромантов в сад. Призрак за спиной Ликса с облегчением вздохнул. Местные деревья он вполне ощущал, и запах цветения, и щекотные травинки под ногами, даже если они проходили сквозь него. Чумной вообще с интересом рассматривал дух предка, пытаясь понять пределы его взаимодействия с миром вокруг, в его понимании призрак и самого некроса-то не должен был касаться, однако пинки, тычки и подзатыльники раздавал только в путь.

– Рассказывай, – он рухнул на траву, с наслаждением перекатываясь с бока на бок, как иногда делал Кост.

– Тебе в подробностях или по существу?

– Всю значимую информацию, пожалуйста, не хотелось бы лажануть просто потому, что чего-то не знал.

– Я хочу, чтобы ты помнил: в любом случае ты должен делать выбор исходя из своей жизни, хорошо?

– Мне уже не нравится начало твоей речи, – Ликс приоткрыл глаз.

– Что ты планируешь делать после того, как избавишься от Астрелиса? – Александр привалился к дереву.

– Домой вернуться. А что?

– А дела на Зиланделиксе?

– Твою мать… Совсем забыл! – он поскрёб висок. – Чем она грозилась за невыполнение?

– Для тебя – ничем.

– Мне из тебя слова силой выбивать, я не понимаю?

– Цитирую: “если он вдруг решит, что может вернуться домой и про всё забыть… Твоё, лично твоё посмертие, Александр, превратиться в кошмар. Будешь умолять меня развеять твою душу”. Конец цитаты.

Ликс сел, рассматривая снова неподвижное лицо родственника. Как бы ему ни хотелось вернуться обратно и попытаться жить как прежде, глупо было бы отрицать, что “как прежде” уже не будет, хотя бы потому, что он сам слишком изменился. Старший некрос продолжал молчать, глядя куда-то перед собой, а младший – спрятал лицо в ладонях, совершенно детский, дурацкий жест, но на мгновение стало легче. Надо что-то решать, что-то делать…

– Ладно. Надо разбираться. Возвращение домой, видимо, откладывается. Удружил меня мелкий поганец, ладно бы просто отомстить, но нет, вернуть положение…

– Собираешься всё-таки заняться местными делами.

– Естественно! – с выражение оскорблённой невинности на лице встрепенулся маг. – Если ты думаешь, что я плюну и оставлю тебя мучаться, то ты сильно ошибаешься.

– Спасибо…

– Да было бы за что…

Он рухнул обратно на траву, рассматривая пробивающееся сквозь листву солнце. Дело грозило затянуться хотя бы потому, что спокойно свалить он сможет лишь после появления законного продолжателя династии. Родственников, насколько он знал, у этого тела не было, а значит придётся делать продолжателя фамилии самостоятельно. Был, конечно, ещё один вариант, в конце концов, нынешнему королю должна была наследовать вторая дочь, единственный его живой ребёнок. Близнец покойной, к слову.

– Чувствую себя мудаком. Ну, ещё не, но собираюсь им стать, определённо. Человека с таким послужным списком никто иначе и не назовёт.

– Поясни.

– Кручу голову одной, думаю о закреплении прав на верхушку власти через заделывание ребёнка другой, а рвусь в прежний мир вообще к третьей. И вроде монахом я никогда не был, но это уже совсем через чур…

– Решил не вырезать полностью местную магическую власть?

– Угу. Так, проредить… И, чтобы не шалили, оставить Кодэха за ними следить. Он настолько не любит чернушников, что согласится. И вроде