Гололед (Черновик) - Дмитрий Колесов

— Да, пилотировал, Крокодил(Ми-24), — признался "гестаповцу".

— А "Экюрей"?

— Здесь пилотировал Феннек (Пустынная лиса) (AS 550U2), — а чего скрывать, все отмечено в деле.

— Ну и хорошо. Постреляем?

Постреляли… я оглох, у меня было отбито плечо. Пришлось идти к фельдшеру делать стягивающую повязку и класть мазь. Стрелял из всего, но больше всего из крупняка Барретта. Если они задались целью отбить у меня охоту к стрельбе, то почти достигли ее.

А на утро состоялся разговор по существу. Начал его капитан с представления:

— Я командир группы коммандос из 4-ой роты, 2-го парашютно-десантного полка Легиона. Рик — снайпер в моей группе, ему нужен напарник. Остановились на твоей кандидатуре.

Поднялся и ушел. Да… все, как во всех армиях: "Ты, ты и еще ты. будете добровольцами".

— Ну, что компаньерос, как тебе дикий оскал капитализма? — по русски спросил я кубинца.

— Да как и тебе, Папаша(моя кличка в Легионе была Папа — символично, не так ли), — очень чистым русским ответил он.

И мы пошли…ну куда же еще могут пойти двое, говорящих по- русски. Фактически земляки.

Все таки виски полное дерьмо и не сравняться ему никогда с водкой и ромом (единодушно признали мы), но…голова от него не болит.

Рикардо рассказал все, что знал сам. Группу перебрасывают в Саудовскую Аравию на южную границу с Ираком. Там уже находится 6-ая легкая бронетанковая дивизия (в которой три полка легиона) усиленная подразделениями 4-ой аэромобильной дивизии и 11 — ой парашютной дивизии (из 2-го парашютно-десантного полка Легиона, в частности).

Примерно в январе-феврале ожидается войнушка с Ираком, Штаты будут во главе коалиции. Мы, втроем с капитаном, перелетаем в место дислокации группы на Сессне. А далее проводим рекогносцировку приграничных районов Ирака, на предмет оперативных мероприятий.

Какие оперативные мероприятия у снайперов-диверсантов, я знал уже лет двадцать. Вообщем, попал по полной программе, к ваххабитам в гости. Вместе со своей любимой игрушкой Сессной и крупняком Барреттом. Обещали, на границе, выделить вертолет "Феннек" универсал и проводника араба.

За дружеским возлиянием нашли общих знакомых, так как военному ремеслу снайпера Рик учился у нас. В Крыму есть военное училище для друзей СССР, там много стреляют, много водят техники, солдаты разных национальностей и цвета кожи. Моего учителя (Кириллова) знали все, в узком кругу. У наставника Рика, из крымской бригады, известность была аналогичной. Узнал его историю вступления в Легион — семейное дело. В 1982 году на чемпионате мира по волейболу среди женщин, состоявшегося в Перу, его младшую сестру "похитил" француз. Отыграла нападающая сборной Кубы заключительный матч, за 5-е место, с СССР и попросила политического убежища в посольстве Франции. Классика. Рика эта новость нагнала, на пути в Африку, в Марселе. Где он быстро "уволился" из команды сухогруза, шедшего под флагом Гаити. А затем прибыл в городе Обань, в центральный пункт отбора в Легион. И вот уже второй срок, тянет лямку легионера. Сначала, помогал сестре перебравшейся в Париж с новорожденной дочкой (французская любовь ушла…в даль). Сейчас сестра живет с родителями в небольшом городке Кальви, на Корсике. Там же дислоцируется 2-ой парашютно-десантный полк Легиона. После первого срока, Рик, получил французское гражданство. Сейчас сержант 2-го парашютно-десантного полка Легиона, тридцать четыре года, холост. Совсем недавно получил "большое спасибо" от Легиона, за беспорочную восьмилетнюю службу (24 месячных оклада). Теперь семья строит домик в Л'Иль-Рос и деньги, ну очень нужны.

Я ему рассказал о себе кратко, правду, но конечно не всю. Похоже он понял кто я, ведь за двадцать лет службы в спецназе, у меня тоже появилась кое-какая репутация.

Встретил земелю дорого, такое вот чувство появилось в глубине души. Так и было, в принципе. Главное, что это чувство было обоюдным, у двух нещадно битых жизнью мужиков. Я ему сразу прояснил диспозицию:

— Ты начальник, я дурак… Ты указываешь мишень, я стреляю, если проще. Что посчитаю необходимым, доведу, но решение за тобой.

И это было правильно, в Легионе я — салабон салабонистый и не более.

Все заботы по обеспечению полета, по всему маршруту, взял на себя капитан. Я пилотировал и "помалкивал в тряпочку", вместе с Риком. Первый аэродромом, на пути к пункту дислокации, был в Джизане, прибрежном городе Саудовской Аравии. Здесь мы с Риком заночевали, а "гестаповец" пошел на встречу с… его дело.

А дальше, как под копирку: Тайф — Медина — Хаиль — Рафх.

Приземлились, расположились, обжились и начали работать. Дело было не хитрое. Вдоль границы с Ираком, в сумерках, шли "этажеркой" самолеты РЭБ: ЕА-6В Праулер (Бродяга) и EF-111A "Рейвен"(Ворон). Которые, периодически, ставили направленные радиолокационные помехи. А мы на Сессне встраивались, в пробиваемый в системе радиолокационного слежения Ирака, коридор и летели оборудовать тайник с закладками, на территории Ирака. Той же ночью, на бреющем шли назад, опять под прикрытием самолетов РЭБ. Все тайники оборудовали в районах предполагаемых стартовых позиций оперативно-тактических ракет "Скад"(Шквал). Конечно, все эти модификации "Эль Хуссейн", "Эль Аббас" были с существенно большей дальностью стрельбы, но точность была крайне низкой. Однако если иракцы решат применить оружие массового поражения, мало не покажется ни Израилю, ни Саудовской Аравии, ни… За двое суток с начала операции" Щит пустыни", с 18 по 20 января 1991 года, система радиолокационного обнаружения Ирака была уничтожена и мы с Риком начали работать. Ночью, вертолетом, нас забрасывали на расстояние километров пять — десять от тайников. Там мы экипировались, замаскировывались и ждали…"у моря погоды". Следующей ночью вызывали вертолет на оговоренное место и на базу. Челноки. Тем не менее, за пятнадцать рейдов, мы повредили три комплекса, что подтвердили фотосъемкой. Это было расценено, как большой успех. Наши, в Легионе, были очень довольны — американцы не могли похвастать такими успехами. Их группы коммандос наводили на цель самолеты, всего несколько раз и все.

Дважды нам на хвост садилась погоня, и каждый раз была уничтожена полностью. Рик был очень хорош. В третий раз, нас на отходе обстреляли из гранатометов, мы чудом ушли. Оба получили легкие ранения. Вот так, мы играли в прятки до 24 февраля, а 28 февраля военные действия прекратились. Через пару недель госпиталя простились с Риком, как близкие друзья. Да у меня здесь ближе никого и не было. Коммандос отправились военным бортом в Марсель. А я, по знакомому маршруту, на Сессне — в Джибути. Самолет оформили, как военный борт возвращающийся в ППД. По прибытию в Джибути, меня положили в госпиталь на тщательное медобследование. После которого признали годным без ограничений. И внесли в личное дело сведения, о ранении полученном при выполнение боевого задания. За ранение полагалась прибавка к окладу.

Заработал я на операции "Буря в пустыне" очень не плохо, учитывая премии за "Скады". Начальник штаба усадил мменя на неделю за письменный стол, отвечать по вопроснику о прошедших военных действиях. Вопросник был составлен явно не для рядового состава, потом еще с ним беседовали, пару дней по несколько часов. Уверен, что разговор писался на магнитофон.

И опять жизнь пошла по наезженной колее: работа в оружейной мастерской, стал сам вести группу парашютистов, с нуля. Еще поручили работу эксперта по стрелковому оружию, отстреливал все новые образцы оружия поступавшего в полубригаду. Писал заключение соответствуют ли полученные тактико- технические характеристики образцов, характеристикам указанным в сопроводительных документах. Часто были значительные расхождения заявленных ТТХ и полученных, в результате испытаний. В этом случае повторяли испытания с помощником, обычно офицером-вооруженцем. В мастерской у меня скопилось значительное количество частей оружия и неиспользованных боеприпасов. Хранил все это в железном ящике своего рабочего места, закрывая на ключ (замок собрал очень хитрый) и опечатывая. Это не было чем то необычным, подобного "хлама" хватало у каждого работника мастерской.

Выходные дни посвящал морю, вернее его глубинам. Как то баталер полубригады, заядлый коллекционер оружия и отличный стрелок, принес мне… пистолет Стечкина. Который ему очень нравился, а патроны к нему, 9х18 ПМ, не очень. А если точнее, их просто не было. Это было интересно, провозился я долго, но в охотку. Поставил ему укороченный ствол от Узи. Это было не просто, но получилось, хотя пришлось многое переделать. Автоматический огонь из пистолета вести стало невозможно, зато можно было использовать коробчатые магазины для Узи. Даже на 62 патрона 9х19 Парабеллум. Выглядел пистолет, с магазином на 62 патрона, уродливо, но стрелял исправно. Баталер был доволен и спросил меня: "Какой будет чейндж"? В части знали, что денег я не беру принципиально. Я скромненько попросил легководолазный комплект и баталер понял, что попал. Хотя дальнейшие события показали, что попал возможно я. Он предложил мне три легководолазных комплекта и все неисправные. Годными оказались лишь 18 литровые баллоны из алюминиевого сплава, прошедшие опрессовку два года назад. Баллоны были рассчитаны на давление 300 атмосфер. Вентили подачи сжатого воздуха были неисправны, все три, как и редукторы с легочными автоматами. Подобрал себе два "мокрых" гидрокостюма толщиной 3мм и 5мм. Вентили, редукторы, легочники, отремонтировал все и лишние отдал назад, Однако баллоны с вентилями забрал, все три. Места для погружений, на побережье Баб-эль-Мандебского пролива со сказочными коралловыми рифами, я присмотрел во время испытаний отремонтированного Пежо Р4. В этих вояжах приходилось брать с собой оружие. В Эфиопии шла борьба за власть, сепаратисты с побережья Красного моря помогали повстанцам, в надежде создать независимое государство Эритрея. И вооруженные банды часто проникали на территорию Джибути, для передышки.