Записки натуралиста - Евгений Спангенберг

Однажды, бродя с ружьем по степному оврагу, я нашел гнездо филина. Оно помещалось на склоне балки, среди обвалившихся комьев глины. В нем были яйца. Неподалеку от гнезда под обрывом, четко вырисовываясь на красном фоне глины, валялись черепа серых и рыжеватых сусликов. Их было более сотни. Филин, целиком заглатывая некрупную добычу, выбрасывает не переваренные части — кости и шерсть — в виде так называемых погадок. Выброшенную шерсть в таких случаях быстро используют мелкие птицы для выстилки гнезд, а кости выбеливает солнце. Если учесть, что каждый суслик в течение лета уничтожает около 16 килограммов зерна и зеленых побегов растений, то легко представить, как велика была в данном случае польза, приносимая парой филинов.

Но почему же именно сусликами питались птицы? Ведь известно, что филины — ночные птицы, а суслики ведут дневной образ Жизни.

В ту весну наблюдалась массовая гибель грызунов; суслики, полевки и мыши гибли во множестве. Пройдешь, бывало, по степи с километр и наткнешься на целый десяток мертвых и больных зверьков. Однако это продолжалось недолго. Спустя две недели грызуны совершенно перестали попадаться. Но зато во множестве сохранились суслики и полевки на отдельных маленьких участках, кУда, по непонятным для меня причинам, не проникла эпизоотия.

Филины гнездились как раз в центре густонаселенного пятна и» питаясь сусликами и полевками, к июлю почти истребили уцелевших после эпизоотии грызунов. Мне не удалось выяснить, чем питались птицы, когда пищевые запасы иссякли.

В начале июня, когда оставаясь близ гнезда до позднего вечера, я несколько раз наблюдал, как птицы ловили полевок. Бесшумно скользя над землей, филин вдруг нырял, коснувшись земли лапами, схватывал зазевавшегося грызуна. И тогда тонкий короткий писк зверька достигал моего слуха. В июле, посетив балку, я уже не нашел филинов на избранном ими участке.

Недавно я познакомился с филинами нашего Севера. Я их наблюдал в мрачных хвойных лесах, покрывающих берега Рыбинского водохранилища.

С начала августа, как только открылась осенняя охота на уток, я почти ежедневно выезжал на вечернюю зорю. С детства я люблю эту охоту и не только потому, что местами она бывает очень добычлива, а потому, что это для меня лучший отдых. Бывало, засветло выберешь хорошее место, тщательно замаскируешь лодку и терпеливо ждешь вечера. Времени до зари еще много, оно тянется медленно, но мне не скучно. Вокруг своим чередом идет жизнь, и можно наблюдать много интересного. А как хорошо кругом — сказать трудно, нужно самому прочувствовать это.

Неподвижен затопленный лес; как зеркало блестят чистые плёсы воды. Маленькая птичка камышевка-барсучок с полосатой головкой, не обращая внимания на мое присутствие, занята своим делом. Она перепархивает с ветки на ветку, склевывает насекомых, изредка издает негромкие трещащие звуки. Из затопленного березняка на чистой воде появляется крупная водяная птица — поганка. Со скрипучим писком за ней следуют полосатые птенчики.

Но вот, наконец, солнце скрывается за горизонтом, и все окружающее: вода, кустарники, лес вдали и небо — меняет цвета, а ближайшие предметы — очертания. Сразу становится сыро, прохладно и как-то особенно тихо кругом, и если тишина вдруг нарушается всплеском рыбы или мелодичным посвистом кулика, то отчетливый звук слышен непривычно далеко.

На смену дневным звукам один за другим рождаются новые звуки — голоса наступающей ночи. С характерным свистом крыльев в стороне протянет стая уток, переговариваясь между собой частым покрякиванием, в потемневшем небе крикнет серая цапля, и опять все притихнет на короткое время. «Ууб-буу», — наконец, донесется из далекого леса басистый голос. «Ууб-буу», — это кричит филин.

«Но чем может питаться здесь филин?» — долго ломал я голову и не находил ответа. Мышевидные грызуны встречаются крайне редко, белок и зайцев, ежедневно бродя по лесам, я почти не встречал, а ежей, вероятно, и совсем не было. Как при этих условиях может оседло жить в лесах крупный ночной хищник? Мое недоумение разъяснилось лишь после того, как мне показали гнездо филина в нем недавно нашли двух подросших, но еще не летающих птенчиков. Осмотрев остатки съеденной пищи, к своему огорчению, я убедился, что местные филины в летнее время питались здесь дикими утками. Как же филину удавалось поймать осторожную дикую утку? Не мог же он со своим медленным полетом ловить на лету быстрокрылую птицу? И вот мне вспомнилось, как несколько раз, когда я оставался на воде до сумерек, мое внимание привлекали странные звуки. Я слышал всплеск воды, испуганный крик утки, а затем все стихало; не слышно было и свиста, какой издают утки крыльями во время полета. Почему испуганно кричала утка? Но звук, привлекший мое внимание, не повторялся, мертвая тишина стояла кругом, и я переставал об этом думать. Не филин ли это схватывал с воды утку, бесшумно подлетев к ней в темноте ночи?

Однажды я задержался после вечерней зари особенно долго. Уж очень была хороша наступающая ночь, и не хотелось возвращаться домой. На западе небо совсем потемнело, давно пере. стал кричать филин, когда я вывел лодку из зарослей и не спеша погнал ее кормовым веслом. Ни единого всплеска воды, ни единого шороха — лодка, как неясная тень, бесшумно скользила по темной водной поверхности. Вдруг над самой головой я почувствовал слабое дуновение воздуха. Взглянув вверх, я отпрянул назад и инстинктивно, стремясь защитить руками лицо, уронил шапку и весло в воду. У самого лица я увидел большие глаза и лапы филина. Птица щелкнула клювом, поджала ноги как сумасшедшая, шарахнулась в сторону и через несколько секунд как бы растаяла в темноте ночи. Конечно, филин не рассчитывал на встречу с человеком и был испуган не менее, чем я. Но если бы вместо моей головы была утка, она не успела бы ни нырнуть в воду, ни взлететь в воздух и, издав короткий испуганный крик, неминуемо попала бы в страшные когти ночного хищника.

Филин с его своеобразным криком — истинное украшение нашей русской природы. Лес без филина, мне кажется, все равно что детство без сказок.

ПРИВЫЧНЫЕ ЗВУКИ

Если весной, когда уровень воды сравнительно низок, вы с запада обогнете Мшичинский залив в Дарвинском заповеднике и пересечете топкое моховое болото, то обязательно попадете к началу лесистой гривы. Покрытая на возвышенных участках старым ельником, а в моховых понижениях — угнетенным низкорослым сосняком, она на несколько километров протянулась с запада на восток и выходит к широкому водному простору Рыбинского водохранилища. Эта грива носит название Морозиха. В прошлом всю эту территорию покрывали леса, потом их затопили водой. От избытка влаги погибли деревья, осыпались листья и хвоя, в воду упали отжившие великаны. Только на высокой гриве сохранился зеленый лес. Темные ели и сейчас высоко поднимают свои вершины, широко раскинули ветви березы.