Латинская Романия - Сергей Павлович Карпов

свой корабль. Принявшие его предложение и поднявшиеся на борт татары и татарки были доставлены в Каффу или в другое место, но… в качестве рабов. Венецианские моряки попросту продали их. Это особый случай пиратства по отношению к населению Причерноморья и он мог представлять угрозу для отношений самих венецианцев с правителями Золотой Орды, несмотря на смуту там в 60–80-е годы XIV в. Власти Республики узнали о случившемся и уголовный суд, Совет Сорока, или Кварантия, осудил трех преступников. Но приговор вовсе не отличался суровостью и вынесен был судьями почти единодушно. Инициатор «дела» получил 3 месяца карцера и должен был уплатить штраф 50 лир пикколи (около 14,2 дуката[670])· Кроме того, суд запретил ему плавать на каком бы то ни было судне в Черное море, далее Константинополя. Вводя такие ограничения Республика желала исключить возможный адекватный ответ со стороны татар. Николетто Марин, кроме того, обязывался возместить ущерб любому подателю жалобы. Маттео ди Джакобелло и Иоанн Гавала были осуждены каждый на 5 месяцев тюрьмы, но не подверглись штрафу. Такое наказание за подобное деяние нельзя не счесть исключительно мягким, ибо обычные пираты осуждались по закону на смерть, а их корабли сжигались или конфисковывались и продавались на публичных аукционах[671]. Причину такой снисходительности можно найти лишь в том, что ордынские ханы, завязшие в местных конфликтах и династической борьбе, не представили официального протеста венецианским властям и не применили «права марки» по отношению к венецианцам в Тане.

Иначе обстояло дело в 50-е годы XIV в. В годы войны между Генуей и Венецией (1350–55) подданные золотоордынского хана стали жертвами конфликта. Генуэзская торговая кокка Николо или Николозиуса Скотто в 1353 г. была захвачена венецианскими галеями близ Константинополя. Среди пленников оказалось 9 татарских и греческих купцов. Греков, жителей крымских городов, звали Todoros, Juanes, Stephanos и Chalos, как значится в тексте письма эмира Солхата Рамадана, переведенного на итальянский язык с персидского или монгольского оригинала[672]. В договоре 1356 г. между Венецией и правителем Солхата упомянуто, что двое из татар умерли, а двое — Ydumelich и Animandi находились в тюрьме на Крите, в Кандии в течение двух с половиной лет. Все их имущество было секвестровано венецианцами. Как только Рамадан узнал об инциденте, он потребовал полного возмещения всего имущества от венецианского правительства, но не получил ответа. Тогда он арестовал двух венецианских купцов и захватил их товары. Обоим сохранили жизнь и держали в заточении для обмена на условиях взаимности. Инцидент не был урегулирован к 1358 г. и хан Бердибек (1357–59) приказал преемнику Рамадана Кутлу Тимуру заставить венецианцев произвести 5 купцам, апеллировавшим к хану, полную компенсацию их потерь, 2330 соммов серебра (каждый из соммов содержал более 200 г серебра). Кроме того, хан рассмотрел и еще один случай разбоя. В 1353 или 1354 г. венецианская галея захватила товары другого золотоордынского купца, Бассимата (возможно, Бачмана). Он ехал с Кипра в Крым. Его потери были оценены ханом в 500 соммов. Солхатский правитель Кутлу Тимур, вместе с правителем Азака Зиха-беем должен был добиться от венецианского консула и купцов Таны покрыть эти потери[673].

Продолжение истории мы находим в письме могущественной ханши Тайдулы, бабки Бердибека, от 4 марта 1359 г.[674] Тайдула утверждает, что 9 (а не 16, как в письме Рамадана 1356 г.) венецианских галей захватили кокку Николо Скотто по пути из Крыма в Константинополь. Затем венецианские галеи захватили подданных хана, возвращавшихся с Кипра. Все купцы были освобождены, но их товары были захвачены. Ущерб от двух нападений был оценен в огромную сумму: 2830 соммов. Эта цифра полностью соответствует той, что была указана в предшествующем документе 1358 г. Венецианцы Таны, конечно, не могли уплатить ее, принимая во внимание скромный товарооборот фактории, только что восстановленной после разгрома 1343 г. и длительного перерыва в торговле в 1343–1357 гг.[675] Понимая это, Тайдула заплатила из собственной казны 550 соммов, прося власти Венеции покрыть ее расходы. Маневр был рассчитан на то, чтобы облегчить бремя для Таны и переложить ее на более платежеспособные власти самой Республики св. Марка. Венецианские послы не приняли предложения, однако, платеж уже был произведен Тайдулой, и список получателей был приложен к ее документу. Среди получателей не было греков, но есть мусульмане и армяне[676]. Возможно, эта частичная компенсация, не покрытая впоследствии Венецией, насколько мне известно, урегулировала конфликт, жертвами которого были жители Причерноморья, не принимавшие участия в конфликте между итальянскими государствами.

Другой любопытный эпизод «охоты за людьми» связан с поздними Крестовыми походами. В 1444 г. флот бургундского герцога Филиппа Доброго участвовал, безо всякого успеха, в действиях против османцев. После поражения армии крестоносцев в битве при Варне в 1444 г., его действия в Черном море стали носить чисто пиратский характер и направлялись не только против турок[677]. Бургундцы сожгли анатолийский порт Иней и попытались захватить город Вати (совр. Батуми), принадлежавший грузинскому князю Гуриели, вассалу трапезундского императора. В результате этого набега капитан флотилии, Жоффруа де Туаси, попал в плен к Гуриели и был освобожден лишь при заступничестве императора Иоанна IV Великого Комнина[678].

Еще ранее командующий бургундским флотом Валеран де Ваврэн вооружил в Константинополе одну из бургундских галлиот специально для захвата добычи. Некий Iacobus Bilia был назначен ее капитаном. Можно только гадать, был ли он французом Жаком де Билль или Бийи, как предполагал в свое время Н. Йорга[679], итальянцем по имени Джакомо ди Билья, к чему склонился позднее Ж. Павьо[680]. Возможно, последнее утверждение более убедительно, учитывая, что генуэзские власти позднее отрицали за ним бургундские статус или происхождение[681]. В 1445 г. генуэзцы Перы, поняв, что Билья осуществляет пиратские действия, наносящие им ущерб, арестовали его и разоружили его корабль, конфисковали награбленное им и даже в гневе разорвали в клочья бургундский флаг[682]. Это не помогло. Билья вновь вооружил корабль, вступил в союз с генуэзским пиратом Джованни Фонтона, владевшим триремой, и начал враждебные действия. Сначала он захватил трапезундский корабль, затем, близ морских стен Каффы — турецкое торговое судно. Когда он предпринял нападение на саму Каффу, захватив много свободных женщин и детей, очевидно, татар, чтобы продать их в рабство, он был арестован генуэзцами[683]. Корабль его был продан, а сам он был заточен в тюрьму, где провел два года и добился освобождения лишь при личном и настойчивом вмешательстве герцога. Фонтона остался в тюрьме и суд над ним