Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье

— Какой цвет лица, какой взгляд… А эта тафта! Но какой блеск! Какие краски! Ах, сударь, вашей кистью наверняка водил сам ангел красоты!

— Рад, что портрет вам нравится. Я думал назвать его «Весна в салоне», — ответил Себастьян, бросив взгляд на недовольную леди Кру.

— Чудесная мысль! Когда этот великолепный портрет будет закончен, я дам ужин, чтобы представить его своим друзьям.

Красотка скривилась с досады. На следующем сеансе она беспрестанно ерзала, и Себастьян решил закончить портрет немедленно, чтобы избавиться от дальнейших выходок леди Кру.

За ужином, состоявшимся неделю спустя, Себастьян обнаружил присутствие некоего высокорослого мужчины, который неприязненно его рассматривал. Он догадался, что это воздыхатель леди Кру, и больше не обращал на него внимания.

Поскольку в последние недели только и говорили, что о попытке Молодого Претендента Карла-Эдуарда Стюарта отвоевать английский престол с помощью шотландцев, беседа за столом тоже вертелась почти исключительно вокруг этой темы. Два дня назад, 7 декабря, армия герцога Камберленда вынудила слабые войска принца-якобита, поредевшие от усталости, голода и дезертирства, повернуть на север.[32]

Было общеизвестно, что французы поддерживают Стюартов, впрочем, Карл-Эдуард еще в прошлом году пытался добраться до Шотландии на борту вышедшего из Нанта французского корабля «Ла Дутель» в сопровождении военного фрегата «Элизабет», но им обоим преградил путь английский «Лев», и они были вынуждены вернуться во Францию.

Себастьян выдавал себя за француза, так что его популярность несколько поблекла, и светскими успехами он был обязан исключительно своим талантам рассказчика, музыканта и художника.

Как раз о поддержке французами Молодого Претендента и спросил Себастьяна за столом воздыхатель леди Кру, которого звали Патриган:

— Как вы полагаете, сударь, удастся ли Франции заменить Ганноверов Стюартами?

— Не берусь судить, таковы ли действительно намерения короля Франции, потому что не принадлежу к его близкому окружению.

— Но очевидно же, что французы ведут себя как враги английской короны, — настаивал Патриган.

— Боюсь, сударь, — ответил Себастьян, — что ваши выводы несколько поспешны. Французы не получали приказа проявлять враждебность к англичанам, как вы сами можете судить по моему присутствию здесь.

Разговоры прервались, и все ловили каждый звук этого словесного поединка, ожидая, что он получит и другое продолжение.

— Но что вы делаете здесь, сударь? — спросил Патриган еще более надменно.

— То же самое, что и вы: воздаю честь гостеприимству сэра Роберта, которого мы рискуем смутить своей перепалкой.

— Правда, — вмешался наконец хозяин дома. — Я счастлив видеть вас обоих за моим столом, но мне кажется, вы забыли, Патриган, саму причину нашей сегодняшней встречи — окончание великолепного портрета, который граф де Сен-Жермен написал с моей супруги.

— И который отнюдь не враждебен английской красоте, — поддакнула соседка Себастьяна.

Всеобщий смех развеял неприятное впечатление от недавних колкостей, но глаза Патригана сверкнули гневом. Себастьян решил, что будет разумнее уйти сразу же после ужина, как только позволит учтивость, чтобы избежать стычки с надоедливым нахалом.

Но все вышло не так. В тот самый момент, когда он прощался с сэром Робертом, у дверей произошла некоторая заминка и в зал вошли два королевских офицера с приказом арестовать графа де Сен-Жермена и Вельдона как сообщника Карла-Эдуарда Стюарта в его попытке поднять мятеж в Англии.

Себастьян опешил и при этом встревожился. Он мельком заметил восторг на лице леди Кру и спросил себя, какую махинацию та могла измыслить.

— По приказу короля, сударь, соблаговолите отдать мне вашу шпагу, — объявил первый офицер. — Обыщите этого человека, — приказал он младшему по званию.

Лейтенант приблизился к Себастьяну, не обращая внимания на протесты сэра Роберта Кру. Ощупал его карманы, засунул руку в один из них и, к еще более возросшему недоумению Себастьяна, вытащил оттуда запечатанное письмо. Лейтенант изучил печать, потом сломал ее. Нахмурившись, прочитал письмо. И бросил на Себастьяна презрительный взгляд.

— Сударь, — заявил он, — ваше предательство не в том, о чем мне сообщили, но оно еще более гнусно.

И он начал отцеплять шпагу от пояса француза.

— Но, в конце концов, офицер, не угодно ли объяснить нам, что происходит у меня в доме? — воскликнул сэр Роберт.

— Вот, сэр, судите сами, — ответил королевский посланец, протянув ему письмо.

Сэр Роберт прочел его и ошеломленно воззрился на Себастьяна.

— Да что в этом письме, наконец? — воскликнул тот.

При этом он заметил сардоническую ухмылку на довольной физиономии Патригана, стоявшего за спиной хозяина дома.

— Это послание Молодого Претендента, который благодарит вас за посредничество, поскольку вы добились для него благосклонности миссис Фицкраун, и просит вас и дальше поддерживать ее в том же расположении, — ответил удрученный сэр Роберт.

— Но это же дурацкая выдумка! — воскликнул Себастьян. — Я не знаю никакой миссис Фицкраун и никакого претендента, ни молодого, ни старого.

— Сударь, — ответил королевский офицер, — ступайте за мной. Я должен препроводить вас в Тауэр.

— В Тауэр!

Неодобрительный ропот поднялся среди гостей. Но приходилось следовать за офицерами в мрачную тюрьму.

Высокие зарешеченные окна, прорубленные для того, чтобы освещать зал, в который около девяти часов вечера офицеры ввели Себастьяна, едва пропускали тусклый декабрьский свет. А факелы в железных подхватах на стене окрашивали сцену в кровавые тона, делая обстановку еще более зловещей. Багровая полумгла словно сочилась низостью, ненавистью и местью. Можно было подумать, что это застенок инквизиции.

Голодный Себастьян провел ночь в ледяной камере, без всякой возможности общаться с внешним миром, и, следовательно, не мог предупредить Соломона Бриджмена, чтобы тот нанял адвоката. Один из офицеров сообщил ему, что придется ждать завтрашнего утра, когда он предстанет перед следственным судьей, и только тогда станет ясно, позволено ли ему отправить послание в город или нет.

Себастьян опасался худшего. Против него была сплетена интрига, и если арестовывать его пришли офицеры короны, это наверняка означало, что у врагов есть сообщники во дворце; а что можно поделать против королевской власти? Он приготовился к пародии на правосудие, где ему предъявят и другие ложные доказательства его вины.