Чужая жизнь - Сергей Ким

— Есть, товарищ командир, — бледно улыбнулся я.

А теперь ещё хорошо бы перевести все только что заполненные мной сведения из оперативной в долгосрочную память, а то ведь без должной практики я могу это всё и забыть…

* * *

"Супра" летела по вечерним улицам Токио-3. Мисато за рулём, я на переднем сиденье, Рей сидит на заднем.

— …Синдзи, прекрати это делать! — возмутилась Кацураги, не отрываясь от вождения.

— Делать — что? — устало буркнул я, высунув локоть в раскрытое окно и наслаждаясь вечерней прохладой.

После изматывающего мозг тактического занятия, мне вдобавок ещё устроили и небольшую физтренировку — так, чисто для галочки, без особого садизма… Но и без поблажек.

— Делать это! — указала подбородком Кацураги.

Я задумчиво отнял руку ото лба и перестал сковыривать кровяную корочку, наросшую поверх ранки.

— А что такого-то? — равнодушно спросил я.

— Это негигиенично, — заявила капитан. — Ещё занесёшь какую-нибудь заразу или там…

— Фигня это, Мисато, — заметил я, закрывая глаза и откидываясь на мягкую спинку сиденья. — Это ж просто царапина, а они должны заживать на воздухе, естественным образом, вот кабы это было настоящее ранение… Кстати!.. — внезапно оживился я.

— Раз уж я солдат армии ООН, при оружии и петлицах… Мне как, награды положены?

— Синдзи, не жадничай — ты и так получаешь больше меня! Куда ещё больше-то? — искренне возмутилась Кацураги.

— Да нет, я не о том, — любимая тематика словно бы предала мне новые силы. Проверено — хоть я буду в стельку пьян, хоть поднят среди ночи или растормошён во время болезни, но любой вопрос касательно оружия или чего-то с ним связанного моментально приводит меня в благостное расположение духа. А уж если я нахожу благодарного слушателя, то…

— Деньги — это, конечно же, хорошо, Мисато, но ведь есть же и что-то, так сказать, для души… — задумчиво произнёс я.

— И что же это, например? — заинтересовалась Кацураги.

— Награды, — брякнул я.

— Награды? — чуть нахмурилась капитан. — Ну, в смысле, деньги — премии там, всякие, да?

— Да нет же! Награды, в смысле — медали, ордена, нашивки, наградное оружие! Да, точно!.. — оживился я и решительно махнул кулаком. — Понимаешь, командир? Прихлопнул я, скажем, Ангела, а мне хлоп — и медаль на грудь! Или поранило меня как в прошлом бою, а мне за это нашивку за ранение!..

— Синдзи, Синдзи! — рассмеялась Кацураги. — Что за ребячество? К чему тебе все эти висюльки, что тебе с них?

— Гм… — немного растерялся я. — Не знаю. Но хочется. Чтобы было.

— Чтобы было, чтобы было… — заворчала Мисато. — Нашёл о чём думать…

— Ну, нет! — я внезапно загорелся этой действительно совершенно детской идеей. — Кто тут спасает Токио-3 и всё человечество, а? Ладно, орденов мне не нужно, но хотя бы медаль-то мне можно? За Ангела, так сказать…

— О проклятье! — взмолилась Кацураги, возводя очи к небу. — Мальчишка, как есть мальчишка! Вот странный ты человек, Синдзи — иногда мне кажется, что ты почти мой ровесник, а иногда ты становишься просто пацаном…

— Ты тоже не лучше, — парировал я. — Иногда ты тоже не ведёшь себя, как взрослая женщина…

— Как ты меня назвал? — нехорошо прищурилась Мисато, слегка пригибаясь над рулём и протягиваю руку к рычагу гидромуфты. — Женщиной, да?

— Ой, у меня что-то со зрением, — быстро поправился я. — Девочка, как ты умудрилась сдать на права? Родители знают, что ты гуляешь так поздно?

— Неплохо, неплохо… — одобрительно кивнула Кацураги. — Считай, что ты спасён…

— Так что там, насчёт наград, а? — вновь начал гнуть я свою линию. А что? И самому действительно приятно, и выбранному образу соответствует, и выходка действительно очень ребяческая — хоть как-то сглажу свои косяки.

— Хочешь медаль? — усмехнулась капитан. — Будет тебе медаль, если уж так хочешь… Какие мы, однако, честолюбивые оказывается…

— Круто! — возликовал я.

На самом деле, что мне действительно с этих наград? Что я, Брежнев, что ли, золотыми звёздами себя увешивать? А с другой стороны и приятно, и для поддержания легенды вроде бы неплохо подходит. Честолюбивый солдафон-карьерист — это всяко менее подозрительно, чем просто странный парень, сующий нос куда попало. Пацан, повёрнутый на милитаризме, чьё расстройство ещё только более усилилось после того, как его чувствительно приложило по голове — образ гораздо более ПРОСТОЙ и ПОНЯТНЫЙ…

Ладно, повесят мне какую-нибудь висюльку, я изображу бурный восторг, и все вновь уверятся в том, что дитё получило ещё одну игрушку и просто искренне радуется. Веди себя, как ребёнок и при твоей внешности к тебе будет меньше подозрений…

Интересно только, что мне за медаль всучат? За Ангела-то?..

Кстати… А не пора ли мне уже начать что-нибудь рисовать на броне моей Евы, отмечая приконченных вражин, как это делали пилоты-асы?..

* * *

— Младший лейтенант Икари, а что вы дела… — техник удивлённо посмотрел на то, чем я занимался.

— Спокойно, ничего противозаконного, — я встряхнул баллончик с краской и наложил заранее заготовленный трафарет на броню Евы-01 около контактной капсулы.

Зашипела разбрызгиваемая краска, в воздухе повис характерный запах, радующий каждого токсикомана… Техник, удивлённо сдвинул на лоб кепку и озадаченно почесал затылок.

Я убрал лист с прорезью в сторону и удовлетворённо взглянул на работу рук своих.

На серо-чёрной броне моего Евангелиона появился свеженарисованный чёткий белый крест.

— Номер один, Сакиил — есть, — торжественно провозгласил я. — Остальные — на очереди. Ожидайте своего часа, мрази!

Глава 7. Воспитание Аянами

И понеслось.

Дни потекли как вода, и меня с головой захлестнула самая натуральная рутина. Проснуться, привести себя в порядок, зайти за Рей и в школу. Если Мисато могла, то она непременно подкидывала нас до учёбы, если же нет, то мы с Первой шли пешком, но это было не слишком фатально.

Затем уроки, на некоторых из которых я уже стал откровенно зевать от скуки и маяться всякой ерундой, типа переписывания с Кенске по ноуту о том, был ли так уж оправдан переход с калибра 7.62 на 5.56 в штурмовых винтовках…

Кстати, нужно сказать, что хоть интерес в школе по-прежнему держался на высоком уровне, ко мне уже начали постепенно привыкать, что ли. Видимо образ парня несколько не от мира сего начинал давать первые результаты — я стал своеобразной местной знаменитостью (даже скорее чудиком, но назвать так офицера НЕРВ ни у кого просто язык не поворачивался), но знаменитостью привычной. Из школьников вообще и моих одноклассников конкретно, я тесно общался только с Рей, Айдой и Тодзи, ну и, пожалуй, ещё со старостой, но это уже по необходимости. Замотаешься, забудешь записать домашнее задание, и кого тогда спрашивать? У моих приятелей-оболтусов, которые сами-то частенько на занятиях филонили, что ли? Угу, щазз… А вообще, впечатление обо мне, судя по всему, складывалось исключительно положительное — вёл я себя всегда очень спокойно, замечаний ни от учителей, ни от старосты не получал, уроков не пропускал, никому в помощи по домашним заданиям не отказывал (то, что я из домашки всё-таки делал, списывать давал без особых жмотских терзаний)…

Знаете, никогда не скучал по школе, где я учился, а вот тут на меня неожиданно навалилась ностальгия — как будто в детство опять попал. Уроки, задания, контрольные… Ха, как же это в своё время казалось трудным и муторным! Эх, молодость, эх, детство…

Хе-хе, самому аж смешно от таких слов — мне двадцать три только зимой стукнет, а уже чувствую себя стариком — вот же маразм!.. Хм, старческий? Ладно, это всё ерунда…

…После уроков за нами с Рей обычно заезжал джип "людей в чёрном", и мы ехали в НЕРВ на ежедневные тренировки и занятия. Аянами так до сих пор ещё не отошла от полученных ранений и всё ещё ходила в гипсе и бинтах, так что вместе мы занимались только на теоретических занятиях, а на физподготовке приходилось отдуваться мне одному.

Теория, уже ставшая вполне привычной — постоянное заучивание, вплоть до автоматизма, расположения арсеналов, пунктов питания и эвакуации. А заодно и, между прочим, местонахождения гражданских убежищ, чтобы в ходе боя ненароком не повредить оные. Сакиил несмотря ни на что сумел внушить руководству НЕРВ чувство уважения к возможностям Ангелов, так что теперь, по их мнению, даже уникальная система заглубляющихся под землю зданий Токио-3 не могла гарантировать абсолютной защиты гражданскому населению. Насквозь пробитые одиннадцать из двадцати пяти сверхпрочных бронеплит, закрывающих дырку в Геофронте, и стометровый котлован в центре города это только подтверждали.

Акаги наверняка весь свой халат вкупе с купальником сгрызла, пытаясь понять, что же за штука эта такая — ангельский лучемёт. Точно я этого не знал, ибо теперь наши с ней контакты значительно сократились — только на синхротестах и стрельбах на симуляторе и встречались, а вот лекций больше не было. Ну, я вообще-то был не в обиде, хорошенького помаленьку — она же как-никак шеф всего нашего научного отдела, и чего бы ей отвлекаться на какого-то сопляка? Мало ли что я — один из столь немногочисленных Пилотов? Рицко ведь тоже не последний человек в мире — почти что второй Эйнштейн нашего времени, или скорее первая Акаги… Пара вводных лекций для галочки и хорош будет, тем более что особо скучать не приходилось — если меня не запихивали на синхротесты, то я был или на тактических занятиях у Кацураги, или на практических в тренировочном зале.