Бортовой журнал "Синей птицы" (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

— Ты продержись немного, Миша сейчас доберётся до урода и пристрелит.

Иван внутренне собрался и огляделся по сторонам. Рядом, помимо капитана, нервно перебирающего пальцами на монтировке, стояла бледная как мел и по-прежнему почти ничем не прикрытая Фёкла. Благо, что не орала и не истерила. И тут же обнаружилась и Нулька. Богинька теребила край сарафана и кусала губы.

Внимание всего экипажа было приковано к чёртовой двери. Нервное напряжение усилилось настолько, что казалось, стало материальным и гудело, как трансформатор, а стоит шевельнуться, порежешься, будто о стекло.

Когда дверь из-за разницы давления с лязгом и треском вогнулась внутрь каюты, а затем начала вздрагивать от ударов с той стороны, и стало понятно, что мертвяк всё же выбил иллюминатор, слово взял Петрович. Он протиснулся мимо княжича к корабельной фее и приобнял её одной рукой:

— Нулечка, может, ты того-этого… станешь ненамного гиперским созданием и того… расправишься с нежитью?

Богинька затравленно посмотрела на капитана. В глазах читалась мольба. Нулька неимоверно не хотела перевоплощаться, не желала снова проходить через те отторжение, опаску и неприязнь, что излучали люди. Не хотела настолько, что на глазах опять вступили слёзы.

Корабельная фея, ища поддержки и понимания, перевела взор на княжича, но тот был сильно занят, и сейчас уже не прикладывал ладони к двери, а самым натуральным образом подпёр её плечом, словно это могло помочь.

— А… а может, скафандры наденете? — робко ища лазейку, спросила Нулька.

— Сейчас либо Михаил прикончит урода, и тогда всё будет в порядке, либо не прикончит, и придётся бросить Ивана одного, а самим спасаться бегством. Я не уверен, что у него хватит времени, дабы отпустить эту чёртову дверь и экипироваться.

— Я за скафандры. Только по очереди, сперва вы, потом я, чтоб не возникло толкотни, — проронил княжич. И в этот момент дверца в нескольких местах с лязгом вспучилась. Облетела краска. Лопнул пластик.

Это навигатор выпустил очередь, и пули оставили отметины, едва не пробив преграду. Но удары с той стороны не прекратились, а значит, мертвяк не упокоился.

— Чуть не пробил, блин, — тяжело дыша, протараторил Иван. Он оглядел отметины, которые казались уродливыми боровками на металле, и нервно сглотнул.

— Мы все умрём! — заорала Фёкла и бросилась к шлюзовой, где стояли скафандры. Купчиха подбежала к одному из них и принялась дёргать и нажимать на всё подряд. Но ничего не получалось.

— Почему он не открывается?! — истерично завизжала девушка. Она в панике подскочила ко второму, затем к третьему, тоже дёргая и нажимая на всё, что под руку подвернётся.

— Стой, дура! — надрывая связки, закричал Петрович. — Сейчас остальные доломаешь!

Что-то хрустнуло, и в руках купчихи осталась панель системы жизнеобеспечения. Девушка заметалась по помещению, словно вообще перестала соображать, что творится вокруг неё, и где находится. В глазах лишь животный ужас.

— Мама! — завопила она и принялась прилаживать панельку обратно к скафандру.

Капитан зло сплюнул под ноги и прорычал:

— Я эту обезьяну с гранатой высажу при первом же удобном случае, и пусть меня лишают капитанской лицензии. Теперь нам придётся решать, кто останется без скафа.

— Хорошо, я превращусь, — побледнев ещё сильнее, проплетала Нулька, — а вы меня любить не перестанете?

— Да мы тебя ещё больше полюбим, золотце ты наше! — усмехнулся Петрович. — Супергероиня ненаглядная.

В этот момент Фёкла, спотыкаясь, сбивая колени и снова поднимаясь, с криками «Надо подать SOS!», попыталась проскочить мимо капитана, и Валерий Петрович схватил девушку поперёк тела.

— Стой, дура! Я уже вызвал! Помощь будет только через четыре часа!

Фёкла не слушала, она визжала, царапалась и отбивалась, отчего на лице капитана появились кровоподтёки от острых ногтей и небольшие синяки.

— Я сейчас её вырублю! — закричал Петрович. Он сделал подсеку и уронил купчиху на пол, после чего принялся заламывать руки за спину.

— Я не хочу умирать! — вопила Фёкла, дёргаясь, как уж на сковороде. Капитану пришлось упереться ей в спину коленом, чтоб понадёжнее зафиксировать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Скафы точно не получатся. Она же сейчас в полном неадеквате. Один сломала, а в другие я её не засуну. Но даже если засуну, всё равно обо что-нибудь порвёт. Скафандры-то, благодаря тому жмоту, которому «Птица» принадлежала до этого, дешёвые, почти одноразовые. Пальцем ткни, лопнут.

Иван выругался, мол, разбогатею, куплю хорошие десантные, и посильнее налёг на дверь, забормотав свою присказку про древнюю кровь и приказы. Но сейчас он был готов даже не приказывать, а умолять дверь не сдаваться.

— Хорошо, — закрыв лицо ладонями, протараторила Нулька, — я сейчас стану монстром.

— Стой! — вдруг закричал княжич. — Смени гравитацию! Просто направь вектор тяготения в сторону проломанного иллюминатора и дай десять «же»!

— Корабль не выдержит боковой нагрузки! — тут же высказался капитан, а потом закричала, так как Фёкла извернулась и укусила его за ладонь. — Падла, блин!

Петрович не выдержал и коротко ударил купчиху в голову. Та сразу же обмякла, как кулёк с говном.

— Почему не выдержит?! — быстро протерев взмокшее от пота лицо рукой, переспросил Иван.

— Это же не гоночный кор, не боевой и не атмосферный! Основная нагрузка на сжатие по оси при включении маршевых двигателей! До пяти «же» по оси «пол — потолок»! До пяти «же» при смене ориентации. Десять не выдержит!

— Тогда пять «же»! — согласился Иван.

Нулька мелко закивала и с силой зажмурилась.

В следующий миг капитан упал на стену. Бесчувственная Фёкла рухнула на него, придавив весом в пять купчих, и Петрович даже застонал.

Княжича прижало к двери. Металл угрожающе загудел и заскрипел, прогибаясь ещё больше, но выдержал.

А Богинька исчезла с громким вакуумным хлопком.

— Купчиха мне затылком нос сломала, — простонал капитан, дотронувшись потяжелевшей рукой до лица и сдвигая в сторону голову Фёклы.

А Иван очень внимательно и с огромной надеждой благополучный исход задумки прислушался. Понятно, что вакуум за дверью звук не проводит, но зато их проводят металлические пластиковые стены, обшивка и сама дверь.

Но сейчас было тихо.

И вот теперь создатель щедро насыпал квантов времени перед носом у погибающих людей. Время растянулось в ожидании, будто резиновое.

И только через долгую-долгую минуту гравитация исчезла, дав свободу и передышку, а в коридоре возникла Нулька.

— Получилось! У меня получилось! Труп упал в космос! Прямо через иллюминатор! Как в колодец! — взорвалась радостью корабельная фея.

— Ну, теперь-то всё? — почувствовав себя полностью опустошённым, спросил Иван у капитана.

— Теперь — всё, — тихо ответил тот.

* * *

Создатель щедро отсыпал ещё пять тягучих, как машинное масло, часов, по истечении которых весь экипаж собрался вместе и встретил важного гостя с весьма противоречивыми чувствами. Он и нужен, и глаза б на него не глядели.

А в кают-компании царила тишина. Только вентиляторы едва слышно гудели, но сейчас не крикнешь «Птиц! Вытяжку!», ведь искин сбежал.

Да, без вечно ноющего автопилота будет скучновато. Привыкли к нему.

Капитан тоскливо вздохнул и уставился на сидящего перед ним инквизитора. Это был куратор княжича.

Гость был одет в строгий костюм-тройку, белоснежную рубашку, алый галстук и лакированные туфли. Он держал в руках блюдечко и кофейную чашечку. Взгляд направлен на скатерть, а на скулах играли желваки. Инквизитора в нём выдавало только наличие антикварной трости с гербом организации на золочёном набалдашнике и тиснение особого логотипа на краешке аккуратно сложенного алого платка, выглядывающего из нагрудного кармашка на пиджаке.

Тишину разбавили сначала глухой звук работающих ремонтных инструментов, доносящийся от обшивки, а затем мелкое-мелкое дребезжание ложечки в Нулькином стакане. Богинька сидела за столом, часто дышала и бросала по сторонам испуганные взгляды.