Куда они уходят - Надежда Федотова

– А… а как же служба?! – нашлась женщина.

– Надо будет – вызовут… если посмеют, – хмыкнул капитан, уже исчезая за дверью.

Гатта сморщила носик. Ну вот! Как будто она не королева, а последняя служанка! Только он так смеет с ней разговаривать, а ведь разве было за что? Мерзавец…

Королева всхлипнула было, но потом ее взгляд натолкнулся на клетку с фениксом, и всю хандру как рукой сняло.

– Ну и катись! – мстительно прошипела красавица. – Вот будет у меня Эндлесс, я себе таких, как ты, полсотни заведу! Вот так! – И, стуча каблуками, стремительно покинула тронный зал.

Двери захлопнулись, и стало тихо. Феликс выпростал голову из-под крыла, обвел печальным взором прутья клетки и тоскливо пробормотал:

– Как древо без солнца, угасну в темнице… Ну где же вас носит?!

Кошка уселась на каменный выступ в стене и обвила хвостом передние лапки:

– Мрр… Госпожа, может, следовало бы для начала умер-ртвить этого полоумного? Ор-рет, как демон, в поясницу клюнутый…

– Много ты понимаешь… – отмахнулась старая колдунья, сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери камеры внимательно разглядывая мечущегося по комнатке пленника. Тот был высок, строен, атлетически сложен, весьма недурен собой и одет не без шика…

– А что? – удивленно муркнула кошка. – На препар-раты его пустить можно и свежеосвежеванного… мрр!

– Так помыть же надо, подготовить… – сказала хозяйка, морща длинный нос. – Эк от него разит-то! Небось котел одеколону на себя опрокинул… А ты – «умертвить»! Одно слово – кошка! Придется в семи водах с чистотелом отмачивать, чтоб вся гадость улетучилась…

– А по м-мне, так ничего, – повела носом четвероногая советница, – мм… ам-мбра, пачули… мрр? Дикий кактус пятиколючечный, р-редкость какая… и легкий ванильный шлейф!

– Легкий?! – поперхнулась колдунья, зажимая нос. – Да ведь им убить можно, ежели без подготовки нюхнешь! Так, неча тут умничать! Бегом наверх, поймай кого-нибудь из хугглов, кто первый попадется, пускай сюда спустится. Надо будет этого молодца в обмывочную отволочь…

– М-может, в ванну сначала запузыр-рим? В обм-мы-вочной трупы обмывают… – Кошка спрыгнула на пол.

– А он и есть труп! – хихикнула бабка. – В перспективе… Тьфу, наслушалась этого героя-обалдуя, сама себя не понимаю уже… Бегом, я сказала! У, лентяйка черномазая…

Проводив взглядом взбегающую вверх по каменной лесенке советницу, старуха вернулась к наблюдению. Какое сырье хорошее! Неизможденное, как обычно, там, как правило, и препарировать-то нечего…

Разумеется, пленник не предназначался в пищу. Каннибализмом Белая Колдунья не баловалась. Просто для многих черных зелий требовалась, как ни крути, человеческая кровь. И не только кровь, но и некоторые внутренние органы. К примеру, попробуй-ка без всего этого хорошего прислужника наколдовать, чтоб не дух бестелесный, а с ногами, руками, зубами и всем, что полагается! На одном прахе только прах такой же и наворожишь… Почти все слуги старой колдуньи, за исключением мелкого летучего беса да кошки, были бесплотные. Ну схватить кого-нибудь, напугать, даже покалечить или убить – могли, но держались исключительно на зельях. Покуда в котле нужное что кипит – и слуги у тебя есть, и защитники, и воины. А стоит котлу опустеть, так только призраки по Разлому и носятся, толку от них почти никакого. Разве что двое здоровенных хугглов, что вот этого орало-мученика притащили, – они от котла не зависят, обоих из людей делали… Жаль, магическую границу не могут пересечь, а в остальном – жаловаться не на что!

Тем временем будущее «сырье», вдоволь набегавшись по узкой камере, обессиленно плюхнулось на кучу прелой соломы и запричитало хорошо поставленным голосом:

– О Мадонна! Что будет, что будет?! Налетели, затащили, куртку порвали… И зачем я сюда пошел? О Мадонна! О Санта Мария! О, дьос мио! Карменсита, невеста моя, любовь моя, голубка моя, как я был неправ! Как я мог уйти, зачем я ушел, кто меня тянул в эти Ворота?! Ма-мочка-а, как же мне страшно! Где мое родное ранчо?! Где мой чудесный мыльный заводик?! Где моя нежная Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара?

– И где твои мозги, плакальщик, раз тебя от такой роскошной девицы ко мне понесло? – тихо пробормотала Белая Колдунья, не веря в такую удачу. «Карменсита» – уж не так ли называл свою зазнобушку наш герой? А это, стало быть, ее женишок… как там его?

– О Мадонна! – вновь завыл пленник, вздымая руки к потолку. – Почему ты не остановила меня?! Пропадет в застенках дитя твое, и никто не узнает, какова была его кончина… наверняка в страшных мучениях?! О-о, дьос мио, пожалейте же дурака, несчастного Педро, он не ведал, что творил! О Санта Мария! О святой Самбуччо! О, архангел Михаэль, покровитель моей дорогой мамочки, которая осталась без единственного утешения в своей седой старости!

– Вот ведь кликуша в мужском обличье! – скривилась колдунья. – Вопит час не переставая и хоть бы голос надорвал! – Она вздохнула с легким сожалением и захлопнула окошечко. – Жаль… Придется пока не убивать. Пригодиться может…

Старуха проверила тяжелый замок на двери и, опираясь на свой посох, стала выбираться наверх. В спину ей, приглушенные толстыми стенами каменного мешка, летели незатихающие стенания:

– Мамочка! Прости меня, твоего глупого сына! Молись за меня! О Мадонна! О Санта Мария! О все святые, какие только есть! Не дайте мне умере-э-эть!!

ГЛАВА 13

Государство Тайгет встретило четверых путников темнотой, промозглой сыростью и, как выразился Аркадий, «полнейшей антисанитарией». Дороги паршивые, улицы не убирались, по всей видимости, со времен сотворения мира, народ обтрепанный и озлобленный… Приграничные стражи попытались было слупить с товарищей вдвое больше положенного, сетуя на инфляцию и голодающих деток (судя по расценкам, этих «деток» у каждого стражника было как минимум человек пятнадцать), но не преуспели – злые и замерзшие путешественники были чужды сострадания, посему пообещали, что не поленятся дойти до другой заставы, где народ поскромнее. После чего выслушали короткую нотацию о том, что с ближним надо делиться и не жадничать, но были-таки пропущены без помех… В окрестных деревнях не нашлось ни постоялых дворов, ни трактиров, ни радушных хозяев, поэтому пришлось топать до самой столицы, увязая по уши в грязи и хлюпая покрасневшими от холода носами. На муле ехала Кармен – не заставлять же бедную девушку плестись на своих двоих… Остальные терпели и старались ругаться по себя…

К неведомому похитителю феникса у насквозь продрогшего вирусолога накопилось столько претензий, что он сам ему уже не завидовал! Мало того что еще в Базарном Городище в неприятности втравил, подонок, так пришлось потом до этого богом забытого государства добираться почти двое суток да до столицы плестись… С лошадьми ребятам откровенно не повезло: назло Хайдену Аркаша все-таки сторговался с подозрительным цыганом и приобрел живой транспорт. Надо ли говорить, что барон был прав? Лошадки, с виду такие ладные и холеные, после первого же дождя полиняли, весь лоск с них сошел, и то, что осталось, еле-еле дотелепало до границ Тайгета. Где за гроши было всучено неразборчивым стражникам… Мул ехидно фыркал и принципиально держался бодрячком, намекая на то, что скакуна лучше его не было, нет и не будет! Лир вздыхал и соглашался, Хайден костерил вирусолога последними словами, не одобряемыми церковью и приличным обществом, а сам Аркаша угрюмо молчал, потому что и сказать-то было нечего. Жалела незадачливого «покупателя» только одна Карменсита, и то, как догадывался он сам, исключительно потому, что ей не пришлось идти пешком…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});