Вихрь - Роберт Уилсон

Им конец.

Внешние острова погружались под воду — «Корифей» отсоединил их от центрального острова и открыл старинные кессоны, впустив внутрь морскую воду.

Те фермеры, что выжили при начавшемся затоплении и забрались на верхние ярусы своих островков, теперь гибли у меня на глазах. Море Росса поглощало острова, топя их в фиолетовой пене. Из подводных тоннелей и скважин наружу вырывались бешеные гейзеры, посреди ядовитого моря вздымались и тут же рушились изъеденные солью гранитные столбы, оставляя после себя масляные разводы и уродливое месиво из древесины мертвых лесов.

Я простояла битый час, сама обратившись в соляной столб, слишком потрясенная, чтобы лить слезы.

Глава 23

САНДРА И БОУЗ

Боуз провез Сандру мимо дома, в котором Оррин раньше снимал комнату. Пятиэтажка в той части города, где следовало проезжать не задерживаясь и лучше с поднятыми стеклами. Машину провожали безучастные глаза окон с выбитыми стеклами и разинутые зевы дверей, замусоренные использованными шприцами. В одной из клетушек одной из этих развалин, подумала Сандра, коротал время перед ночными сменами Оррин, терпеливо строчивший что-то в своих тетрадках.

— Думаешь, он вернулся сюда?

— Нет, — ответил Боуз. — Хотя я не знаю, настолько ли хорошо ориентируется в городе Оррин. Он удрал с сорока долларами в кармане, и вряд ли ему когда-нибудь в жизни доводилось останавливать такси. Скорее всего, он двинулся с пересадками, знакомым ему маршрутом.

— Двинулся куда?

— На склад Файндли, — ответил Боуз.

* * *

Они последовали по маршруту тех автобусов, которыми раньше пользовался Оррин, добираясь до места своей работы. Раскаленные улицы были забиты машинами, небо чернело на глазах, обещая грозу. В наступивших сумерках Боуз свернул в район одноэтажных промышленных и складских построек и безжизненных голых пустырей, где процветанием и не пахло.

Боуз припарковал машину рядом с заправкой на углу и закусочной.

— Здесь где-то тот самый склад? — спросила его Сандра.

— Да, рядом.

Боуз предложил выпить кофе. В закусочной было около дюжины столиков и ни одного посетителя. Окна заросли пылью, зеленый линолеум на полу завертывался, не доходя до стен, но хотя бы работал кондиционер.

— Пора подкрепиться, когда еще выдастся такая возможность, — сказал Боуз.

Сандра взяла себе кофе с кексом и присела за угловой столик. Оттуда ей была видна улица — длинный ряд безликих домов на противоположной стороне и грозное небо. Не один ли из этих домов — склад Файндли?

Но Боуз покачал головой.

— Нет, склад за углом, еще в двух кварталах отсюда. А ближайшая автобусная остановка — вот она, видишь?

Ржавая табличка на фонарном столбе, бетонная скамейка, безнадежно испачканная граффити.

— Вижу.

— Если Оррин приедет на автобусе, то сойдет здесь.

— Будем сидеть и ждать?

— Ты посидишь, а я проверю окрестности. Вдруг он приехал раньше нас? Хотя я сомневаюсь, что он нас опередил. Он приедет, когда уже совсем стемнеет.

— Откуда такая уверенность? Интуиция?

— Ты дочитала рассказ Оррина?

— Еще не до конца.

— Он у тебя с собой?

— Распечатка, в сумке.

— Дочитай. Обсудим, когда я вернусь.

* * *

Пока Боуз мотался взад-вперед, она сидела и читала. Когда он вернулся на стоянку, ей оставалось дочитать всего несколько страниц. Он спрятал машину за ресторанным мусорным контейнером, чтобы ее не было видно с улицы, — похвальная осторожность или паранойя?

— Что-нибудь нашел? — спросил она, когда он вошел.

— Ничего. — Он заказал себе кофе с сандвичем и спросил женщину за прилавком, не возражает ли она, если они посидят еще.

— Сидите, сколько хотите, — разрешила та. — У нас тут наплыв в обеденное время, а после никого. Устраивайтесь поудобнее. Только чур, хотя бы иногда что-нибудь заказывать!

— Вот вам немножко денег сверху, будете поить нас горячим кофе.

— Нам запрещено брать чаевые за стойкой.

— Я никому не скажу, — пообещал Боуз.

Женщина улыбнулась.

— Похоже, будет дождь. Хорошо тому, кто под крышей.

Сандра увидела на оконном стекле первые крупные капли. Еще немного — и хлынул ливень. Он забарабанил по раскаленному асфальту, из щели под дверью пахнуло горячей мокрой пылью.

Боуз снял со своего сандвича целлофановую обертку.

— Ты дочитала сочинение Оррина?

— Почти.

— Теперь понимаешь, почему я думаю, что он приедет сюда?

Она неуверенно кивнула.

— Оррин, — или тот, кто это написал, — знает, кажется кое-что про семейку Файндли. Другой вопрос — правда это или нет.

— Мне важнее, что происходит в голове у Оррина, чем то, правда ли это. Помнишь, что он сказал Эриел? «Сегодня вечером. Наконец-то!»

— Что-то он не довел до конца. Во всяком случае, он так считает.

— Правильно. Но он не знает, что Файндли и его люди начеку. По периметру склада расставлены машины частной охранной службы.

— Это что же, броневики для перевозки ценностей компании «Бринке»?

— Нет, эти парни не рекламируют свои услуги.

Сандра поежилась и сказала себе, что причина в непривычной прохладе.

Снаружи, под проливным дождем, затормозил автобус. Он угодил колесом в глубокую лужу, образовавшуюся из-за забитого стока, и окатил водой троих работяг, безропотно мокнувших на остановке. Они залезли внутрь. Никто не вышел, и автобус с пыхтением укатил.

— Оррину грозит опасность, — сказала Сандра.

— Мы его найдем, вернем Эриел и выпроводим обоих из города. Таков мой план. Если мы его проворонили, то уже ничего нельзя будет сделать.

За окном бесновался ветер. На всей улице стояло одно единственное дерево — жалкая тростинка на лужайке у тротуара, — и теперь оно гнулось на ветру, как скрюченный артритом пенсионер. Рамы ресторанчика содрогались, вот-вот вылетят.

Мысли Сандры вернулись к шраму у Боуза на торсе и к истории гибели его отца в Индии.

— Те грабители, что залезли в дом твоего отца в Мадрасе… — начала она.

Он вздрогнул.

— Почему ты о них вспомнила?

— Что они искали?

— Почему это тебя интересует?

— Просто любопытно.

Молчание.

— Скорее всего, ты догадалась. Им понадобились лекарства.

— Какие лекарства?

— Те самые, о которых ты подумала: марсианские.

— Твой отец был не просто инженером. Он был связан с «Четвертыми».

— Он презирал тех, кого занимало одно долголетие. Само это слово было ему ненавистно. Он повторял, что дело не в долголетии, а в зрелости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});