Основы метасатанизма. Часть I. Сорок правил метасатаниста - Фриц Морген

Как отличить смелость от зависимости

(http://fritzmorgen.livejournal.com/31909.html)

Тяжела и неказиста жизнь метасатаниста. Оказывается, чтобы пользоваться уважением коллег, мне нужно быть готовым совершать гопникоборческие подвиги. Другими словами, моё понимание Смелости значительно расходится с пониманием Смелости у некоторых моих коллег сатанистов.

Представим себе, например, что скромный юноша ежевечерне возвращается домой через тёмный парк, населённый гопниками. Гопники юношу не любят и, разумеется, стараются обидеть. Как поступить нашему герою, если он по-настоящему смел?

Вариант «вооружиться металлическим стержнем и перебить головы наглой шпане» мы не рассматриваем. Наш герой смел, а не глуп. Реальных остаётся только два варианта.

Вариант 1. Натравить на гопников милицию, или ещё как-то выжить их из парка.

Вариант 2. Ежедневно тратить лишние 15 минут и обходить парк стороной.

Что же выберет смелый человек? Лично я полагаю, что смелый человек выберет вариант два — обходить парк. И, чтобы объяснить почему, дам своё определение смелости.

Смелость — это способность принимать решения, независимо от своего чувства страха.

Например. Солдат размышляет, закрывать ли ему грудью амбразуру пулемётного дота. Страх говорит солдату: «лучше не надо». И, хотя солдат и понимает, что его жизнь менее важна, чем жизнь сотни его товарищей, он не бросается на амбразуру. Страх помешал солдату принять верное решение, и солдат будет потом мучаться долгими зимними вечерами, презирая себя за трусость.

Ещё пример. Талантливый певец Ганини приглашён на гастроли в другой город. Однако летать самолётами Ганини боится, а ехать поездом — слишком долго. Певец вынужден отказаться от гастролей. Страх помешал певцу принять верное решение.

И вот теперь вернёмся к нашему Храброму Юноше. Юноша стоит перед входом в парк. Прямо — тёмная аллея, со зловещими гопниками в тенях. Налево — долгий обходной путь. Юноша вздыхает и мужественно вступает в парк — навстречу ссадинам и синякам. Что произошло? Правильно. Страх помешал юноше принять верное решение.

Только это был не страх перед гопниками. Их-то юноша не боится. Это был другой, более сильный и более жестокий страх. Страх показаться трусом в собственных глазах. И этот страх, страх показаться трусом, мешает юноше принимать верные решения.

Давайте взглянем на ситуацию с точки зрения безжалостной логики. Зачем юноше вступать в конфликт с гопниками? Экономить 15 минут на обход парка? Смешно! Эти 15 минут никак не окупят синяков и порванной одежды. Чтобы доказать, что он не трус? Зачем, и, главное, кому нужно это доказательство?

К сожалению, многие даже не осознают, что у них в голове сидят подобного рода страхи. Такими людьми просто манипулировать. Надо просто произнести волшебные три слова: «Ты что, зассал?». И всё. Человек, который боится показаться трусом, сделает даже то, что ему совсем не хочется делать.

Настоящая смелость заключается в том, чтобы не давать страху принимать решения за тебя.

Вернёмся к примеру с солдатом и амбразурой. Представим себе, что у солдата другая система ценностей: солдат считает, что его личная жизнь гораздо важнее, чем жизни его однополчан. Будет ли с его стороны трусостью, если он не прыгнет под пули? Отнюдь! Солдат принял верное, со своей точки зрения, решение. Сохранить более ценную для него вещь — свою жизнь.

Но вот если солдат искренне считает, что пожертвовать жизнью — его долг, и не прыгает под пули — это трус. Страх не разрешил ему поступить правильно.

Ещё одна очевидная мелочь, которую следует упомянуть. Представим себе, что боец стоит под пулями, и трясётся от страха. Смел ли он? Вполне! Реакция тела — это всего лишь реакция тела. Наше тело — это Лошадь, а наша воля — это Всадник. Так вот: Лошадь может бояться сколько угодно. Главное, чтобы хладнокровие сохранял всадник.

И, напоследок, приведу мой вольный пересказ одной старой истории.

Было это во времена Первой Мировой. Молодой доктор еврей стоял под вражеским огнём рядом с молодцеватым арийским офицером. Офицер сохранял полное хладнокровие, тогда как доктор дрожал от страха.

— Вы, похоже, очень боитесь — презрительно произнёс офицер.

— Да, боюсь, — парировал еврей, — однако же стою здесь. А Вы стояли бы, если бы боялись?

Религия как возраст человечества

(http://fritzmorgen.livejournal.com/32354.html)

Френдесса erjbeta выдвинула очень любопытную гипотезу. Суть гипотезы в том, что на каждом этапе развития человечество выбирает свою религию.

Вот мой вольный пересказ.

Язычество

Младенчество. Ребёнок видит добрую маму и злую маму, и не понимает почему мама иногда злится, а иногда радуется. В понимании язычника есть две разных мамы: злая мама и добрая мама. Соответственно, язычники и живут как дети — радуясь жизни, и имея минимум запретов.

Иудаизм

Осознаваемое детство, лет с пяти-шести. Ребёнку начинают объяснять, что он должен делать. Убирать свою комнату, мыть руки перед едой. Появляется много правил, устанавливаемых строгим отцом.

Христианство

Юношество. Попытки сделать всё идеальным образом. Стремление, чтобы все были счастливы. Любовь такая любовь.

Ислам

Взросление. Смирение, понимание ограничений, принятие факта, что не ты в мире главный.

Красивая схема? На мой взгляд, красивая и логичная.

Однако, разумеется, я не могу удержаться, чтобы не дополнить этот пост. Нужно добавить к этой теории, как минимум, сатанизм и метасатанизм.

Сатанизм: Отрочество. Переходный период. Бунтующий подросток, который хочет быть самостоятельным и непохожим на своих родителей.

Метасатанизм: Взрослый, который живёт своей жизнью, однако навещает родителей по выходным: показать внуков и выпить чашку чаю с пряниками.

Как в СССР победили наркотики

(http://fritzmorgen.livejournal.com/33539.html)

Речь сегодня снова пойдёт о наркотиках. Давайте заглянем в прошлое, и посмотрим, как СССР победил наркоманию в 1920-е годы.

Полный текст статьи историка Панина лежит вот здесь (http://teacher.syktsu.ru/05/liter/012.htm), а я просто процитирую один очень показательный отрывок.

Новая власть рассматривала наркоманию, как наследие «проклятого прошлого». Это способствовало тому, что 1920-е гг. стали временем либерального отношения к наркоманам.

К примеру, в начале 1925 г. конференция Наркосекции Мосздравотдела решительно высказалась против идеи административного воздействия на наркоманов и создания лагерей для них, что, в свою очередь, предлагал НКВД. Принудительное лечение допускалось только для определенной категории «социально-опасных» наркоманов, с «полной гарантией от административного произвола». Во многом, властные инициативы 1920-х гг. по отношению к «наркоману» предвосхитили самое гуманное отношение к этим больным людям, характерное сегодня для многих западных стран. Иллюстрацией этого может служить политика местных властей в Свердловске. До 1929 г. наркоманы г. Свердловска имели возможность получить наркотики без особых затруднений в любой аптеке. В 1929 г. распоряжением Горздравотдела наркоманы были прикреплены к одной аптеке, где наркотики им отпускались по рецептам наркопункта. Государство взяло на себя заботу о жизни и лечении больных наркоманией и тем самым ликвидировало для них необходимость добывать наркотики преступным путем.

В исследуемый период политику властей в отношении наркоманов в полном смысле можно назвать социальным контролем. Основную тяжесть в работе с наркоманами и проведение профилактических мероприятий взяли на себя органы здравоохранения, а именно наркосекции, наркопункты и наркодиспансеры различного уровня, которые начали создаваться в РСФСР в середине 1920-х годов. К примеру, в Москве лечение больных наркоманией проводили районные наркологи при районных тубдиспансерах и врачи специализированного наркодиспансера. Постепенно стали создаваться учреждения для лечения детей- наркоманов. Кроме того, наркоманам оказывали и психиатрическую помощь. В среднем за два года каждый наркоман ложился в психиатрическую лечебницу (клинику) от 2 до 5 раз и пребывал там 62 дня. Конечно этого было недостаточно, но это был явный прогресс.

Главный удар по наркомании был нанесен в 1925 г., когда власть санкционировала выпуск водки. Население России имело устойчивую культурно одобряемую традицию употребления крепкого спиртного. Она не давала человеку в условиях наличия легко доступного крепкого спиртного и затрудненного допуска к наркотикам (во второй половине 1920-х гг. произошло укрепление государственной границы, таможни, ужесточился контроль за отпуском и использованием обезболивающих препаратов в больницах и аптеках) случайно «подсесть» на морфий.