!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова насчет судьбы молодого Коллинса… ибо не встречал в последние дни этого достойного господина, о чем уже говорил. Скажите прямо, милорд, это розыгрыш? Если так, мне не по нраву ваши шутки.

– Это не розыгрыш. Понимаю, признаваться вам не с руки, да вы и не признаетесь. Но я здесь не для того, чтобы добиваться ваших признаний. Как и не для того, чтобы приказать отправить вас на виселицу за измену. Я просто хотел сказать, что обо всем знаю, но не вижу в сделанном вами чего-то такого, за что стоило бы карать. Как думаете, почему из всех находившихся под рукой дворян я выбрал для переговоров с Тарвелом именно вас?

Александр не ответил.

– Все очень просто. Дело не только в вашем уме и твердости, хотя, как вижу теперь, и то и другое достойно всяческого уважения. Дело еще и в том, что Эрдер, узнай он о вашей роли в освобождении Айны, может серьезно на вас обидеться. А я не люблю, когда мои вассалы друг на друга обижаются. – Король легкомысленно улыбнулся. – В ходе таких склок слишком часто проливается кровь. А есть еще герцог Коллинс, убитый горем безутешный отец. Он из вас душу вытрясет, если узнает. При любом исходе кто-то из моих верных сподвижников окажется убит. К чему допускать неоправданные потери?

– Ваша версия и в самом деле вышла занятной, – признал Александр. – Но если это все, что вы желали сказать, могу я идти? Весело было послушать настолько нелепые домыслы, но хорошего ведь понемногу.

– Постойте! – Улыбка Брейсвера стала шире. – Почему я не услышал слова «спасибо»? Или вам нужна вражда с герцогом Коллинсом и герцогом Эрдером сразу? Пока вы будете решать с Тарвелом деловые вопросы, я состряпаю объяснение, что стало с Айной Айтверн, сыном Коллинса и таном Бойлом. Когда вернетесь в Тимлейн, никто и не подумает вас ни в чем подозревать. Вам бы благодарить за такую помощь, а вы нос воротите.

– Извините, сэр, но не выходит благодарить, – холодно ответил Александр. – Сам понимаю, я перед вами отныне в долгу, и долг этот верну до последнего гроша, но и только. В дальнейшем вы можете рассчитывать на мою верность, но не на мое почтение. Называйте мои убеждения смешными и старомодными, если хотите. Вы, государь, повели себя недостойно, пойдя на похищение Айны Айтверн, – а я лишь сделал все от меня зависящее, чтобы не позволить вам уронить честь дома Карданов еще ниже, чем вы ее уже уронили.

– Сразу вижу человека, который никогда не просил милостыню и не спал в канаве, – сказал Гледерик. – Мне нравится ваше аристократическое благородство, Гальс. Я даже рад, что вы меня не понимаете. Чтобы меня понять, нужно пройти через много таких вещей, с которыми вам дела лучше даже не иметь.

Гальс смерил его взглядом – и ничего не ответил.

Перед отъездом Александра посетили Томас Дериварн и Роальд Холдейн. Пришли пожелать удачи и распить на прощание пару бутылок вина. Хорошие люди. Нет, друзьями они для Александра не были, зато положиться на них можно было всегда и во всем. Дериварн, по своему обыкновению, говорил много и шумно. Гальсу иногда казалось, что его кузен не замолкает даже во сне. Холдейн, тоже по своему обыкновению, молчал. Стоял у стены с бокалом вина и о чем-то думал.

– Ну, давай, брат, доброй тебе дороги! – напутствовал Томас. – Отбрешись там за нас за всех, я знаю, ты это умеешь. А еще я знаю кое-чего про этого Железного Лорда. Я с ним служил, бывали у нас и такие деньки. И знаешь, что я еще знаю, помимо уж всего остального и прочего? Ты его сделаешь. Этого Данкана Тарвела. Он только выглядит железным. Настоящий металл – это ты. Если вы столкнетесь, Тарвел сломается у рукоятки, а ты – зазвенишь, но не погнешься. Ты сильнее.

– Томас, хватит уже мне льстить. Я сделаю, что смогу, и довольно об этом. Вы все меня переоцениваете, и это мне совсем не нравится. Я такой же человек, как остальные присутствующие в этой комнате. Я постараюсь договориться с Тарвелом о союзе, но ничего обещать не могу.

– А ты вообще догадываешься, почему Кардан отправляет к Тарвелу именно тебя? – неожиданно спросил Холдейн, подходя к столу. Сэр Роальд поставил на скатерть опустевший бокал и присел в глубокое кресло напротив Александра и Томаса.

– Я знаю это наверняка, – сообщил Гальс. – Он полагает, что я хорошо справлюсь с этим посольством.

– И только?

– И только. Не вижу других причин. – На самом деле Александр видел другие причины, и Гледерик тоже видел другие причины, и эти видимые им обоим причины были весьма весомы. Но знать о них не полагалось ни Дериварну, ни Холдейну. Не потому, что тогда беда может грозить Александру, а потому что беда может грозить Гледерику. У Томаса и Роальда имелись в высшей степени четкие представления о чести, и эти представления разграничивали, какие вещи человеку благородных кровей делать позволено, а какие – непозволительно. – Его величество очень умен, – продолжал Александр, откинувшись в кресле и сложив руки на груди. – Его величество знает, кто, когда и как послужит его величеству лучше всего. Он знает – когда дело касается высокой политики, слово положено предоставлять мне. Не это ли свойство подлинного государя – умение верно оценить подданных? – Александр иронически улыбнулся.

Граф Холдейн даже не подумал улыбнуться в ответ.

– Про Стеренхорд говорят много всякого. Тамошним хозяевам свойственны немного грубоватые манеры. Если Тарвел посчитает тебя неприятелем, он может тебя и убить. Рука у него при этом не дрогнет.

– Я знаю, мой друг, что про Стеренхорд говорят много всякого. Про меня тоже говорят много всякого. Вот и посмотрим, какая байка страшней. Кто-то должен отправиться в это посольство. Не вижу причин, отчего бы не я.

– Зато я вижу причины, – сказал Роальд. – Я вижу многое. Например, что ты неудобен лорду Кардану. Предположим, лорд Кардан рассудил, что для собственного спокойствия ему выгодней будет обойтись без графа Гальса. Поправлюсь – без нынешнего графа Гальса. Юный Виктор пока что вряд ли сможет доставить ему проблемы.

Тут не выдержал уже Дериварн:

– Эй, погоди, друг, ты чего это тут, рехнулся! Что за детские страшилки на ночь глядя? Король наш новый, он, конечно, паренек чудной и шутник отменный, не без этого… Но подставлять Алекса? Это не пролезет уже ни в какие ворота. Живым Алекс послужит Кардану получше, чем мертвым.

– В самом деле, – согласился Александр, – я полагаю, Гледерик несколько расчетливей, нежели ты, Роальд, его расписываешь. – На самом деле Гальс вовсе не мог поручиться, что предложенная ему миссия не является ловушкой. Если граф Гальс справится и приведет в Тимлейн нового союзника, это будет прекрасно. Если граф Гальс не справится и погибнет, это тоже будет… не так уж плохо. А чтобы граф Гальс меньше сомневался, отправляясь в дорогу, мы поговорим с ним и сделаем вид, что очень его ценим. Настолько ценим, что даже закрываем глаза на очевидную измену. Ну что же, шутка вполне в духе Гледерика. Александр предполагал это – и все равно собирался в путь. В конце концов, ну кто, если не он?

– Представь, – сказал Холдейн, – представь, что ты даже не доедешь до Стеренхорда. Что в дне пути от Тимлейна на тебя нападут разбойники. Как напали когда-то разбойники на твоего отца. Я немного изучил Кардана. Он гордый человек, и ему не нужны соперники. Слуги – да, но и только. А ты не умеешь быть слугой. И еще, Кардан ведь может вызвать недовольство. Не сейчас, сейчас ему нужно победить, но потом может оказаться, не один только Брайан умел не нравиться своим подданным. А когда подданным не нравится король, они ищут нового, как нашли его мы. К кому придут тогда заговорщики? К Эрдеру? Сомневаюсь. Я вижу одного человека во всем Иберлене, который мог бы в таком случае сесть на трон. Если Гледерик не совсем дурак, он от этого человека избавится.

– Роальд, позвольте угадаю. Вам не нравится наш новый повелитель?

– Ты совершенно прав. Он мне очень не нравится.

– Ну что же, в таком случае вы могли бы хранить верность лорду Раймонду. А коли вы оказались здесь, вы здесь и останетесь. И мне совершенно плевать, что вас вдруг посетило неожиданное разочарование в нашем деле. Если вы начали играть, вы будете играть до конца. Без всяких попыток переменить сторону. Не допуская даже мысли, что можно оказаться предателем дважды, – это слишком много для одного человека. – Дериварн, будь подобные слова адресованы ему, непременно разозлился бы. Холдейн не разозлился. Он просто слушал. Александр рассудил, что можно уже слегка смягчить тон. – Роальд, запомни одну не особенно сложную вещь. Нам действительно нужен этот король. Именно этот, и никакой другой. Брайан не годился, а Гледерик годится. Это каким-нибудь Рейсвортам допустимо не понимать, что за вожжа нам всем попала под хвост. А ты, я и Томас – мы все держим границу и видим, что с границей происходит. Сколько раз Лумей и таны Бритера пробовали наши рубежи за эти годы? Сколько раз они попробуют их еще? Раймонд Айтверн воевал вместе с нами, отрицать нельзя. Во главе королевской армии. Но и только. Он не делал всего, что мог сделать. Он не заставил Брайана объявить общий сбор. Не привел на битву все войска Запада. Если бы Малерион и Рейсворт, и все остальные феоды заката выставили бойцов – что осталось бы от Лумея? Мы бы сами пошли на восток и взяли штурмом Аремис и бросили лягушатникам такой мирный договор, какой бы нам больше всего понравился. Раймонд Айтверн мог выиграть эту войну, а вместо этого лишь делал вид, что пытается. А знаете почему? Он не хотел побеждать. Ему было довольно того, что он имел. Ему было надо, чтобы мы воевали год за годом на рубеже и год за годом проливали кровь. Покуда лорды Востока, Гальсы, Тресвальды и Коллинсы, держат оборону против врага, им не будет времени думать о политике. О том, кто сидит возле трона. Айтверн мог делать с Иберленом все, что хотел, вот он и делал, – только делал мало. Кем бы ни был Гледерик, он сделает больше. Он положит конец войне – разгромит Лумей и Бритер, швырнет их к нашим ногам. У него получится, и этого мне довольно. Поэтому, господа, не имеет никакого значения, по нраву вам наш новый король или нет. Вы будете с ним. Потому что я так сказал. И потому что так правильно.