Эпидемия до востребования - Борис Калашников

Когда на столе Строева оказалась телеграмма Студеникина, там уже лежали перехват разговора, в ходе которого Майкл Ферри советовал Кондраки валить все на русских, и снимок подводной лодки 044. К нему прилагалась короткая записка экспертов российского генштаба.

В ней указывалось, что фотография субмарины скопирована из журнала «Военное обозрение». Снимок был сделан двадцать лет назад у берегов Камчатки. Устаревший подводный корабль 044 давно снят с вооружения и к настоящему времени утилизирован.

В кабинет вошел шифровальщик и положил перед генералом телеграмму военного атташе Лодыгина из Вашингтона. Полковник сообщал, что все ведущие американские средства массовой информации пишут о том, что «Эльзас» стал жертвой неспровоцированного нападения русской подлодки.

«Кондраки перешел порог допустимого! – подумал Строев и сжал кулаки. – Сегодня фотография пройдет по сайтам и экранам. Истерия в средствах массовой информации выйдет на пик. Отношения с Францией опустятся до нулевого уровня. Европу поставят на уши, заставят солидаризироваться с Парижем. Будут отменены государственные визиты, расторгнуты подписанные контракты и так далее. Оправдываться и давать пресс-конференции станет бесполезно. Каток информационной войны наберет такую инерцию, что никому ничего не докажешь! Сколько ни кричи, что ты не верблюд, тебя все равно будут рисовать с двумя горбами. И все это при том, что француза потопил «Страйкер».

У генерала были все основания полагать так. Схема всего происшедшего, составленная на основе данных спутника «Сокол-24» и радиомаяка, прикрепленного под днищем американской подводной лодки, находилась на экране генеральского компьютера. Здесь же отображались странные маневры «Честера», залегание «Страйкера» в проливе Сан-Бернардино, его последующий выход на цель и расстрел французской подводной лодки. Сам момент торпедной атаки зафиксировал самолет дальней стратегической разведки, направленный в этот район.

Еще Строев знал, что «Страйкер», выполнив свою жестокую миссию, проследовал в филиппинский порт Субик. В настоящее время лодка стояла там у пирса номер пять.

«На войне как на войне», – подумал Александр Иванович, сгреб со стола фотографии, сделанные спутниками и самолетом-разведчиком, сунул их в папку и отправился к министру обороны.

– Алексей Викторович очень занят. Вы по какому вопросу? – Путь в кабинет Цусика преградила высокая грудь секретарши министра, упакованная в кофточку телесного цвета.

– По важному, – попытался отмахнуться от Булкиной Александр Иванович, но та открыла путь к двери только тогда, когда убедилась, что Цусик дал «добро» на посещение.

– Так это же совершенно секретная информация. Я не могу санкционировать ее передачу стране – члену НАТО. Она раскрывает, чем занимаются наши разведывательные спутники, – менторским языком излагал министр элементарные истины, словно перед ним сидел не боевой генерал, поседевший на службе, а ученик третьего класса начальной школы.

– Будто они сами не знают, чем занимаются наши разведывательные спутники. Можно подумать, что мы их запустили в космос для подсчета поголовья акул в Мировом океане, – с сарказмом заметил Александр Иванович.

– Ну, понимаете, мы раскроем возможности нашей космической техники, на что по всем приказам и инструкциям не имеем права, – продолжал министр гнуть свою линию, но Строев его уже не слушал.

«Я не выйду отсюда, пока не добьюсь того, что нужно», – решил генерал, а вслух сказал:

– Тогда, давайте, сделаем так…

Через тридцать минут Строев с раскрасневшимся от спора, но довольным лицом выскочил из министерского кабинета.

– Но запомните, в случае чего вся ответственность падет на вас! – крикнул ему вдогонку министр.

Генерал ничего на это не ответил.

Ани Ламберт выезжает во Франкфурт

Возвратившись от министра, Строев разыскал в столе визитку полковника Бризара и позвонил Андрею Петровичу Глебову.

– У тебя найдется часок для разговора? – спросил генерал, получил положительный ответ переводчика и выслал за ним служебную машину.

Еще через несколько часов полковник Бризар докладывал начальнику Генштаба Шарлю Лонгарду о том, что ему позвонил переводчик Строева, сослался на поручение генерала и сообщил о наличии у российской стороны материалов, касающихся гибели «Эльзаса». Переводчик Глебов выразил готовность доставить документы в Париж и передать представителю Министерства обороны Франции.

– Зачем нам такие приключения? Адмирал Кондраки дал версию случившегося. Русские, будучи виновными, пытаются выкрутиться. Сомневаюсь, что они откроют нам глаза на причины трагедии. Если у них действительно что-то есть, пусть шлют официальным путем через своего военного атташе в Париже. Горячку пороть не будем, – проговорил Лонгард.

Руки полковника задрожали и сами собой сжались в кулаки.

– Если они будут слать по официальным каналам, то мы получим материалы через несколько дней, – нервно сказал он. – А они нужны нам сейчас, чем быстрее, тем лучше. Адмирал Кондраки высказал свою версию, а неплохо было бы взглянуть на проблему и с другой стороны. Какой отрицательный момент вы усматриваете в том, что переводчик Строева прилетит в Париж? Он передаст русские документы мне. Уже сегодня я смогу с ними поработать и доложить вам результаты. Мы ничего не теряем, только быстрее получаем нужную информацию.

– Вы так думаете? – Генерал внимательно посмотрел на полковника. – Неужели нам настолько нужны оправдания виновной стороны, что мы должны идти в обход официальных каналов?

– Вина русских еще не доказана. Потом, извините, я не очень доверяю Кондраки, особенно после того, как он вылез с подводным вулканом. Адмирал пытался выдать нам этот бред за чистую монету. У меня в голове сидит вопрос: из каких соображений Кондраки так поступил? Я очень хотел бы увидеть российские материалы как можно скорее.

– Ладно, – сквозь зубы процедил Лонгард. – Только чтобы никакой утечки на сторону, пока мы не рассмотрим то, что пришлет Строев, и не сформулируем свою позицию с учетом общей геополитической ситуации.

Николя Бризар вставил в компьютер диск, переданный ему Глебовым в аэропорту Орли. Он обнаружил там несколько схем и фотографий, сопровождающихся короткими пояснительными текстами. Перевод на французский язык был сделан наспех, но профессионального военного эта грубая работа устраивала. Смысл того, что хотели довести русские, был понятен.

Вникая в проблему, Николя несколько раз вскакивал и нервно ходил по кабинету. Все то, что пришло из Москвы, однозначно доказывало причастность «Страйкера» к гибели «Эльзаса». Материалы генерала Строева во многом объясняли и странное поведение адмирала Кондраки.

Но как могли американцы расстрелять французскую подводную лодку? Можно допустить случайное столкновение двух субмарин. Вероятность ничтожная, но имеется. А здесь торпеда. Она не могла быть выпущена случайно и попасть прямо в «Эльзас».

Генерал Строев утверждал, что Кондраки разрабатывал на острове Ликпо секретное биологическое оружие и уничтожил «Эльзас» из-за того, что экипаж лодки мог проникнуть в его тайну. Если это правда, а, судя по всему, так оно и есть, то сразу становится понятной таинственная гибель на острове группы инженера Орландо.

– В этой версии есть логика, – сказал начальник Генерального штаба, выслушав Бризара. – Но как предъявить американцам доказательства Москвы? Ни наше ведомство, ни Министерство иностранных дел не возьмут на себя смелость сообщить Соединенным Штатам русскую версию гибели «Эльзаса». В Вашингтоне это воспримут как преднамеренное оскорбление. Поверили не американскому адмиралу, а Москве!

– Но материалы прислал генерал Строев. Он, в отличие от Кондраки, никогда не опускался до фальсификации, и вы сами это хорошо знаете. Оставить такую информацию без внимания – преступление, – сказал Бризар.

Генерал посмотрел на полковника так, будто видел его впервые.

– Знаете, кроме фактов, есть еще и политика, – назидательным тоном начал он. – Я понимаю вас. Вы очень перенервничали с этим «Эльзасом» и приносите мне материал, который вам кажется правдивым. Пусть он таков, но не выгоден нам с геополитической точки зрения. Если американцы говорят, что нашу лодку потопили русские, то мы, их союзники, должны поддержать эту версию. Нам совершенно невыгодно в угоду русским ссориться с американцами. Поэтому горячку пороть не станем. Подождем, – холодно сказал Лонгард, показывая тем самым Бризару, что разговор окончен.

Около десяти часов вечера в интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен вошел мужчина с потертым рюкзачком за спиной. Он был в мятой шляпе, заношенном сером плаще, стоптанных замшевых ботинках. Из одного кармана рюкзака выглядывала недопитая бутылка вина, из другого – надкусанный багет.