Ногин - Владимир Архангельский

Но как быть со столицей? Или все же ехать в Одессу?

Письмо Ленина прямого запрета не устанавливало; «Относительно поездки всех в Питер скажем только, что у нас таких работников как П., Б. и брат Пахомия совсем мало и их надо беречь. А опасность общего провала при жизни в одном месте в сто раз больше. Если они находят, что одного там мало (это уж им виднее), то пусть присоединят к нему того, кто освобождается осенью (брат Пахомия), а не обоих. И потом, как в целях их безопасности, так и в целях объединительной работы, пусть они не забывают о крайней желательности менять от времени до времени место жительства. Если бы, наконец, удалось бы завоевать Комитет в Питере, то, конечно, надо заставить его обеими руками взяться за «Искру», и за ее учащение, и бороться против всяких новых кустарных предприятий».

Виктор вздохнул с облегчением: значит, ему и Андропову разрешалось ехать в Питер, пока Сергей Цедербаум не закончит свои дела в Вильно.

Но концовка письма задела за живое — ему приписывалось то, чего он еще не сделал: «Кустарничество гораздо более злой враг, чем «экономизм», ибо глубочайшие жизненные корни экономизма по нашему глубочайшему убеждению лежат именно в кустарничестве. И никогда не будет политического (не на словах только, а на деле политического, т. е. прямо влияющего на правительство и подготовляющего общий штурм) движения, пока мы не преодолеем это кустарничество и не подорвем всякий кредит к нему. Если СПБ. закупал 400 экземпляров «Южного Рабочего», то группа «Социалист» бралась распространить 1000 экземпляров «Искры». Пусть устроят распространение такого количества экземпляров, пусть устроят, чтобы в ней был обстоятельный петербургский отдел (в случае надобности он составит особое приложение) и тогда будет достигнута та же задача, которая перед Вами заслонила все прочие задачи завоевания Питера. Считаем нужным напомнить, что все «практики» согласны, что «Южный Рабочий» по доступности для рабочих не имеет преимущества перед «Искрой», так что и этот довод отпадает. Нелепо и преступно дробить силы и средства, — «Искра» сидит без денег, ни один русский агент не доставляет ей ни гроша, а между тем, каждый затевает новое предприятие, требующее новых средств. Все это свидетельствует о недостатке выдержанности. Надо быть терпеливее: посредством нашего плана мы достигнем своего, хотя бы и не скоро, а на что можно рассчитывать при осуществлении предлагаемого плана, видно из плачевной памяти опыта «Рабочего Знамени». Наши знакомые так скоропалительно взялись за свой план, что Яблочков вопреки условию поехал в СПБ., бросив Одессу, пребывание в которой нашего агента необходимо. Мы требуем, чтобы новый план был брошен. Если наши доводы кажутся неубедительными, пусть отложат всякие новые планы до нашего съезда, который мы в случае надобности созовем, когда дело как-нибудь наладится. Что касается популярной литературы, то ведь имеется в виду расширить издание популярных брошюр. Это письмо выражает мнение не только нашей группы, но и группы «Освобождение труда».

Кто-то ввел в заблуждение Владимира Ильича: в Питер заезжал Брусков, а не Яблочков. И тот собирался днями уехать в Бирск, куда Виктор и хотел послать ему копию ленинского письма.

Закончив дела в Москве, Ногин предпринял поездку в Тверь, в Ярославль и под Владимир, где встретился с Богданом и передал ему часть привезенной из Мюнхена литературы.

Ничего утешительного он не обнаружил: отдельные искровцы и маленькие группы новой организации еще не имели серьезного влияния на рабочих.

В Москве снова пришлось задержаться: не клеилось дело с паспортом, да и деньги из Мюнхена не поступали. А после сердитого письма Ленина, из которого усматривалось, что у редакторов «Искры» финансов мало, рассчитывать на быструю помощь из-за границы не приходилось.

Андропову он написал в Бирск 5 августа 1901 года в адрес Надежды Васильевны Смирновой. Строки короткого письма были приложены к посланию из сборника стихов Тана: «Дорогой друг, прочитавши письмо от друзей, вы, я думаю, удивитесь не менее моего. Мне очень печально, что причина изменения моего решения была объяснена так неправильно. Вчера я написал друзьям письмо, в котором объяснил истинную причину. Прощаясь со мной, вы обещали написать друзьям об этом, но должно быть вы не сделали этого, иначе не произошло бы недоразумения.

Говоря правду, я очень колеблюсь, какой город выбрать мне. Не зная общего положения дел, я чувствую большое затруднение. Друзья пишут, что поездка в Одессу необходима, следовательно, то предприятие, о котором вы говорили, осталось только в проекте? Если так, значит мне надо ехать туда. Но с другой стороны то, что я увидел здесь, говорит мне, как трудна работа одному. Вам одному будет трудно в Питере, а мне в Одессе; соединенные вместе, мы может быть достигнем «завоевания». Следовательно, надо ехать к вам, но — наши бумажки не для Питера. Что же делать? Я пока решил попытать счастья, достать лучшего товара, и еду в один город за этим. Так же мне важно теперь знать, в каком положении дело, о котором вы говорите, поэтому прошу вас написать мне как можно скорее. Всего вам лучшего. Ваш Яблочков».

Видимо, Андропов подтвердил, что намерен не позднее конца августа заехать за Виктором и вместе с ним двинуться в Питер.

Виктор побывал в Калязине. Там он достал паспорта — мещанский на имя Дементьева, для Андропова, и крестьянский на имя Назарова, для себя. И переслал новый «вид» в Бирск. А 17 августа написал туда, что намерен все же ехать в Одессу — «приобрести все необходимое», а затем уже направиться в Питер. «Советую вам сделать то же. Я пробуду здесь, вероятно, еще дней пять. Буду очень, очень рад, если вы застанете меня здесь. Если буду знать, что вы приедете днем, двумя позже — останусь: телеграфируйте в таком случае».

Оживленная переписка между Москвой и Бирском попала в поле зрения охранки. Все письма прошли перлюстрацию. 21 августа Зволянский телеграфировал в Уфу начальнику губернского жандармского управления; «Какое-то лицо получает подозрительную корреспонденцию по адресу Бирск, Надежде Васильевне Смирновой, до востребования. Ввиду имеющихся указаний, что брат Смирновой Сергей Андропов (циркуляр прошлого года № 137) тайно прибыл из-за границы, представляется возможным, что означенная корреспонденция предназначается для него. Благоволите принять меры тщательной проверке, не находится ли Андропов в Бирске и в случае обнаружения поступите согласно циркуляру».

Через четыре дня из Уфы пришло донесение, что «подозрительное лицо» 23 августа выехало пароходом из Бирска в Казань. Приметы: теплое пальто, шляпа. Багаж — два чемоданчика, маленькая корзина белья и узел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});