Таинственный спаситель - Элизабет Хойт

Двадцать минут спустя он, двигаясь осторожно, приблизился к Кафсхед-лейн. Дом под номером 10 он миновал, не останавливаясь. За ним виднелась вывеска свечной лавки. Он заметил знак краем глаза, прямо перед тем как на него налетели драгуны, — должно быть, пропустил его во время своих прежних обходов Сент-Джайлса. Вывеска была маленькой, старой, с облупившейся краской — такую легко не заметить среди сотен других громоздящихся над улочками и переулками Сент-Джайлса, как серые, невзрачные вороны.

Дверь под вывеской была узкой и разбитой, но замок на ней оказался новее и в лучшем состоянии. Уинтер подергал ручку и удивился, когда дверь легко открылась внутрь. В помещении было темно, хоть глаз выколи. Уинтер подождал, когда глаза привыкнут, но света не было вообще никакого. Он закрыл дверь и прошел назад, к магазину, над которым висел маленький фонарь. Сняв фонарь с крюка, Уинтер вернулся к крошечной свечной лавчонке.

На этот раз, когда он открыл дверь, фонарь осветил широкую, но пустую комнату. Узкие полки и крючки, предположительно — для товара свечника, были беспорядочно развешаны на стенах. Впрочем, все они пустовали, и, судя по слою пыли, уже довольно давно.

Внезапный порыв ветра сотряс дверь, и в темноте что-то зашуршало. Уинтер поднял фонарь и увидел бегущую к стене крысу. Грызун как ни в чем не бывало продолжил свой ночной обход.

Там, однако, была еще одна дверь. Уинтер прошел к ней и осторожно приложил ухо к дереву. Немного подождал, слушая собственное дыхание и шебаршение крысы, но по другую сторону двери было тихо.

Отступив на шаг, он вытащил обе свои шпаги и поставил фонарь на пол так, чтобы тот осветил комнату, когда дверь откроется.

Затем пинком распахнул дверь.

Он отскочил в сторону; подальше, избегая возможного нападения, но такового не последовало. Комната выглядела пустой.

Уинтер подождал, прислушиваясь. Ни звука не доносилось до его слуха, кроме дуновения ветра. Он осторожно убрал в ножны длинную шпагу, поднял фонарь и шагнул внутрь. В помещении чувствовалась едва ощутимая вонь, от которой волосы у него на затылке зашевелились: запахи мочи, рвоты, страха. Комната была пуста, не считая высохшей дохлой крысы и нескольких тряпок.

Что-то блеснуло в щели пола, когда он оглядывался по сторонам, подняв фонарь повыше. Он наклонился и пригляделся к пыльной половице. Там застряла блестящая нитка. Он осторожно вытащил ее кончиком короткой шпаги и поднес к свету.

Шелковая нитка.

Уинтер поставил фонарь и зубами стащил перчатку. Потом снял нитку с кончика шпаги и засунул под тунику.

Больше здесь ничего не было. Место явно покинуто. Закрыта ли мастерская навсегда, или они просто перевели детей и свое грязное дело куда-то еще?

Сейчас, однако, это было не важно. Как бы там ни было, этой ночью он потерпел неудачу. Не спас детей.

Уинтер взял фонарь и вышел. Ветер окреп, швыряя капли дождя ему в лицо. Он прислушался, но не было никаких звуков, кроме скрипа вывески над головой. Драгуны, должно быть, рыщут в другой части Сент-Джайлса. Он повесил фонарь на место и, нагнувшись пониже, быстро зашагал против ветра. Дважды он нырял в переулки или дверные ниши, дабы избежать встречи с другими ночными пешеходами, а один раз ему пришлось залезть на крышу, чтобы не столкнуться с драгунами. Он делал все почти машинально и, только оказавшись в аккуратном парке в западной стороне Лондона, осознал, куда пришел.

Он стоял перед особняком Изабель, глядя на окна в задней части дома и гадая, за которыми из них ее спальня. Странно, что ноги сами привели его сюда. Она не из его мира. Она не предложит ему чай с тостами перед камином, как какая-нибудь хозяйка дома в Сент-Джайлсе. Не почувствует зияющую пропасть нищеты, коей является Сент-Джайлс, или той нужды, что побуждает его пытаться ее заполнить. А может, и почувствует. Изабель оказалась куда более сложной женщиной, чем он вначале думал.

Как бы там ни было, различия не имеют значения, когда то, что притягивает их друг к другу, старо как мир. Она выпустила на волю зверя, пробудила в нем чувства, тогда как он жил в холодном, неподвижном мире. Никакая другая женщина никогда не делала этого. И никакая другая не сделает. Теперь она для него единственная. Быть может, он должен ей это показать.

Пока он так стоял, небесные хляби разверзлись, и дождь полил не на шутку. Уинтер поднял лицо, давая дождю смыть прочь сомнения и неудачи сегодняшней ночи. Давая дождю очистить его.

В окне первого этажа замерцал свет. Было уже далеко за полночь. Возможно, какая-нибудь служанка прибирается. Или лакей тайком прикладывается к бутылке бренди. А может, Изабель не спится.

Как бы там ни было, скоро он все узнает.

Глава 12

«Истинная Любовь долго и основательно обдумывала слова колдуньи. Затем распустила свои длинные золотистые волосы и, отделив несколько прядей, начала сплетать их в тонкую косу. И при этом думала обо всех тех часах, что знала арлекина, обо всех минутах, что тосковала по нему, обо всех бесконечных секундах, что любила его…»

Из легенды об арлекине, Призраке Сент-Джайлса

Это просто глупо.

Изабель невидящим взглядом окидывала обширную библиотеку Эдмунда. Ее покойный супруг чрезвычайно гордился своим безумно дорогим собранием книг, хотя едва ли сам читал какие-то из них. И все же в такие ночи, как эта, когда сон упрямо не шел, книги были для нее источником утешения.

Она вздохнула и взяла с полки небольшую книжицу эротической поэзии. Она была довольно банальной — поэт казался чересчур довольным собственным остроумием, — но, быть может, как раз это и навеет на нее сон. Она уже приняла горячую ванну и послала за теплым молоком и бокалом вина. Никаких иных средств уснуть больше не осталось.

Изабель устроилась в глубоком кожаном кресле перед незажженным камином, подобрала под себя ноги и поплотнее закуталась в плед. Без огня в комнате было прохладно, но она пробудет здесь не настолько долго, чтобы стоило его разводить.

Она открыла книгу, повернулась к свету свечи и начала читать. Должно быть, поэзия сделала свое дело, ибо когда она в следующий раз подняла глаза, то подумала, что ей снится сон.

Он стоял всего в нескольких шагах от нее по-прежнему в полном облачении Призрака Сент-Джайлса.

Сердце ее подпрыгнуло от наивной радости. До сих пор она гадала, не было ли происшедшее для него всего лишь физической разрядкой. Облегчением. Вроде как хорошенько наесться, после того как здорово проголодался. Ты доволен и счастлив, но едва ли потом будешь об этом думать.

Но вот он пришел к ней снова. По крайней мере, она для него не возможность утолить плотский голод.