Ореолла (СИ) - Твелицкая Элина

— И что вы тут устроили? Всем хочется малыша? — они закивали. — Вам известно, что должна уметь мать, чтобы ребенок был счастлив? — великанши уставились на меня. Видимо вопрос был сложным для них.

— Мать должна уметь искупать ребенка, — и тут я поняла, что тоже не знаю, что должна уметь мать.

— Я могу, — сказала великанша.

— Еще мать должна уметь приготовить еду и накормить дитя.

— Это я могу, — послышался звонкий голос.

— Ребенку так же нужна одежда.

— У меня много мягких шкур. Что-нибудь смастерю, — ответила следующая.

— Еще… Элиазар, что еще должна уметь мать? — спросила я, нуждаясь в подсказке.

— Гулять, лечить его, по ночам просыпаться, — перечислил он. Я кивнула и улыбнулась.

— Еще мать должна гулять с малышом.

— Я могу, — защурилась следующая великанша. Я сделала вывод, что каждая умела что-то одно. Вот она разгадка.

— Хорошо. А кто может лечить, если вдруг он простудится.

— Я, — вышла вперед женщина. Она больше походила на мужика.

— И просыпаться по ночам, когда ребенок будет плакать.

— Я могу. Я плохо сплю ночью, — закивала следующая.

Осталась одна великанша.

— Колыбельную петь, — услышала я подсказку песнопевца.

— Верно. Кто умеет петь? Ведь ребенку надо спеть на ночь песню, чтобы он уснул.

— Это я могу, — высказалась седьмая великанша.

— А теперь скажите мне, кто из вас может в одиночку справиться со всеми делами? — они переглянулись и уставились на меня. — Вы любите малыша? — закивали. — Хотите, чтобы он был счастлив? — закивали. — Так сделайте его счастливым все вместе. Малыш получит не одну мать, а семь. Он будет в семь раз счастливее.

Женщины за щерились и все разом протянули руки.

— По очереди. Пусть возьмет та, которая может искупать его. Он перепачкался и ему плохо.

Из толпы вышла великанша, сгребла в ручище пухляка и все они заковыляли к пещерам.

— Фууу… — выдохнула я и стерла рукавом капельки пота. — Врата открылись! — радостно завопила я.

Все были довольны, кроме Горальда. Он тосковал по малышу. Иной раз даже слезы появлялись, и он шмыгал носом.

— Горальд, не расстраивайся. У тебя будут свои дети, вот попомни мои слова, — старалась я его успокоить. Он вздыхал и все равно грустил…

На следующий день нам предстояло пройти по красивейшей поляне с яркими цветами и пестрыми бабочками. Нарушал умиротворение ужасающий рык. За дело взялся песнопевец.

Его голос был божественен. В слиянии с фоном — успокаивающим и убаюкивающим. Мы с трудом боролись со сном. Друг друга тормошили и еле передвигали ногами. Спать хотелось настолько сильно, что трудно было различить сновидение от реальности.

Невероятно каким образом, но мы справились с задачей и как только прошли через врата, тут же все попадали на траву и вырубились. Даже ужинать не стали…

Мы стояли на границе поляны, где провели ночь и булькающим болотом. Виднелись кочки, а на них сверкали изумруды. По одному на каждой. Горальд должен был найти настоящий камень. Но как это сделать — никто не знал. Никому не хотелось делать шаг в ужасающую дышащую грязь.

Я зажмурилась и сделала шаг. Не провалилась. Открыла глаза, хмыкнула. Под ногой была твердая поверхность. Сделала еще шаг. Вновь твердое основание.

Команда, поняв, что опасности нет, побрела за мной.

Горальд подходил к каждой кочке и вглядывался в камень. Был предельно сосредоточен. Он знал, что, если ошибется, команда погибнет. Впрочем, все это знали, поэтому не создавали шума и не отвлекали Горальда.

Наконец он замер. Долго вглядывался в камень. Протянул руки и взял его. Тут же под ним забулькала жижа и он стал проваливаться. Канатоходец помчался в его сторону. Горальд кинул ему камень. Команда быстро среагировала. Выстроилась цепочкой. Я заняла место у врат.

Как только поймала изумруд, тут же втиснула его в отверстие во вратах. Жижа исчезла. Все стояли на твердой поверхности.

Ко мне подошел Элиазар, улыбаясь.

— Богатство затягивает, — хмыкнул он.

— Ну да, — согласилась я. — В прямом смысле этого слова. Чуть всех нас в болото не затянуло, — хихикнула я и посмотрела на команду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они были взъерошены, но счастливы…

— Остались последние врата, — задумчиво сказала я, когда мы, наевшись, завалились на пушистую траву. Я лежала на плече Элиазара. — Эти врата может открыть любящий, преданный человек. Ты меня любишь?

— Безумно, — ответил Элиазар и крепче прижал меня к себе…

Расстояние до последних врат оказалось небольшим и безопасным. Мы быстро его преодолели. Только вот возникла проблема. Элиазар не смог открыть врата. Когда он к ним прикоснулся, его словно ударила молния.

Я обескураженно на него посмотрела.

Элиазар подошел.

— Видимо не я тот человек, который должен открыть врата, — расстроенно сказал он.

— Тогда кто? Ястреб? — чуть не плача, пролепетала я.

— Вряд ли, — отчужденно ответил он и присел на землю.

Я была в отчаянии. Как же так? Мы проделали такой трудный путь и все впустую? Слезы душили меня.

Я подошла к вратам как вдруг случилось нечто. Ласкан спрыгнул на землю и проскользнул сквозь преграду. Врата открылись.

— Так вот кто предан мне без остатка. Чистой души. Он любит меня без корыстно, чистой любовью. Так может любить лишь младенец или питомец. — Я умиленно посмотрела на зверька и прошла сквозь врата.

Вдали увидела дерево. Волшебное. У него не было кроны, а ветки шевелились словно живые. И еще, оно светилось, но почему-то не полностью. Казалось, что на ветвях, как и на стволе имелись прорехи.

Приблизившись, я заметила черные наросты. Их было много, они разрастались. Причем быстро.

Я стояла, завороженно наблюдая за деревом и сердце сжалось от боли. Мне жалко было губить такую красоту, но я понимала, что нужно уничтожить дерево.

Размазав по щекам слезы, я крепче ухватилась за топор и размахнулась.

Корни поддавались. Вскоре дерево не светилось и ветви не шевелились.

Я села и разревелась. Горько. Громко. Увидела ласкана. Он смотрел на дерево, и я поняла, что он тоже плачет.

— Так не должно быть, — сказала я и вскочила на ноги. Схватила нож, сделала надрез на запястье. Кровь попадала на поврежденные участки корней и раны затягивались.

Семь раз я поила кровью корни и вот дерево ожило. Ветви потянулись вверх. На них словно сходила мощь. Мощь Вселенной. Дерево стало светиться.

Я смотрела на дерево и сердце переполнялось чувствами мне неизвестными. Словно я обнимала Вселенную. Ощущала ее дыхание и стук сердца.

Ветви вдруг потянулись ко мне, и я поняла, что отрываюсь от земли. Я закрыла глаза и раскинула руки.

В меня потекли щекочущие потоки. То обжигали холодом, то расплывались теплом. То умиротворяли, то будоражили каждую клеточку.

Так продолжалось до тех пор, пока я не ощутила, что стою на земле. Открыла глаза.

Я стояла на берегу моря. Вдали виднелось судно. Обернулась. Команда находилась в ступоре с удивленными лицами. Дерева видно не было. Ко мне подошел Элиазар. Его глаза светились от радости и счастья. На лице нежная улыбка.

— Ты выбрала правильный путь.

Его голос слегка дрожал. Он прикоснулся губами ко лбу, потом к носику. Нежный поцелуй. Снова осыпал лицо поцелуями.

— Куда делось дерево? — с трудом справляясь с голосом, спросила я.

— Ты возродила новую жизнь. Древо Жизни повсюду. Теперь ничто тебя не связывает с колдуном. Ты можешь заточить его в оковы огненные и освободить родителей.

Я улыбнулась, услышав такую весть и мы дружно зашагали к шлюпкам.

— Нам нет нужды плыть на судне. Я перемещу нас в одно прекрасное место. Тебе понравится.

— Но как же команда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поговори с капитаном. Пусть он доставит их туда, куда попросят. За услугу подари ему судно. Он будет рад и выполнит твою просьбу.

— А как же колдун? Он же убьет их.

— Колдун покинул мир людей…

Глава 16

Элиазар переместил нас на небольшой остров, утопающий в красивой растительности. Мы стояли у ворот роскошного белоснежного дворца с газонами и фонтанами. С живыми изгородями и клумбами с яркими цветами. Виднелись белоснежные беседки. Все было настолько ярко и красиво, глаз не отвести.