Божественная комедия. Чистилище - Данте Алигьери

595

«Насколько можно»: идя против вечернего солнца, лучи которого сверкают прямо в глава, нельзя видеть далеко.

596

Скрыться не было возможности, потому что узкий выступ или карниз вокруг горы очень узок, всего лишь в три человеческих роста ширины (X, 24), и ограничен с одной стороны пустым пространством, с другой – стеною крутого утеса.

597

Виргилий (разум) предлагает Данту плечо в опору, чтобы не дать ему сбиться с дороги среди темноты дыма (гнева); аллегорический смысл совершенно ясен.

598

«В дыму, и при том самом густом и черном, очищаются тени от ярости гнева. Дым – это продукт огня и при том такой продукт, который не греет и не освещает, но только омрачает и смущает глаза и разум, – эти то, что огонь извергает из себя, для того, чтобы согревать и светить. Отсюда становится само собою понятным, почему именно в дыму гневливые должны познать свой недостаток и в нем очиститься от своего греха». Штрекфусс. – «Выражение, что этот дым еще темнее ада» – слишком сильно и, рассматриваемое в тесном смысле, должно бы было указывать на то, что и в аду нет такого ужасного греха, как гнев, a следовательно и казни более жестокой; но смысл тут, кажется, заключается в том, что осужденные в аду все еще сознают свет божественного правосудия и порядка; в аффекте же гнева уже вовсе нет этого сознания». Ноттер.

599

«Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира». Иоан. I, 20. – Души поют молитву, троекратно повторяемую к католической мессе и литании. Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, miserere nobis. Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, misererа nobis, Agnus Dei qui tollis peccata mundi, dona nobis pacem». – «Здесь первые два стиха умоляют о милосердии, третий – о мире». Бути. – «Агнец есть символ кротости, добродетели, противоположной гневу». Ноттер.

600

«Согласием и гармонией уничтожается здесь гневливость, как выше согбением уничтожалась гордость. В этом единогласии уже обозначается прогресс в деле очищения». Филалет. Штрекфусс.

601

В подлиннике: per calendi, по календам, так как римляне делили время на calendae, nonae и idus. Вопрос, сделанный Данте в стихе 22, заставляет душу вопрошающего предположить, что Данте еще живой человек, разделяющий время по неделям и месяцам, a не как тени, делящие бесконечность на более долгие периоды.

602

Т. е. о том, что человек живой идет в загробный мир.

603

Т. е., как никогда не случалось ни с одним из живых людей со времени Энея и апостола Павла (Ада II, 32).

604

Пусть указание твое о дороге ускорит наши шаги, и послужит нам проводником; в подлиннике: E tue parole fien le nostre scorte.

605

Почти все комментаторы принимают этого Марко Ломбардо за венецианца, также за человека храброго, щедрого, привыкшего к придворному обращению, на что намекает стих 47. Франческо да Бути говорит, что щедрость его была преимущественно обращена к бедным дворянам и что он определил в своем духовном завещании ничего не требовать от своих должников. Оттимо, напротив, говорит, что под конец жизни он сам жил насчет щедрости других. Кроме того, по словам Бенвенуто да Идиола, он был человек надменный, раздражительный и расположенный к гневливости, по поводу чего рассказывают много анекдотов (Cento Novelle Antiche Nov. 41, 52), по мнению Лонгфелло, не заслуживающих внимания. По мнению Филалета, это тот самый благоразумный человек, о котором сказано в историческом очерке событий в Пизе во времена Уголино (Приложение III к I книге Божественной Комедии, Ад, стран. 317). Оттимо, между прочим, говорит что Ломбардо нарицательное имя и что он назван так по французской манере, так как во Франции было в обычае называть всех итальянцев ломбардцами; Марко же (Бути называет его Марко-Дака) долго жил в Париже. Напротив Боккаччио считает его прозвище Ломбардо за фамилию. Совершенно неосновательно мнение Портичелли, считающего его за знаменитого путешественника Марко Поло, так как последний жил еще при Данте и умер не ранее 1323 г., в котором было сделано его духовное завещанье. «Марко Дака из Венеции, прозванный Ломбардо, был то, что в средние века называли придворным, т. е. такой человек, который, переходя от одной династии к другой, по своим нравам, находчивости, a также по своим остротам и запасам анекдотов повсюду был принимаем, как желанный гость, которого редко отпускали от себя иначе, как наградив щедро подарками, и который, при случае, служил в ратном деле, или в посольствах». К. Витте.

606

Т. е. уже не метят из лука в эту цель, или, другими словами, никто не дорожит ею.

607

Т. е. в четвертый круг чистилища: это ответ на второй вопрос Данте.

608

«В том чертоге», т. е., когда ты будешь на небе и узришь дворы Господни (стих 41).

609

«Здесь Данте в первый раз высказывает, что он еще во время своего странствования сам молится за других, не дожидаясь своего возврата на землю, чтобы просить живых молиться за умерших. То же самое повторяется в Чистилища XXVI, 130». Ноттер.

610

В подлиннике: Ma io scoppio dentro a un dubbio, s'io non me ne spiego, буквально: но я разорвусь от одного сомнения, если я не разрешу его себе. «Поэт сам убежден, что мир в дурном положении. То, что ему сказал об этом в XVI песни Гвидо дель Дука (простое сомнение), и то, что ему говорит теперь Марко, утверждает его в этом убеждении (удваивает сомнение). Самое же сомнение состоит в том, чтобы дознаться настоящей причины этой порчи, именно: следствие ли это испорченной воли людей, или предопределения свыше и влияния звезд, как в это вообще верили в средние века (стих 67–68). Штрекфусс. – Сказав: «Таков ли грунт страны, иль свычай злой влечет там к злу для горя» (XIV, 38–39), Гвидо дель Дука оставил этот вопрос неразрешенным для Данте: это-то собственно и составляет простое сомнение. – «Марко порицает настоящий век (стих 48) точно так, как порицал его выше Гвидо дель Дука. Сличив слова обеих теней, Данте удваивает тем самым свое сомнение и беспокойство: он заблуждается насчет божественного правосудия, допустившего так много прегрешений в настоящем веке». Ноттер.

611

«На небе», т. е. во влиянии звезд; «вообще во всем этом месте под именем неба надобно разуметь не Бога, a единственно это влияние созвездий. В это влияние верил и Данте наравне с современниками, но однако так, что свобода воли человека не слишком сильно ограничивается этим влиянием». Филалет.

612

«Т. е. сомнение, тобою выраженное, ясно показывает, что ты еще житель мира (или, буквально, что ты идешь из мира), помраченного слепотой невежества и заблуждения». Скартаццини.

613

«В следующем положении совершенно определенно высказана свобода нравственной воли. Это положение направлено против тех, которые верили, что непреодолимое предназначение отдельной личности к специальным добродетелям или грехам прямо зависит от его созвездия; вместе с тем оно и не противоречит господствовавшему тогда учению блаж. Августина о наследственном грехе и благодати по избранию. Ибо можно отрицать также непреодолимое предназначение, не принимая через то падшую природу человека за способную, или, по крайней мере, за достаточно сильную для того, чтобы она по своей собственной силе могла жить, безусловно подчиняясь нравственному закону, по учению блаж. Августина, свобода воли не может уничтожаться; но он отрицает, чтобы этой своей собственной воли было достаточно для достижения святости». Каннегиссер.

614

«Мнение, что человек в тех случаях, где на него одновременно действуют два противоположных и совершенно равных раздражения, не имеет будто бы свободы воли и потому находится под гнетом (Рая IV, 1–3 и 7–9), – такое мнение, очевидно, не есть мнение самого Данте, но должно быть принято лишь как приноровление к научным положениям тогдашней схоластики. Данте хочет этим показать свою ученость». Ноттер. «Божественное правосудие требует от человека свободной воли, которую не должно ограничивать никакое влияние звезд. Поэт является в этих мыслях и в следующем затем изложении не только великим ученым, но и истинно глубокомысленным и просвещенным исследователем». Флейдерер. Сличи Боэция, Cons. phil, V, 2, где он говорит: «Neque enim fuerit ulla rationalis natura, quin eidem libertas adsit arbitrii». – «Corpora coelestia in corpora quidem imprimuni directe et per se, in vires autem animae quae sunt actus organorum corporeorum, directe quidem, sed per accidens; quia necesseest hujusmodi actus harum potentiarum impediri secundum impedimenta organorum, sicut oculus turbatus non bene videt. Unde si intellectus et voluntas esserit vires corporeis organis alligatae, ex necessitate sequeretur quod corpora coelestia essent causa electionum et actuum humanorum; et ex hoc sequeretur quod homo naturali instinctu ageretur ad suas actiunes, sicut caetera animalia, in quibus non sunt nisi vires animae corporeis organis alligalae: nam illud quod fit in istis inferioribus ex impressione corporum coelestium, naturaliter agitur, et ita sequeretur quod homo non esset liberi arbitrii, sed haberet actiones determinatas, sicut et ceterae res naturales; quae manifeste sunt falsa». Фома Акв. Sum. Theol. p. I, qu. CXV, art. 4. – «Уже Тертуллиан говорил, что если бы нравственные поступки зависели не от свободной воли, a были бы подчинены светилами, если только свободная воля питается сказанным светом». Скартаццини.