Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий - Нина Мечковская

Третий из классических сводов комментариев к «Торе» и «Талмуду» – это «Мидраш» (еврейск. – ‘истолкование, изучение’). Он составлялся раввинами в IV–XII в. и был кодифицирован в XIII в. В зависимости от темы комментария, различают «Мидраш Галаха» – толкование юридических установлений «Торы» и «Мишны», и «Мидраш Агада» – толкования этических и богословских пассажей, в том числе притчей, афоризмов, фольклорной мудрости «Торы» и «Талмуда». В кодифицированной редакции «Мидраша» отдельные комментарии расположены так, чтобы соответствовать последовательности стихов «Торы». Так было создано непрерывное, стиха за стихом, толкование всего «Пятикнижия Моисеева[162].

83. Христианская экзегетика и герменевтика. Толковые евангелия и псалтири

Термины экзегетика и герменевтика восходят к греческим словам с близким значением (хотя и далеких корней) и поэтому переводятся почти одинаково: экзегеза (от греч. exegetikos – разъясняющий) – это разъяснение, толкование; герменевтика (от греч. hermeneutikos – разъясняющий, истолковывающий) – искусство, техника толкования классических текстов.

Иногда эти термины понимаются одинаково (например, в «Советском энциклопедическом словаре»). Иногда между ними видят различие, причем есть две основных трактовки этих различий: 1) экзегетика толкует текст с максимальным учетом конкретных исторических условий его создания, в то время как герменевтика озабочена интерпретацией исторического источника с позиций сегодняшнего дня; 2) герменевтика стремится понять текст «из него самого» – путем исчерпывающего анализа его лексики, грамматики и экспрессивно-стилистических качеств, в то время как. экзегетика – активно привлекает «внешние» данные (исторические известия, показания независимых источников и т.д.). Иногда под герменевтикой понимают фундаментальные принципы толкования, а под экзегетикой – изъяснение конкретного текста (ср. Мень, 1987, 281). Однако, разумеется, никакой одной пары терминов, впрочем, как и двух и трех, не хватит, чтобы обозначить все те аспекты и уровни понимания текста, которые различают в этом процессе современная психология и философия. Поэтому многозначное и нечеткое употребление этих терминов пока неизбежно и в общем терпимо.

В христианской традиции комментирование Св. Писания начинается уже в «Новом Завете», в частности в тех случаях, когда речь повествователя или персонажа содержит «глухую» ссылку на «Ветхий Завет», а затем евангелист дает ее развернутое толкование, при этом на полях текста со временем стали сокращенно указывать то место в Библии, к которому отсылает данный стих.

Вот Иисус в Иерусалиме изгоняет из храма торговцев и менял. «И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин 2, 16). В словах Иисуса есть аллюзия к 68-му псалму: «Ибо ревность по доме Твоем снедает меня, и злословия злословящих Тебя падают на меня» (Пс 68, 10). Но читатель может не заметить намека, поэтому евангелист раскрывает его и одновременно говорит о реакции на происходящее учеников: «При сем ученики Его вспомнили, что написано: „ревность по доме Твоем снедает Меня“ (Ин 2, 17). При этом на полях стали помещать отсылку к нужному стиху 68-го псалма, а также указывать параллельные места в других библейских книгах. Например, заключительный стих в этой же главе – „И не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке; ибо Сам знал, что в человеке“ (Ин 2, 25) – сопровождается тремя ссылками: Пс 7, 10; Иер 11, 20; Ин 6, 64.

Далее, толкования тех или иных стихов Писания были обычны в проповедях – и в безыскусных гомилиях ранних христиан, и в поздних ученых проповедях, которые нередко строились именно как развернутое толкование библейской сентенции (см. §81). Позже стали создавать последовательные (стих за стихом) толкования на отдельные книги Св. Писания. Первые такие толкования составляли византийские отцы церкви в IV–VI вв. Толкования требовались для проповеди и катехизации, для подготовки священников, а также и для более общих и широких задач развития богословия и всестороннего осмысления Писания. Постепенно в восточном христианстве были созданы (на греческом языке) и переведены на церковнославянский толкования на все основные книги Нового Завета, а также на некоторые книги Ветхого Завета – в первую очередь на те из них, которые читались при богослужении. В результате сложился особый тип (или жанр) канонических текстов – Толковое Евангелие, Толковая Псалтирь, Толковый Апостол. Книги этого типа включали библейский текст и толкования на него. У православных славян еще в допечатной книжности для «Псалтири» и «Песня Песней» имелось по несколько толковых версий (на церковнославянском языке), однако на некоторые книги не было толкований (в том числе для «Пятикнижия Моисеева» имелось толкование только на первые главы «Бытия», где говорилось о сотворении мира; см.: Алексеев, 1992).

В новое время в христианстве выработаны толкования на все книги Ветхого и Нового Завета. В русской традиции такие сочинения могут иметь варьирующиеся жанровые обозначения, ср.: «Откровение Господа о семи Азийских церквах (Опыт изъяснения первых трех глав Апокалипсиса)» А. Жданова, «Апокалипсис и обличаемое им лжепророчество» Н. Никольского, «Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Апокалипсиса» М. Барсова и т.п.

О стиле и характере современного толкования Писания можно судить по следующему отрывку из комментария к «Апокалипсису» (комментарий относится к словам о Книге в деснице у Сидящего на престоле, написанной внутри и отвне, запечатанной семью печатями (Откр 5,1): «Книги в древности состояли из кусков пергамента, свернутых в трубку или навитых на круглую палку. Внутрь такого свитка продевался шнурок, который связывался снаружи и прикрепляем был печатью. Иногда книга состояла из куска пергамента, который складывался в виде веера и был стянут поверх шнурком, припечатанным печатями на каждом сгибе или складе книги. В таком случае раскрытие одной печати давало возможность раскрыть и прочесть только одну часть книги. Писание производилось обыкновенно лишь на одной, внутренней, стороне пергамента, но в редких случаях писали с обеих сторон. По изъяснению св. Андрея Кесарийского и др., под книгой, виденной св. Иоанном, следует разуметь „премудрую Божию память“, в которой вписаны все, а также и глубину Божественных судеб. В этой книге были, следовательно, вписаны все таинственные определения премудрого промысла Божия о спасении людей. Семь печатей означают или совершенное и всеми незнаемое утверждение книги, или же домостроительство испытующего глубины Божественного Духа, разрешить которое никто из созданных существ не может. Под книгой разумеются и пророчества, о которых Сам Христос сказал, что частью они исполнились в Евангелии (Лк 24, 44), но что остальные исполнятся в последние дни. Один из сильных Ангелов громким голосом взывал, чтобы кто-нибудь раскрыл эту книгу, сняв семь печатей ее, но никого не нашлось достойного „ни на небе, ни на земле, ни под землей“, кто бы дерзнул сделать это. Это означает, что никому из сотворенных существ недоступно ведение тайн Божиих. Эту недоступность усиливает еще выражение ниже зрети ю, то есть ‘даже посмотреть на нее’. Тайновидец много скорбел об этом…» и т.д. (Архиепископ Аверкий. Апокалипсис, или Откровение Святого Иоанна Богослова: История написания, правила для толкования и разбор текста. М.: Оригинал, 1991. С. 31 [сочинение 30-х гг. XX в.]).

В 1904–1912 гг. в России в качестве приложения к журналу «Странник» была опубликована 12-томная «Толковая Библия или комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета» на русском языке. В 1987 г. издан репринт этого издания в 3-х томах Институтом переводов Библии в Стокгольме.

Толкования на книги Св. Писания представляют собой универсальный, многоадресный жанр богословской литературы. Они опираются на огромную подготовительную богословско-филологическую работу и во многом завершают ее.

Стилистически толкования тяготеют к той простоте, определенности и «надличности» изложения, которые присущи руководствам по догматическому богословию. Толкования демократичны и поэтому используются в устной проповеди и при катехизации. Вместе с тем толкования изучаются богословами, философами, историками духовной культуры. В целом толкования – это ответственный, репрезентативный и по-своему итоговый жанр библейской филологии.

Совокупный объем штудий по истолкованию библейских текстов огромен, их направления разнообразны, а результаты во многом определили сам профиль гуманитарного знания в христианском мире. Исследования по библейской экзегезе привели к сопутствующим выдающимся методологическим открытиям (например, такого ранга, как учение Филона Александрийского о четырех уровнях интерпретации текста); к появлению целых отраслей гуманитарного знания, неизвестных античности (например, лексикография и в особенности толковая лексикография; теория перевода; текстология).