Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Лиззи Поук

у мертвеца? У ее отца?

Джозеф коротко рассказал ей о том, чего можно там ожидать.

– Там могли побывать какие-нибудь животные, – пробормотал он. Слова уродливо повисли в воздухе.

Выбравшись на берег, братья проворно прокладывают путь вперёд. Элиза, Аксель и Квилл спотыкаясь, идут позади, стараясь не отставать. Донимают песчаные мухи, трава до крови разрезает кожу на лодыжках. Она уверена, что тут полно змей, подстерегающих ее, но не все ли равно, укусят ее или нет? Будет ли иметь значение, если она упадёт со скалы и разобьёт вдребезги свой череп?

Остров становится пологим, открывая вид на другой пляж. У подножия красных скал бесшумно качаются камедные деревья, за ними эвкалипты, наполовину сожжённые молниями. Белые птицы осторожно слетают с веток, а потом, шумно хлопая крыльями, разлетаются. Завывает сильный ветер. В воздухе пахнет дождем.

Джозеф указывает на полосу деревьев на другом конце пляжа. Элиза вытягивает шею, пытаясь рассмотреть. Там внизу что-то лежит, но с такого расстояния это кажется не более чем сваленными в кучу дровами. Ритмично накатывают волны, резкий ветер обдаёт лицо, но она с удивлением понимает, что совсем ничего не чувствует. Она видит грязь на своей обуви и грязь у себя под ногтями, но мыслями Элиза на другом пляже. Она наблюдает за китами, выпускающими фонтаны воды, определяет птиц по форме крыльев в полёте. Медленно моргая, представляет, как солнце отражается от стёкол отцовских очков. Чувствует на своём плече тепло его широкой сухой ладони.

– Элиза? – сквозь туман пробивается голос Акселя. – Я пойду с вами.

Но она качает головой и медленно бредёт по пляжу в одиночестве. Море смотрит ей вслед, но птицы уже перестали петь. Она подходит к дереву и опускается на дрожащие колени.

Перед ней холм, покрытый листьями, кишащий тысячами ползающих насекомых. Из-под полуприкрытых век Элиза смотрит вскользь вниз на тело, спасаясь от полной картины. Взлетающие мухи садятся на уголки ее рта. В воздухе стоит невыносимая вонь. Она впивается в горло. Элиза ещё раз опускает глаза вниз, замечая сквозь зелень блеск пуговицы. И ещё раз – белую кожу. Но этого недостаточно. Ей необходимо увидеть его, она должна увидеть его лицо, увидеть его очки. Она протягивает руку и смахивает листья.

Раздается крик, похожий на вопль животного. Как будто кто-то попал в капкан. Она не видит, как бежит к ней Аксель, и не сразу понимает, что этот звук вырывается из ее собственного горла. Когда он подбегает к ней, она все ещё стоит на коленях, отвернувшись от тела и уткнувшись носом в локоть.

– Пойдёмте отсюда. – Он протягивает ей руку и пытается поднять. Аксель не слышит, что она бормочет, потому что ее голос не громче шепота. Но она видит: он чувствует нутром то, что она сказала. Наклонившись, он кладет руку ей на плечо и, широко раскрыв глаза, приказывает ей повторить.

На этот раз она перекрикивает свистящий ветер.

– Это не он!

* * *

Она не закричала, когда увидела останки. После того как животные вдоволь попировали, от него мало что осталось – кости, сухожилия да волосы цвета шафрана. На глаза не навернулись слёзы, когда она опустилась на колени, чтобы взглянуть поближе, и зловоние тухлого мяса достигло ее носа. Но у нее сжалось горло, когда увидела их: фаланги пальцев, раздроблённые птичьими клювами. А закричала она только когда заметила его – наполовину скрытый, утопленный в глазнице, как жемчужина в устричной плоти. Он поблескивал там: стеклянный глаз с нарисованной серой радужкой. И наблюдал за ней.

Тогда на пляже от ужаса у неё скрутило живот. Она показала это Акселю. Он тоже это увидел. Они сразу же опознали его.

– Уинтерс, – прошептали вместе.

Келли держались на расстоянии от них, но теперь Аксель кивает им, и они подходят, неся с собой вещи Уинтерса, найденные в шлюпке. Помятая белая шляпа, куртка и пустая фляжка. Через какое-то время Джозеф исчезает, а потом снова появляется из-за скалы, нагруженный раковинами. По его словам, они тоже были в шлюпке. Каждая размером с ее ладонь. Элиза забирает у него одну, вертит в руках. Панцирь избороздили черви, а внутренности заполнены твёрдым серо-белым веществом. Она ковыряет его ногтем, задаваясь вопросом, почему оно кажется таким знакомым? Аксель поднимает одну на свет и стучит костяшками пальцев по спрессованному порошку. Квилл нюхает это и хмурится. В голове у Элизы каша, она тянется к чему-то, что никак не может ухватить.

– Почему у трупа был компас моего отца? – тихо спрашивает она.

Наклонившись к ней, Аксель негромко окликает:

– Элиза. – Кладет ладонь на ее предплечье. Она отдергивает руку. – Вы не думаете, что ваш отец тоже мог быть в шлюпке? – Он выглядит так, будто его вот-вот стошнит. Но она не слушает, мысленно пробегаясь по страницам отцовского дневника. – Мы знаем, что он покинул люггер именно так, – мягко, успокаивающе говорит Аксель. – Потому что Уинтерс помогал ему. Они гребли вместе, а потом… Очевидно, они оказались здесь. – Он кивает на продуваемые ветром скалы.

– Да, я это знаю, – невнятно, отстранённо отвечает она.

– Должно быть, они попали в беду – такая маленькая шлюпка в океане. Возможно, ваш отец заблудился… то есть здесь вокруг полно крокодилов. И акул. – Он стоит, потупив взгляд.

В этот момент перед мысленным взором Элизы предстаёт то самое место, которое она искала. Затаив дыхание, она снова пробегается по строчкам.

Серая и дурно пахнущая, пока лежит; свежая и белая, как пудра, когда высыхает. Белое золото!

– Это… гуано, – говорит она. Аксель ошеломлённо молчит.

– Что, простите?

– Белое вещество, – она постукивает по нему, – это гуано. – Снова ковыряет порошок. – Экскременты морских птиц. Его можно использовать в качестве удобрения. Оно высоко ценится, особенно в Америке. В Перу.

Аксель с жалостью смотрит на неё.

– Элиза, может, вам стоит присесть?

– Джозеф, это же птичье, я права? – окликает она.

Сначала мужчина не слышит ее вопроса.

– Элиза. – Аксель пытается усадить ее на песок.

– Эти раковины привезли с острова, населенного морскими птицами. – Теперь она в этом уверена. – Стаями птиц. Возможно, их там тысячи. Неподалёку есть острова, на которых годами накапливались отложения. Такие же есть на острове Бролга, я читала про них в дневнике отца. Рядом должны быть и другие. Экскременты со временем высыхают. Они должны были затвердеть в этих раковинах. – Она трясет головой, мысли мечутся, как мотыльки на свету.

– Элиза! – В голосе Акселя звучит упрёк. – Почему бы вам не присесть?

– Джозеф, прошу, скажите, нет ли здесь поблизости острова, где гнездятся морские птицы? Возможно, они заметили на этом острове дым и привезли раковины и компас,