Продавец ’кондитерки’ - Вячеслав Юшкин

пересчитывать деньги. Так как они неправильно подготовили бумаги. Но я выполню приказ командующего. Ревизоры победно стали озираться. Деньги пересчитают мои аудиторы и бухгалтер. Ревизоры не должны брать деньги в руки только смотреть. Если ревизоры настаивают, то должны раздеться их обыщут до пересчета и после пересчета. Во избежание воровства. Галдеж стоял где-то полчаса затем ревизоры согласились наблюдать. И процесс пошел — открывали сундук сверяли номер и сумму денег в сундуке по бухгалтерским книгам. Ничего они там не нашли. Эти шутки с учетом и ревизиями я ещё в своем будущем прошел. Я уже избавлялся от съеденной и переваренной в желудке собаки, там где эти ревизоры ещё ловили собаку.

Закончили — я приказал готовить стол. Незваным гостям от стола было отказано. Вот тут и ревизоры в один голос заявили — теперь поехали в ваше логово, где и спрятано имущество и деньги, которые Вы добыли мародёрством. Сказано было с пафосом и за спиной у ревизоров стояли вооруженные кавалеристы — видимо ждали моего отказа и собирались арестовать. Оглядел я своих офицеров — стоят бледные они уже успокоились, а здесь такие заявление. Место названо правильно значит будет следствие и могут и повесить. Люди стоят бледные и тут я и говорю— достали Вы своим измышлениями. Поехали быстрее у меня обед стынет.

Естественно, там ничего не было — совсем ничего. Весь обоз с трофеями сразу же перегнали в другое место. Возвращались наши ревизоры грустные и печальные. Затем офицерский состав обедал и наблюдал как эти господа составляют итоговый документ по проверке французских заявлений о мародерстве нашей бригады. гвардейцев тоже за стол не позвали и сообщили им о «почетной» обязанности сторожить периметр нашего лагеря. Про издевательские крики батальонных жен и говорить нечего.

Так закончилась эта ревизия. По окончании проверки и отъезда этой группы ревизоров. Я просто сказал— те, кто писал доносы должны до утра покинуть бригадный лагерь. И те трое писателей исчезли до утра. Товарищи из батальонов даже подумать не могли на этих людей. Но объяснение нашлось — давняя вражда кланов. В Шотландии у кланов вражда может длиться десятилетиями в отдельных случаях и дольше. Уже и забыта причина, послужившая детонатором вражды — кланы же мстят и мстят. Вот такие шотландские радости жизни.

Выставив посты и дождавшись утра, когда убыли от нас «писатели» был дан сигнал к возвращению трофейного обоза. И первые отпускники были собраны и отправлены на родину в Шотландию. Отвезти трофеи повидать семьи и пригласить новых добровольцев. Уезжали партиями. Надо было кому-то и службу нести.

Месяц — другой было трудно нести службу. Людей и так не хватало до штата и ещё отпуска, но все рядовые, молча и с полной отдачей сторожили этот горный проход. Затем стали возвращаться отпускники и везли с собой новости и новых добровольцев своих земляков. одновременно прибывали

новые офицеры на вакантные места в ротах. Так к концу лета и достигли батальоны входящие в бригаду своей полной штатной численности. Случались даже небольшие скандалы среди офицеров так как все знали служить со мной выгодно и прибыльно. Для шотландцев война это практически единственный способ изменить свое материальное положение. Все видели, как поднялись те кто служил здесь и теперь рвались тоже сюда.

В начале сентября прибыл сэр Артур с проверкой. Строевой смотр и учения прошли просто прекрасно. А вот с Приемом вышла неудачно. у меня заболел повар и прием пришлось отменить. Как я уже говорил — халява кончилась. Интриганы обедают в другом месте. Сэр Артур естественно понял, что повар заболел неспроста но промолчал. Воспитание у него имелось. Но кроме воспитания нужно иметь и совесть и не устраивать такие подлянки. Теперь никаких денег армейская казна не получит. Ни одного фартинга. Даже если мы отберем королевскую казну.

Британская армия в очередной раз отступала. Французы опять наступали и опять наступали на те же грабли. Они попали в зону выжженной земли и опять у них не было продовольствия и фуража. Повторялась прошлогодняя компания.

Глава 23

Ретроспектива 1.

17 марта 1804 года этот день навсегда отпечатался в моей памяти. В этот день у меня исчезли всякие мысля о ирландском братстве и благородстве ирландских революционеров, которые бьются за независимость Ирландии. Это были воспоминания настоящего Томаса О Хили который умер в тюрьме в Дублине и в чьё тело и попала моя душа.

Так вот наступал праздник святого Патрика этот святой крестил Ирландию и потому, собственно, он и святой Патрик.

Мой отчим входил в местную подпольную ячейку, и мы вся семья гордились, что он борется с английскими завоевателями. Для меня эта гордость вышла боком. Местные революционеры пьянствовали с раннего утра — пили за святого Патрика и естественно спиртное кончилось и самый младший из этих фениев пошел за добавкой. Но вернулся без выпивки и тогда мой отчим позвал меня и спросил — хочу ли я послужить делу свободы нашей Ирландии.

Ответ мой был предсказуем — конечно я готов. Задание мне вышло — идти в усадьбу нашего ленд-лорда и убить свинью. Этим убийством мы свободные ирландцы покажем свой несгибаемый характер и волю к свободе и сунул мне в руки длинный острый нож.

Ч немедленно отправился на битву за свободную Ирландию. Кстати моя мать не стала меня останавливать — в тот момент я думал, что она гордиться своим сыном и желает мне удачи.

Вот и пошёл я на дело. Ограду я должен был пройти там, где все наши проходили — в заборе, огораживающем двор нашего арендодателя местного помещика, была секретная дыра известная всему окружающему миру. Я же пошёл другой дорогой. В чём был смысл этого маневра — смысл был в земном уклоне. К известной дыре я не смог бы протащить убиенную свинью просто не хватало сил. Если же тащить через другую дыру в заборе там был шанс утащить тушку свиньи за забор и попытаться скрыться. В том месте был уклон под горку и вытащив тушу за забор можно было попасть в ручей и водой переправить добычу в лес, где и приготовить себе пиршество. Очень хотелось кушать или скорее жрать.

Проникновение в скотный двор прошло успешно, и я ползком по грязи добрался до загородки, выбрал свинью и вывел её к забору и переправил в ручей. В ручье пришлось забить этого подсвинка и дальше уже перемещать тушку этой свиньи. У меня даже получилось доставить эту свинью на свой островок и разделать тушу. развести костер и приготовить себе еды я не успел.

Меня взяли слуги нашего помещика — землевладельца у которого мой