Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов - Эдуард Буйновский

«Как молоды мы были…»!

Помнится, первый день нашего пребывания в городке начался с посещения маленькой, уютной столовой профилактория. Здесь состоялось наше первое знакомство с ребятами первого отряда, посредниками в котором активно выступали девушки во главе со своим признанным лидером — Валентиной Терешковой. Здесь же в непринужденной, почти семейной обстановке мы впервые встретились с четверкой Героев — Юрием Гагариным, Германом Титовым, Андрияном Николаевым и Павлом Поповичем. Конечно, для нас и особенно для тех, кто прибыл с периферии, это была волнующая встреча! Кто-то молча переживал, сидя за своим столом (ведь мы же теперь вроде бы как на равных), а кто-то в порыве энтузиазма подошел к столу, где сидели ребята, со словами благодарности и восторга. В общем, маленький стихийный митинг. Валентина Терешкова от имени ребят первого отряда пригласила всех нас в Чкаловский Дом офицеров на торжественный вечер, посвященный третьей годовщине образования Центра подготовки космонавтов.

Собрания, концерты, любые мероприятия с участием космонавтов — небывалое по тем временам событие, собиравшее множество знаменитостей, артистов да и просто любопытствующих. Мы, вновь прибывшие, робко жались по стенке и во все глаза рассматривали любимых артистов и просто всех присутствующих. Еще вчера я ну никак не мог предполагать, что популярный композитор Александра Пахмутова, очаровательная, миниатюрная женщина с кипучей энергией и энтузиазмом, соберет в фойе Дома офицеров вокруг себя участников вечера и будет распевать с ними популярные песни, и не только свои. Не без помощи буфета началось братание между нашими двумя отрядами. Но если летчики сразу нашли общий язык — где учился, где служил, на чем летал, то точек соприкосновения между инженерами и летчиками было значительно меньше. На вопрос, например, Валерия Быковского, кто из вас москвич? — я робко ответил «я» и был горд, что хоть что-то у нас есть общего. Кстати, москвичами были и Лев Демин и Юрий Артюхин. С Юрой мы вообще почти соседи: он жил на улице Куусинена рядом с метро «Сокол», где жил я с родителями.

После чуть затянувшегося перерыва все участники торжественного собрания направились в зрительный зал на концерт. Народу — яблоку негде упасть. Я, Виталий Жолобов и Петр Колодин с трудом разместились где-то в последних рядах. Ждем представления. Вдруг Петр обращается ко мне со словами: «Эдуард! Уступи место девушке». Я оборачиваюсь и вижу вроде бы знакомое лицо. «Садитесь, Галочка», — говорю я. Немая сцена. Мои новые друзья смотрят на меня с удивлением и даже с уважением: когда же я успел познакомиться с этой девушкой! А это оказалась Галя — я встретил ее на пляже в Хосте пару лет назад. Место я, конечно, уступил, мы даже перебросились парой фраз. Она, оказывается, живет здесь же, в военном городке Чкаловский. Ну встретились и встретились. Я как-то не придал этому особого значения. А зря.

Прошли праздники и потянулись трудные дни учебы и освоения необычной для меня профессии. Началась жизнь, полная новых впечатлений, новых встреч, новых испытаний — и физических, и моральных. Жизнь, в которой я буквально каждый день находил и открывал для себя что-то новое, безумно интересное, то, о чем я раньше только читал, где-то слышал или смотрел в кинофильмах. Вот уж никогда не думал, что буду делать «мертвые петли» и «бочки» на реактивном МиГ-15 (пусть даже и с инструктором) или водить тихоходный Ил-14 над лесами Подмосковья (пусть даже и на правом кресле под контролем командира корабля). А парашютные прыжки! О них я скажу особо.

А сколько интересных встреч, знакомств за пределами городка, в свободное, как говорится, от учебы время. Вот, например, многие ли профессиональные танцоры могут похвастаться тем, что танцевали в Большом театре. Об этом они только мечтают. А я танцевал в этом прославленном театре. Не на сцене, конечно, а в фойе, и не под симфонический оркестр, а под эстрадный, и не сложное па-де-де, а томное танго. Но ведь танцевал! И это после того, как просмотрели в зале этого театра премьерный фильм «Вождь краснокожих». Все это было на встрече космонавтов с театральной молодежью Москвы. Помнится, мы небольшой группой проходили через зрительный зал Большого театра, а во главе нас шел высокий, моложавый, симпатичный генерал с двумя Звездами Героя на груди. Это был уже наш новый начальник генерал Одинцов.

Николай Петрович Каманин долгое время выбирал кандидата на место преемника Карпова. Конечно, место начальника ЦПК почетное, но и очень ответственное и хлопотное. Всем понемножку должен быть руководитель этого специфического учреждения: строгим командиром, чутким воспитателем, знающим педагогом, дипломатом (как это ни странно), хорошим организатором, быть эрудитом, обладать инженерными и медицинскими познаниями. Трудно, конечно, было найти руководителя, обладающего всей гаммой этих качеств. Ведь командир этой уникальной воинской части должен строго следить за соблюдением подчиненными требований уставов, принимать участие в отборе очередного кандидата на полет, не исключено, что вместе с героями присутствовать на приемах в иностранных посольствах и даже быть руководителем делегации в зарубежных поездках наших космонавтов. Выбор Каманина пал на заслуженного летчика, участника и дважды Героя войны, требовательного командира, заместителя командующего воздушной армии генерал-лейтенанта Михаила Петровича Одинцова. Летчик, командир, Герой. Казалось бы, что еще надо! Но этого оказалось недостаточно, чтобы руководить Центром. Истинный войсковой командир Михаил Петрович стал наводить воинский порядок во вверенной ему части. При этом он вполне искренне считал, что его требования обязательны и для героев. Если все сотрудники части оставляли свой личный транспорт на общей стоянке, то почему геройские черные «Волги» должны парковаться прямо у подъезда штаба? Если представители Звездного городка едут во Внуково на встречу очередного героя на автобусах, то «звездная четверка» должна следовать с коллективом, а не опять же на своем транспорте. Такие «придирки» командира явно не понравились нашим героям. Они стали жаловаться на него нашему главному шефу — Каманину. Николай Петрович хотя и не отменял приказы Одинцова, но относился к ним явно неодобрительно. Ну а дальше как снежный ком. То Михаил Петрович неудачно выступит на совещании медиков, то его реплика в кругу промышленников окажется не к месту, то выскажет мысль, не совпадающую с мнением начальства, да и героев продолжает «терроризировать». Короче, генералу Каманину пришлось срочно искать новую кандидатуру на должность руководителя ЦПК А мне Михаил Петрович почему-то нравился! Хотя я, как и все, возмущался вопиющей несправедливостью — притеснением свободы и прав наших старших товарищей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});