«Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

25 июня

Олонецкое направление

Нашими частями перерезана дорога Олонец – Петрозаводск. Войска 7-й армии, преследуя противника, вышли к Праккила. До плацдарма оставался 21 километр.

Тулокскинский плацдарм. Финны продолжали атаковать. Шторм усилился, боеприпасов десантникам остро недоставало. Работали штурмовики. С бреющего полета было сброшено 120 тысяч автоматных патронов и иные боеприпасы.

– Мы приблизительно вот здесь. – Коваленко водил карандашом по карте. От Олонца наши пробиваются вдоль дорог и к поселкам – тут ничего иного не придумаешь. Мы сейчас в стороне, непосредственно к нам основными силами не выйдут. Да и маневренные группы сюда, в глушь, не сунутся. Следовательно, даже после соединения армейцев с десантом мы рискуем столкнуться с отходящими финнами. Их арьергард лесами будет драпать. Вы с разговорами закончили, Виктор Иванович?

– С запасами бумаги я закончил, – с досадой сказал майор. – В нашем деле без канцелярии и диктофонов как без рук. Но суть мы уловили, да, Марина Дмитриевна?

– О здешних делах я все поняла, – кивнула Шведова.

– Тогда предлагаю двинуться на соединение, пока наши финики ноги не протянули. Они ведь целенькие нужны? – уточнил на всякий случай Коваленко.

– Без сомнения. Очень ценные, и главное, разговорчивые индивидуумы. Сдать их нужно непременно живыми и здоровыми. Сопроводительную я уже подготовил. План у нас имеется? Куда движемся, к Олонцу или к плацдарму? – Майор смотрел на Коваленко.

– Сдвинемся ближе к дороге, и я обстановку проясню. Лучше бы нам к плацдарму проскочить, там нас знают. Но осторожно сработать надо.

– Это уж всенепременнейше, Валера. Давайте, берите Телефункена и готовьте к маршу группу раскаявшихся оккупантов. Еще раз повторите, что мы не хотим рисковать их жизнями, что война для них окончена и все такое ласковое.

– Понял. Пойдем, Жень. И окуляры нацепи, самое время…

Женька выковырял из кармана очки – и ведь не бьются, сволочи, только стекла помутнели и дужки лишь на ниточках держатся. Двинулись к Торчку и зашевелившимся финнам.

– А вас, Шведова, я попрошу остаться, – сказал в спину майор.

Мариша вздрогнула, Коваленко обернулся к командиру, и морда у старшего лейтенанта стала сугубо морпеховской.

– Что за гляделки? – поинтересовался Попутный. – При получении служебной инструкции еще ни один старшина не пострадал. Шагай, Валера, шагай.

* * *

Все-таки какая у него морда противная: вроде и осунулся, а все равно сытый, самодовольный. Даже щетина не особо видна. Или побриться успел?

Ждала разговора Марина. Все к тому шло. Думала, отведет в ельник, чтобы без посторонних. Наглый. А разговор нужно было самой начинать. Сергей Вячеславович говорил, «сразу направить беседу – полдела сделать». Черт, протянула, не решилась.

– Вербовать будете?

Глупо. В лоб спросила, разве это направление беседы? Вот дура. Дернул бровью куценькой, хотел съязвить, но сдержался. На доверительности играть будет.

– Зачем вербовать? Я, Марина, против вас играть не буду. Незачем. И наоборот – тоже незачем. В нашем деле, старшина, полного доверия не бывает. Бывают общие интересы, которые связывают крепче добрых чувств, симпатий и прочей лирики. Впрочем, ты уже в курсе. Но о предусмотрительности я тебе напомнить должен. В СМЕРШе и в родственных организациях служат достойные, честные, преданные стране и партии люди. Но не идеальные. У всех свои внутриведомственные интересы, интриги и прочие козявочные сложности повседневной службы. Не верю, что ты об этом не знаешь. То, что мы тут бегали, финнов ловили, спорили и ругались, бесспорно, проходит по категории особых происшествий, заслуживающих самого пристального внимания твоего и моего руководства. Надлежит доложить. Своему непосредственному начальству в Севастополе. После гибели Варварина отделом руководит Хонкин? Подполковника ему дали?

– Нет, еще майор.

– Ну, ничего, повысят. Доложишь ему все. Поминутно. Дословно. Вас с Торчком, конечно, порядком выжмут…

– Не пугайте.

– Не пугаю. Сама догадываешься. Информация у тебя специфическая, разглашению не подлежащая. Не дай бог до немцев дойдет, что мы что-то нащупали.

– В Нурмолицах шумно было. Поймут.

– Не факт. Мы там на трех языках орали и оставили «той стороне» простор для фантазии. Кроме того, еще одно обстоятельство нужно иметь в виду. Эти немчики, скорее всего, без санкции сверху работали. Самодеятельная такая группа. Безыдейная.

– С чего вы такие выводы делаете?

– Есть признаки. Есть догадки. Тебе я всего, извини, вываливать не буду. Просто передашь мою версию. Хонкин нам, конечно, не поверит, но и такой вариант в уме держать будет. Война к концу идет, Шведова. И немцы, что поумнее, чуют, что продули, запасные ходы и лазейки ищут.

– Куда ходы?

– А вот этого мы еще не знаем. Но будем над этим работать. Вы тоже. Пленные есть, может, что-то еще из них вытрясете. Все, Марина. Больше мне сказать нечего. Слушай, а эти грибы точно для желудка нормальны? Что-то пучит меня не по-детски…

– Бросьте, товарищ майор. Закончили так закончили. Шуточки сортирные для оперетки своей оставьте…

* * *

Финны нервничали. Женька тоже. Старлей пропал, над головами штурмовики проносятся, ельник крошечный, вокруг него сосны, как в парке, совсем прозрачные. Автомат отобрали, сиди как дурак с двумя пистолетами – в ТТ неполный магазин, к «лахти», правда, два, но из него и стрелять-то ни разу не приходилось. Ладно, хоть почистить ствол успел. Зато палец забинтованный вообще не гнется. Хотя и болит меньше.

Стреляли недалеко. Похлопали винтовки, потом кто-то высадил длиннющую очередь из автомата. Финны встрепенулись – Попутный многозначительно погрозил им пальцем и принялся дальше развлекаться с оптическим прицелом винтовки. Стрельба затихла…

Коваленко вернулся часа через два. Результаты разведки не утешали: на дороге еще были финны – спешно двигались к проселку, что на северо-восток ответвлялся. Судя по всему, и наши разведгруппы рядом шныряли – линии фронта как таковой уже не существовало. Но требовалось подождать. Сейчас соваться – риск.

Старлей приволок продуктов – на хутор, оставленный хозяевами, заглянул. Лепешки какие-то странные, сухие, как подметки, немного вяленой рыбы. И грибы сушеные приволок, изверг. Зато аж полмешка.

Коротали время, грызя грибочки, запивая чистой водичкой – благо рядом ручей протекал. Коваленко опять со старшиной шепотом дискутировал: что-то о голодных годах и каком-то Фадееве. Женька с Торчком в «секрет» поочередно ползали. Белая ночь спустилась – сегодня светлая, чистая. Шумели кроны сосен, пахло смолой и грибами. И за щекой гриб медленно мягчел. Земляков думал о том, что у плацдарма явно тише становится. О лесе думал, о том, как о нем когда-то рассказывали впечатляюще. Если война когда-нибудь кончится, взять бы Иришку да поселиться в глуши какой-нибудь. Переводы делать, меж сосен неспешно гулять. От комаров, сук этих, вагон средств закупить и гулять…

Утро выдалось туманным, потом развиднелось…

26 июня

Части 7-й армии заняли Олонец, передовые разведывательные подразделения форсировали реку Олонка и вышли к Рабола. До плацдарма оставалось 3–4 километра…

Тулоксинский плацдарм. После нескольких вялых атак противник начал отводить войска. Шоссе и железная дорога оставались в наших руках. Финны отходили проселочными дорогами, оставляя часть техники и грузы.

Все как-то сразу и впопыхах случилось. Коваленко заметил на опустевшей дороге разъезд: человек шесть верховых, осторожно двигающихся к северу. Рассмотреть толком не удалось, но судя по всему, это были наши. На плацдарме затихло – финны отходили. Потом по дороге проурчало два танка с десантниками, сопровождаемые саперами на странноватой полубронированной машине, не иначе как отбитой у жутко мастеровитых финнов.

– Вот и ладненько, – сказал Попутный. – Выбираемся. Хватит с нас лесных бдений и прочего умерщвления плоти. Небось святыми отшельниками все равно не станем. Да и не очень-то хотелось, да, Шведова?

Коваленко с Торчком построили финнов. Двинулись к дороге. Как специально, показался головной дозор из десятка утомленных автоматчиков, за ним тянулась колонна пехоты.

– Евгений, очки на нос, и со мной! Устанавливаем контакт.

Капитан-комбат сначала отнекивался – людей нет, приказано срочно двигаться на соединение с десантниками. Попутный ласково улыбнулся и посоветовал все-таки выделить сопровождающих – группа выполняет особое задание, его курируют с самого верха, и на месте капитана…

Батальон двинулся дальше.

Торчок стоял в окружении четырех бойцов, выделенных для сопровождения пленных, и объяснял насчет достоинств и недостатков подконвойных фиников.

Попутный передавал Марине протоколы и последние наставления: